Читаем без скачивания Криптономикон, часть 2 - Нил Стивенсон

Мама зубами стягивает перчатку и синими руками вынимает слой за слоем мятых газет. «Ах, судок для подливки!» — восклицает она, вытаскивая нечто, похожее больше всего на тяжелый крейсер. Рэнди согласен с тетей Ниной, рисунок исключительно старомодный; впрочем, это тавтология, ведь он видел такой сервиз только у бабушки, которая была старомодной, сколько он ее помнит. Рэнди, руки в карманах, идет к матери, не подавая виду, что заинтересован. Не перегибает ли он палку с конспирацией? Этот судок он лицезрел раз двадцать в жизни, на семейных сборищах, и сейчас в душе поднимается пыльная буря давно улегшихся чувств. Рэнди протягивает руки в перчатках, мать вкладывает в них судок. Притворяясь, будто любуется формой, Рэнди переворачивает его и читает надпись на донышке. «РОЙЯЛ АЛЬБЕРТ — ЛАВАНДОВАЯ РОЗА».

Мгновение он обливается потом под отвесным тропическим солнцем, силясь удержать равновесие на лодке, пахнущей неопреновыми шлангами и ластами. Потом вновь переносится в Палус и начинает думать, как сжулить с компьютерной программой, чтобы тетя Нина получила желаемое и отдала Рэнди его законное.

ГОЛГОФА

Лейтенант Ниномия прибывает в Бандок через две недели после Гото Денго вместе с несколькими побитыми и поцарапанными деревянными ящичками. «Кто вы по специальности?» — спрашивает Гото Денго. Лейтенант Ниномия вместо ответа открывает ящик и показывает теодолит в чистой промасленной тряпице. В другом ящичке — такой же безупречный секстан. Гото Денго в изумлении таращится на блестящий инструмент. Однако еще удивительнее, что ему прислали геодезиста всего через двенадцать дней после запроса. Ниномия смотрит на ошарашенную физиономию нового коллеги и широко улыбается. У него практически не осталось передних зубов, кроме одного, золотого.

Прежде чем начинать горные работы, всю эту местность предстоит перевести в область познанного: составить детальные карты, определить водосборные бассейны, взять пробы грунта. Две недели Гото Денго ходил с трубкой и кувалдой, отбирая столбики грязи. Он определил породы речного ложа, оценил сток рек Ямамото и Тодзио, сосчитал и каталогизировал деревья. Прошел по джунглям и расставил флажки вдоль будущего периметра спецзоны. Все это время он волновался, что придется самому снимать местность с помощью примитивных подручных средств. И тут появляется лейтенант Ниномия со своими ящичками.

Три лейтенанта — Гото, Мори и Ниномия — три дня снимают плоскую, слабообнаженную местность по берегам реки Тодзио. Начало 1944 года выдалось сухим, и Мори не хочет ставить лагерь на участке, который превратится в болото после первого же сильного дождя. Удобство заключенных его не волнует, но надо, чтобы их хотя бы не смыло. Кроме того, необходимо знать рельеф, чтобы наметить зоны перекрестного обстрела на случай бунта или попытки массового бегства. Они отправляют немногочисленных рядовых за бамбуковыми колышками и намечают расположение дорог, казарм, бараков, колючей проволоки, вышек и нескольких тщательно продуманных орудийных гнезд, из которых охрана в случае чего сможет накрыть шрапнелью любой произвольный участок лагеря.

Потом лейтенант Гото ведет лейтенанта Ниномия в джунгли, вверх по крутой долине реки Тодзио. Лейтенант Мори в соответствии с приказом капитана Ноды остается внизу. Оно и к лучшему, потому что у лейтенанта Мори своей работы по горло. Лейтенанту Ниномия капитан выдал специальное разрешение посещать спецзону.

— Для проекта особенно важно знать высоты, — говорит Гото Денго геодезисту по пути наверх. Они несут на себе инструменты и питьевую воду, однако Ниномия взбирается по крутому ущелью с той же легкостью, что и сам Гото Денго. — Начнем с того, что определим уровень будущего озера Ямамото, потом двинемся дальше вниз.

— Мне приказано также установить точные широту и долготу, — говорит Ниномия.

Гото Денго улыбается.

— Сложно — здесь ниоткуда не видно солнца.

— Как насчет этих трех пиков?

Гото Денго оборачивается — не шутит ли Ниномия. Однако геодезист с энтузиазмом глядит вверх.

— Ваше рвение — пример для нас всех, — говорит Гото Денго.

— Это место — рай в сравнении с Рабаулом.

— Вас оттуда прислали?

— Да.

— Как вам удалось вырваться? Ведь он полностью отрезан, разве не так?

— Да, — коротко отвечает Ниномия. Потом внезапно севшим голосом добавляет: — Меня вывезли на подводной лодке.

Гото Денго некоторое время молчит.

