Читаем без скачивания Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Елена Счастная

— Я затеяла её ещё дома, — мрачно отозвалась Геста. — Три лета назад, когда полюбила Кирилла. Я пожертвовала всем ради него. Всем! Своей молодостью, своим положением… своим ребёнком. Я заслужила уважения, Тора, заслужила любви и почтения! И не позволю какой-то мимо проходящей девице отобрать у меня Кирилла!

— Млада не собирается отбирать у тебя Кирилла, — возразила Тора, сразу смекнув, о ком она говорит. — Она так же далека от него, как и любая другая девица в этом доме. Она ему не чета, и князь прекрасно это понимает, даже если и… посматривает на неё. Не выдумывай того, чего нет на самом деле, прошу тебя.

— Расскажи Кириллу об этом! Думаешь, я не слыхала о том, как правители оставляют жён и заменяют их кем попало — даже служанками. Чего далеко ходить: и отец Кирилла… — Геста раздосадовано пнула ножку увесистого кресла.

То вяло громыхнуло, а ступню тут же словно пронзило колом. Нянька обеспокоенно вскочила с места, когда Геста зашипела от боли и злости. Нога, по счастью, осталась цела.

— Ревность сведет тебя с ума, — служанка покачала головой, снова усаживаясь. — Ты не сможешь оградить Кирилла от всех женщин в этом мире. Нам давно уже следовало вернуться домой. Мы ещё можем это сделать. Раз уж князь не хочет делать тебя своей женой…

Геста взглянула на неё, как на безумную, и попятилась, повторяя:

— Нет…нет… Я не могу вернуться домой. Я не хочу! Моё место здесь, и у меня уже нет другого выбора, кроме как бороться за Кирилла. Я не девица более и бесплодна — кому я нужна там, на Клипбьёрне?

Этот разговор повторялся не единожды, и каждый раз Геста гнала от себя заманчивую мысль о возвращении домой. Да только там её уже и правда никто не ждал.

Она опустилась в кресло и, оперевшись на подлокотник, закрыла лицо руками.

И словно увидела перед собой Кирилла — мужчину, которого желала больше всех, когда-либо встреченных. Нет… когда-то ещё был Сигнар, младший брат Хальвдана. Но любовь к молодому верегскому воину казалась теперь глупым детским чувством, которое растворилось в лучах величия кириятского князя, стоило лишь снова взглянуть на него после двух лет разлуки. И ребёнка, что Геста тогда уже три луны носила под сердцем, ей не было жаль.

Вот только Хальвдан узнал, что она была беременна и извела дитя в своем чреве. Сгоряча об этом ему рассказала Тора, решив, что разумный мужчина, который в те времена уже несколько лет величал Гесту сестрой, сможет отговорить её от новых глупостей. Но тот почему-то не стал. И молчал о своём знании вот уже столько зим. Геста видела, что терпение воеводы на исходе, и он в любой момент расскажет обо всём князю.

Она рассчитывала, что сразу по приезду станет женой Кирилла. Тем более, если родить ему дитя — ведь всё остальное станет неважно. Но, знать, богиня Ньёгге покарала Гесту за убийство бесплодием. Попытки исправить это не привели ни к чему: даже снадобья Лерха были бесполезны. Всё последнее время Геста лелеяла мечту о том, чтобы поехать к миртам и попросить их милости, заплатить любые деньги, если нужно. Но боялась, что это ещё больше отдалит от неё Кирилла. А теперь и вовсе не хотела оставлять его без присмотра, когда рядом ходит эта девица, которая привлекает столько взглядов.

Нет, она не допустит! Она доведет дело до конца, испробует всё, что только можно, лишь бы добиться своего. Слишком многое ей довелось пережить, чтобы сейчас отступиться.

Глава 12

Солнце только-только приподняло верхний край над покрытой искристой изморозью стеной детинца. Сонные лучи упали на ослепительно-белые от снега крыши ристалищ и дружинных изб, нутро которых ещё не содрогнулось от гомона и топота проснувшихся кметей. Хальвдан, закончив разминку, как и был, босиком, дошёл до колодца, зачерпнул горсть свежего, ещё не прибитого последним осенним теплом снега и, задержав дыхание, резкими движениями растёр по груди и плечу. По коже будто прошлись точильным кругом, но в следующий миг её охватило приятным жаром. Хальвдан довольно рыкнул, зачерпнул вторую горсть и обтёр другую руку.

С детства его приучили не бояться холода отец и сама природа окрестностей Клипбьёрна. И, даже отправившись более чем на тысячу вёрст на юг, Хальвдан не давал телу разнежиться в тепле. Закалка, она никогда лишней не будет. К тому же всё говорило о том, что в поход на вельдов придётся идти в самый разгар зимы. Слишком много ещё вопросов остались неразрешёнными. Да и пока не будет собрана дань со всех земель — выдвигаться из города князь не станет.

