Читаем без скачивания Криптономикон, часть 2 - Нил Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну же, столкните его с дороги! — кричит Генерал. Шафто машинально начинает вылезать из джипа, но Генерал тянет его обратно со словами: — Сиди! Ты ведешь машину!
Размахивая трубкой, как дирижерской палочкой, Генерал заставляет офицеров выйти на дорогу, и они начинают толкать к обочине подбитый джип. Шафто неосторожно вдыхает через нос и чувствует сильный запах дрисни — кто-то из офицеров наложил в штаны. Шафто озабочен, как бы с ним не приключилось того же самого; хорошо, что он не вышел толкать машину, а то бы небось тоже обделался. «Зеро» пытаются сделать очередной заход, но в небе уже появилась помеха — американские истребители.
Шафто проезжает в просвет между деревом и оставшимся джипом и дает по газам. Генерал некоторое время в задумчивости напевает себе под нос, потом спрашивает:
— Как зовут твою жену?
— Горе.
— Что?!
— Я хотел сказать, Глория.
— А. Хорошо. Хорошее филиппинское имя. Филиппинки — самые красивые женщины в мире, не правда ли?
Бывалый путешественник Бобби Шафто хмурит брови и начинает систематически перебирать воспоминания. Потом соображает что Генерала, вероятно, не интересует его просвещенное мнение.
Ну конечно, у Макартура жена — американка, тут надо не оплошать.
— Думаю, женщина, которую любишь, всегда самая красная сэр, — говорит наконец Шафто.
Легкая досада пробегает по лицу Генерала.
— Конечно, но…
— Но ежели оно вам до лампочки, то филиппинки самые красивые, сэр!
Генерал кивает.
— Теперь твой сын. Его как зовут?
Шафто сглатывает комок и лихорадочно соображает. Он не знает, есть ли у него ребенок — это было придумано для вящей убедительности, — но даже если есть, это с той же вероятностью может быть девочка. Однако если это сын, Шафто уже знает, как его должны звать.
— Его зовут… ну, сэр, его зовут… уж не взыщите… но его зовут Дуглас.
Генерал довольно ухмыляется и смеется, для выразительности похлопывая по неразорвавшемуся снаряду. Шафто втягивает голову в плечи.
Когда они доезжают до лётного поля, наверху идет полноценный воздушный бой. Место как вымерло — все, кроме них, прячутся за мешками с песком. Генерал заставляет Шафто несколько раз проехать взад и вперед по полю, останавливаясь у каждого орудийного окопа, чтобы заглянуть внутрь.
— Вот он, голубчик! — говорит наконец Генерал, указывая тросточкой на зенитную установку в противоположном конце полосы. — Только что высунулся, болтает в телефон.
Шафто гонит по полосе. Горящий «зеро» примерно на половине скорости звука рушится в нескольких сотнях метров впереди и разлетается ревущим облаком запчастей, которые подпрыгивают и катятся в общем направлении джипа. Шафто тормозит. Генерал на него орет.
Понимая, что от невидимой опасности не увернуться, Шафто разворачивает машину навстречу шторму. Бобби такое уже видал и знает, что первым будет блок двигателя, докрасна раскаленный могильник первоклассной мицубисиевской стали.
А вот и он: один из коллекторов выхлопной системы болтается как сломанное крыло, и при каждом скачке вырывает из поля куски дерна. Шафто круто поворачивает баранку. Находит глазами фюзеляж: ага, уже воткнулся в землю. Теперь крылья: они разлетелись на большие куски, которые постепенно замедляются, но шины оторвались от шасси и огненными колесами мчатся навстречу джипу. Шафто лавирует между ними, проносится над лужицей горящего масла, еще раз поворачивает и гонит дальше.
При взрыве «зеро» все снова попрятались за мешки с песком. Генерал вылезает из джипа и, держа снаряд над головой, заглядывает за бруствер.
— Эй, капитан, — говорит он безупречным дикторским голосом. — Это прибыло к моему обеденному столу без обратного адреса, но я полагаю, что от вашего расчета.
Капитан вытягивается во фрунт и над бруствером появляется его голова в шлемофоне.
— Соблаговолите получить обратно и проследите, чтобы его обезвредили. — Генерал бросает снаряд, как дыню, капитан еле успевает его поймать.
— Продолжайте, — говорит Генерал, — и в следующий раз постарайтесь доказать мне, что умеете сбивать нипов.
Он пренебрежительно машет в сторону горящего «зеро» и снова садится в джип.
— Назад в горы, Шафто!
— Есть, сэр.
— Знаю, ты морпех и поэтому меня ненавидишь. Офицеры любят, когда ты притворяешься искренним.
— Так точно, сэр, я вас ненавижу, сэр, но не думаю, что это помешает нам вместе бить нипов, сэр!
— Согласен. Однако в задании, которое я тебе поручу, бить нипов — не главное.
Шафто слегка ошарашен.
