Читаем без скачивания Я вспоминаю... - Федерико Феллини

Пока снимал «8 1/2», я ничем не рисковал, но как только съемки закончились, начался, как обычно, кризис: такое у меня происходит между фильмами постоянно. На съемках я полностью контролирую себя, а вот в обычной жизни — нет.

Я решил, что мне следует испытать ощущения от ЛСД, но сделать это собирался в соответствующей обстановке и под контролем. Так как у нас в семье есть склонность к сердечным заболеваниям, я сначала проверил состояние своего сердца. Сделал кардиограмму. Мне предложили провести намеченный эксперимент в присутствии кардиолога. Правда, непонятно, чем бы он помог в случае сердечного приступа. Я пригласил для участия в эксперименте и стенографистку, желая запечатлеть каждое мгновение. Находились люди, которые говорили, что Феллини из всего сделает «постановку».

Должен признаться, что попробовать ЛСД меня подтолкнули книги Карлоса Кастанеды. Мне хотелось с ним познакомиться, и я даже думал, что мы могли бы не только поговорить, но и провести совместно наркотический сеанс. Это дало бы нам общий опыт. Я считал, что как творческий человек должен знать, о чем говорят и что испытывают люди, несмотря на то, что боялся эксперимента. Мне всегда хотелось сохранять полный контроль над собой, а тут речь могла идти, напротив, о полной его утрате. Я боялся чего-то навсегда лишиться, опасаясь, в первую очередь, не столько ущерба для здоровья, сколько — для воображения. Но меня разжигало любопытство относительно галлюцинаторных эффектов ЛСД, о которых много говорили, и личности самого Кастанеды.

Правда заключается в том, что несмотря на то, что я принял решение провести этот эксперимент, мне не хотелось этого делать. Мне было неприятно оказаться в ситуации, где я мог утратить собственную волю, и я боялся необратимых изменений в своей личности. А что, если нарушится хрупкое равновесие организма? Я никогда не стремился к изменениям в своем сознании. Не утрачу ли я свои фантазии? Но я уже объявил, что хочу этого. Все было готово к эксперименту, и я не собирался выставлять себя трусом.

После окончания опыта я ничего не помнил и не понимал, отчего вокруг ЛСД кипят такие страсти. Конечно, у Кастанеды больше возможностей достать наркотики самого высшего качества: ведь их получают из естественного сырья сами индейцы, которые используют их в религиозных церемониях. Я же не чувствовал никаких перемен, ни восторга, ни экстаза… ничего.

Только легкую головную боль. И усталость. Мне говорили, что все эти часы под воздействием ЛСД я непрерывно говорил и ходил по комнате. Неудивительно, что я устал. Потом мне объяснили: я человек, чей мозг постоянно работает, поэтому под воздействием наркотика тело переключило на себя активность мозга. Я и так знал, что мой мозг постоянно работает.

Я счел это воскресенье погубленным, но старался хотя бы не продолжать тратить время на сожаления о впустую проведенном времени. Для меня единственный жизненный стимул — режиссура, но мой «наркотик» слишком дорогой.

Не могу сказать, что безоговорочно верю в астрологию, но она всегда меня интересовала. В моей жизни были моменты, которые трудно объяснить, не прибегая к ее помощи. Возможно, мне следовало бы проявлять к ней больший интерес. Меня интересует все, где есть нечто, не поддающееся объяснению и находящееся за пределами моего понимания. Я стараюсь смотреть на вещи непредвзято. Я встречался с астрологами и с интересом слушал, что они говорят о личности, которую нельзя с полной очевидностью причислить ни к Водолею, ни к Козерогу. Я родился 20 января и никогда не мог понять, как эти два знака влияют на меня. Мне доподлинно известно, что козлятина мне не по душе, и я так и не научился плавать, что довольно странно для «водяного» знака — не знаю уж, что означают эти факты. Но у меня были в жизни случаи, когда астрологи делали прямо-таки сверхъестественные прогнозы. Я верю, что есть нечто, не поддающееся расшифровке при помощи нашего логического мышления, и полагаю, что в астрологии что-то есть.

Меня привлекала медитация, возможность полностью очистить сознание. Мои мысли быстро сменяли друг друга, и мне не удавалось управлять тем, что Кастанеда называет «внутренним диалогом». Я говорил об этом с индийским гуру, но мне так и не удалось овладеть искусством медитации. Мне было скучно. Кроме того, возможно, я боялся, что, если удастся прогнать витающие в моем сознании образы, мои видения, они могут никогда не вернуться, и я останусь один.

Если вы кинорежиссер, то не можете всегда делать то, что хотите. Вы должны обладать гибкостью. Нельзя зацикливаться на чем-то одном. Снимая «Джульетту и духи», я рассчитывал использовать при съемках одно потрясающее вековое' дерево. В ночь перед назначенными съемками разразилась буря. На утро дерева уже не было.

Увидев, что я рисую на листке бумаги кружок, Джульетта затаила дыхание: она поняла, что дело пошло. Ей не нужно особенно вглядываться, чтобы понять: этот кружок — ее лицо. Она знает, что я начну с нее, потому что знаю ее лучше других, и вычислила свой кружок. Джульетта сразу затихает, когда видит, как на бумаге возникает ее головка, понимая, что создается роль. Так было положено начало фильму «Джульетта и духи».

Глава 11. Мой ангел-хранитель мог быть только женщиной

Я много работал с Джульеттой — и на съемочной площадке, и дома. Однажды она, не выдержав, спросила меня: «Почему ты так требователен ко мне? А остальными доволен».

Я этого не чувствовал, но, думаю, она была права. Дело в том, что я начал с ее героини: именно на этом характере держался весь фильм, и я представлял его лучше всех остальных. Если роль, которую играла Джульетта, не получилась бы такой, как я ее задумал, меня бы это очень разочаровало.

Фильм «Джульетта и духи» создавался специально для Джульетты: она хотела снова играть, а я хотел сделать с ней картину. У меня было много идей, и трудно сказать, почему я предпочел ту, которая впоследствии выросла в фильм. Повторюсь: думаю, эта идея больше других боролась за право родиться.

В одной из отвергнутых версий Джульетта была самой богатой женщиной в мире, в другой — монахиней, но эта история была слишком уж простой, и в ней был очень силен религиозный мотив, хотя именно эта роль больше всего нравилась Джульетте. Я же предпочитал вариант о знаменитом медиуме, но это было бы то, что в Америке называют биографическим фильмом, и я чувствовал, что руки мои связаны, если я хочу рассказать правдивую историю — тем более, о современном человеке.

В результате я выдумал новую историю, в которой частично использовал отдельные эпизоды из остальных сюжетов, и Джульетте она понравилась. Впервые я спрашивал ее, что бы она сказала и как бы поступила в тот или иной момент, и учел в работе некоторые ее предложения.