Ниномия продумал в голове всю систему, и на следующей неделе, закончив предварительную съемку спецзоны, они приступают к определению координат. С утра пораньше рядовому поручают, взяв зеркало, часы и фляжку, забраться на высокое дерево, не примечательное ничем, кроме того, что по соседству недавно вбили колышек с надписью «МАГИСТРАЛЬНАЯ ШТОЛЬНЯ».

Лейтенанты Ниномия и Гото взбираются на гору, что занимает примерно восемь часов. Подъем неимоверно утомителен, лейтенант Ниномия никак не ожидал, что Гото вызовется идти с ним.

— Хочу посмотреть на местность с вершины Голгофы, — объясняет Гото Денго. — Только после этого я смогу выполнить свою работу, как должно.

По пути наверх они сравнивают впечатления от Новой Гвинеи и Новой Британии. По словам геодезиста, во всей Новой Британии только и есть хорошего, что Рабаул, бывший британский порт с крикетным овалом и другими благами цивилизации. Теперь это ключевая позиция японцев в Юго-Восточной Азии.

— Вот где была работа, — говорит Ниномия и начинает рассказывать об укреплениях, которые строят в ожидании Макартура. У него картографическая любовь к деталям; одну конкретную систему бункеров и дотов он расписывает битый час, вплоть до последней мины-ловушки и мусорного отвала.

Подъем становится все труднее, но оба наперебой стараются приуменьшить тяготы пути. Гото Денго рассказывает, как переваливал через снежный хребет на Новой Гвинее.

— Мы в Новой Британии все время взбирались на вулканы, — беспечно говорит Ниномия.

— Зачем?

— За серой.

— Это еще для чего?

— Чтобы делать порох.

Оба надолго замолкают.

Гото Денго пытается найти выход из словесного тупика.

— Худо придется Макартуру, когда он попытается взять Рабаул!

Ниномия некоторое время идет молча, пытаясь совладать с чувствами, потом не выдерживает.

— Вы — идиот, — тихо говорит он. — Разве вам непонятно? Макартур не будет штурмовать Рабаул. В этом нет надобности.

— Но Рабаул — краеугольный камень всего театра военных действий!

— Это «камень» из мягкой, сладкой древесины в мире термитов, — резко говорит Ниномия. — Макартуру достаточно не трогать нас еще год, все сами перемрут от тифа и голода.

Джунгли редеют. Растения цепляются за рыхлый вулканический склон; здесь выживают только самые мелкие. Гото Денго приходит в голову написать стихи о том, как маленькие упорные японцы возьмут верх над грузными американцами, но он давно не сочинял стихов и слова не складываются.

Когда-нибудь растения превратят шлак и пепел в почву, но до этого еще далеко. Сейчас, когда Гото Денго видит наконец дальше, чем на несколько ярдов, он может представить себе общий план местности. Цифры, которые они собрали за последнюю неделю, начинают складываться в понимание того, как это все устроено.

Голгофа — старый вулканический конус. Сначала была трещина, из которой тысячелетиями выбрасывались пепел и шлак. Каждый обломок летел как из миномета, по параболе, зависящей от его размера и направления ветра. Они ложились по широкому кольцу вокруг трещины. По мере роста кольцо естественным образом превратилось в пологий усеченный конус с жерлом посередине.

Ветры здесь дуют преимущественно с юго-юго-востока, и больше всего вулканического материала отложилось на северо-северо-западном краю конуса. Эта его сторона по-прежнему самая высокая. Но жерло уснуло эпохи назад или само себя погребло, и вся постройка значительно размылась. Южный край конуса превратился в цепочку низких холмов, разрезанных истоками реки Ямамото и ручьями, образующими при слиянии реку Тодио. Впадина на месте бывшего жерла заросла гнусными джунглями и так насыщена хлорофиллом, что сверху кажется черной. Над джунглями летают птицы, похожие отсюда на разноцветные звезды.

Северный край по-прежнему вздымается над чашей джунглей на добрых пятьсот метров, однако эрозия разрезала некогда плавную дугу на три отдельные вершины — три красные шлаковые горы, наполовину скрытые зеленой щетиной растительности Не сговариваясь, Гото Денго и Ниномия направляются к средней, самой высокой. Наверх выбираются к половине третьего и тут же об этом жалеют: почти отвесное солнце палит нещадно. Впрочем, на вершине ветрено, и, обмотав головы импровизированными бурнусами, оба решают, что тут не так плохо. Гото Денго ставит треногу и теодолит, Ниномия секстаном замеряет высоту солнца. У него неплохой немецкий хронометр, который он поставил сегодня утром по сигналам времени из Манилы, и это позволяет определить широту. Он считает, примостив листок бумаги на коленке, потом вслух проверяет расчет. Гото Денго записывает цифры в блокнот — на случай, если бумажка потеряется.