— Сэр, со всем уважением, думаю, бить нипов — это то, что у меня получается.
— Не сомневаюсь. Ценное умение для морпеха. Потому что на этой войне морпех — первоклассный боец под началом у адмиралов, ничего не смыслящих в наземной войне и полагающих, будто лучший способ овладеть островом — бросить своих людей на оборонительные сооружения нипов.
Генерал делает паузу, словно давая Шафто возможность ответить. Тот молчит. Братки на Кваджалейне рассказывали о боях за тихоокеанские атоллы — все было так, как говорит Генерал.
— Поэтому морпехи хорошо умеют бить нипов, и не сомневаюсь, что тут ты большой спец. Однако сейчас, Шафто, ты в армии. У нас в армии есть некоторые поразительные новшества вроде стратегии и тактики, которые не мешало бы взять на вооружение некоторым адмиралам. А твое дело, Шафто, будет не столько бить нипов, сколько думать головой.
— Знаю, генерал, вы наверняка считаете меня тупым воякой, но я думаю, что у меня неплохая голова на плечах.
— Вот и постарайся сохранить ее на плечах! — Генерал от дущи хлопает Шафто по спине. — Сейчас мы пытаемся создать благоприятную тактическую обстановку, а дальше для уничтожения нипов есть много действенных средств — воздушные бомбардировки, голод и тому подобное. Тебе не обязательно лично перерезать глотку каждому встреченному нипу, хотя наверняка ты отлично подготовлен к такой задаче.
— Спасибо, генерал, сэр.
— У нас есть миллионы филиппинских партизан, сотни тысяч солдат для такой, по сути, банальной задачи, как превращение живых нипов в мертвых или, на худой конец, пленных нипов. Чтобы координировать их действия, нужна разведка. Вот одна из твоих задач. Но поскольку страна и так кишит моими лазутчиками, это будет твоя вторая задача.
— А первая, сэр?
— Филиппинцам нужно руководство. Нужна координация. И главное — боевой дух.
— Боевой дух, сэр?
— У филиппинцев много причин для уныния. Им там под нипами не сладко. И хотя я здесь, на Новой Гвинее, день и ночь готовлю трамплин для своего возвращения, филиппинцы этого не знают, и многие, вероятно, думают, будто я о них позабыл. Пора известить их, что я возвращаюсь. Я вернусь, и скоро.
Шафто ухмыляется, полагая, что здесь Генерал слегка посмеивается над собой — да, немножко иронизирует. Хотя нет, тот, кажется, абсолютно серьезен.
— Останови! — кричит он.
Шафто останавливает джип на вершине серпантина, откуда открывается вид на Филиппинское море. Генерал протягивает руку ладонью вверх, как шекспировский актер перед фотокамерой.
— Отправляйся туда, Бобби Шафто! — говорит Генерал. — Отправляйся туда и скажи, что я возвращаюсь.
Шафто помнит роль и знает свою реплику.
— Сэр! Есть, сэр!
НАЧАЛО КООРДИНАТ
С точки зрения якобы привилегированных белых технократов вроде Рэнди Уотерхауза и его предков по мужской линии, Палус — одна большая природная лаборатория нелинейной аэродинамики и теории хаоса. Жизни здесь немного, поэтому наблюдателю не слишком мешают деревья, цветы, фауна и линейно-рациональные творения человеческих рук. Влажные, теплые тихоокеанские ветра утыкаются в Каскадные горы и, просыпавшись снегом на радость сиэтлским горнолыжникам, сворачивают на север к Ванкуверу или на юг к Портленду. Соответственно поставки воздуха в Палус осуществляются с Юкона или из Британской Колумбии. Он (предполагает Рэнди) течет над плоским, как блин, вулканическим пенепленом центрального штата Вашингтон более или менее сплошным ламинарным потоком и, попадая в холмистый Палус, растекается на систему рек, речушек и ручейков, расходящихся у голых возвышенностей и сливающихся в сухих ложбинах. Однако ему никогда не восстановиться в прежнем качестве. Холмы вносят в систему энтропию. Она, как пригоршня пятаков в квашне с тестом, может сколько угодно перемешиваться туда-сюда, но никуда не денется. Энтропия проявляет себя в завихрениях, резких порывах и эфемерных смерчах. Все они прекрасно видны, потому что летом воздух наполнен пылью и дымом, а зимой метет поземка.
Песчаные смерчи (зимой — снежные) такое же обычное явление в Уитмене, как крысы — в средневековом Гуаньчжоу. Маленький Рэнди по дороге в школу провожал песчаные смерчи. Попадались крошечные — такие, что их почти можно было взять в руку, — а бывали и миниатюрные торнадо пятьдесят-сто футов высотой: они возникали над холмами или магазинами, словно библейские пророки, пропущенные через малобюджетную кинотехнологию и тоскливый буквализм режиссера послевоенных эпических картин. По крайней мере люди, приехавшие в Палус впервые, пугались до судорог.