Хальвдан расколол тонкий ледок на поверхности воды в ведре и умылся, попутно прислушиваясь к отдалённым шагам. Кто-то торопился к нему спозаранку — не иначе случилось что-то важное. И будто спеша подтвердить это, позади раздался знакомый хриплый с дороги голос:

— Энтед эт[21], Хальвдан ярл!

Ленне, один из воинов, отправленных на поиски пропавшего в окрестностях Лерги отряда, расторопно подал ему полотенце. Тот взглянул на него, недовольно качнул головой и ответил, вытерев лицо:

— Здрав будь, Ленне. Наконец-то! Остальные тоже тут?

— Нет. Меня отправили гонцом. Правда, пришлось у городских ворот до рассвета околачиваться. Стражники не пускали, сожри Хёггль их кишки.

Верег нахмурился, видно, добавив про себя ещё пару проклятий на головы часовых. А проблеск надежды на удачное разрешение истории со сборщиками дани почему-то тут же погас. Иначе парни не отправили бы в Кирият одного только ватажника.

— Гонцом? Что-то стряслось?

Ленне мотнул головой и пошёл за Хальвданом, который направился к ристалищу, где оставил сапоги и оружие.

— С нами ничего, а вот отряд мы нашли.

Ватажник сделал многозначительную паузу, будто подбирал слова для девицы, которой собирался признаться в любви. Нашёл время напускать загадки! Хальвдан остановился и в нетерпении всем телом повернулся к нему.

— Ну?

— Их обоз обнаружился в чаще между Изломом и Паздерной, в стороне, ближней к Лерге. Далеко от дороги, будто кто нарочно их туда увёл. Следов почти не было, мы лес едва не частым гребнем прочёсывали, — Ленне снова замолк на мгновение и продолжил тихо: — Эта… погибли они все.

— Почти полсотни человек?!

Верег вздохнул и развёл руками, поспевая за Хальвданом. Тот, забрав вещи, сразу направился к замку, по пути кивая на приветствия кметей, которые уже проснулись и вышли освежиться во двор. Парни с интересом поглядывали на гонца, кто-то тут же пристраивался неподалёку, чтобы послушать хотя бы обрывки разговора. Между тем, Ленне рассказывал:

— На том месте, где мы их нашли, трава вся вытоптана на несколько десятков саженей вокруг… Ну, просто с землёй смолота. И дальше мы следы конных увидели — земля мокрая была после дождей, хорошо отпечатались. Но больше всего пеших было. Видать, большой отряд на наших напал. Их окружили и перестреляли из луков, как куропаток.

— Так, достаточно, — Хальвдан коротко поднял руку. — Суть мне понятна. Остальное расскажешь кнезу и Бажану. Пойди в поварню — поешь чего-нибудь. Я за тобой пришлю.

Ленне кивнул и подотстал, но добавил вслед:

— И стрелы, которыми их перебили… Кажись, древнерские, Хальвдан ярл.

Тот снова остановился и обрушил на ватажника неожиданное для самого себя недовольство:

— Кажется, я просил не называть меня ярлом? Какой я, к драугру, ярл?

Ленне только растерянно приоткрыл рот. А Хальвдан развернулся и, зло впечатывая шаги в подмёрзшую землю, пошёл к башне. Обычно он не цеплялся к тому, как его величали прибывшие с Клипбьёрна вереги. А те знай твердили: ярл да ярл. Хоть стать вождём рода он не успел — не до того стало, когда давний друг Кирилл прибыл за много вёрст от Новруча и попросил отправиться с ним — объединять земли в княжество. Сломя голову Хальвдан помчался из родных мест в края, где и сам-то никогда не был. Забыл об обещании конунгу стать ярлом после отца, забыл о возлагаемых на него надеждах, о грядущих походах, что сулили славу и почтение — самое важное для будущего молодого вождя.

А вот его воины не забыли. И кто знает, чего больше было в их обращении, исподволь ставшим привычным: уважения или упрёка. Сегодня оно почему-то взбесило Хальвдана. Видно, причиной послужила донельзя скверная весть о сгинувшем отряде. Никак древнеры пожелали вновь напомнить о том, что присоединились к княжеству едва не из-под палки. Снова неожиданные и нелепые потери — будто Боги решили вдоволь позабавиться, извести Кирилла и воевод ещё до похода.

Хальвдан дошёл до своих покоев, переоделся — не идти же к князю в мокрой рубахе — и отправился к Кириллу. День обещал быть длинным.

Советники на сбор не торопились.

Хальвдан сидел за длинным дубовым столом и от безделья медленно скользил взглядом по чертогу, в котором последние дни приходилось появляться слишком уж часто. Знать, не к добру.