Читаем без скачивания Прерия - Джеймс Купер

— Ну, вот вам тридцать долларов.

Незнакомец тщательно оглядел банковые билеты, убедился, по-видимому, в их годности и положил в карман.

— Люблю я эти билеты Северных Штатов — проговорил он с величайшим хладнокровием, — у них со мной одинаковое свойство падать в цене. Не бойтесь, капитан, я честный человек, и не скажу ни слова, которого я не знаю наверно.

— Говорите же, не задерживайте, а то я могу пожалеть, что дал вам деньги и билеты, и прикажу отобрать все.

— Честь прежде всего, капитан, если бы даже пришлось поплатиться жизнью, — сказал бродяга, при этой фразе подымая руку в притворном ужасе. — Ну, так видите, должен сказать вам, что вы знали что не все порядочные люди живут одинаковым ремеслом: одни живут тем, что имеют, другие берут, что найдут.

— Иначе говоря, вы были вором.

— Я презираю это название. Я был охотником на людей. Вы знаете, что это значит? Это можно понимать различно. Есть люди, которые очень жалеют негров, потому что их заставляют работать на плантациях, под палящим солнцем среди всяких неудобств. Так вот, капитан, в свое время я был человеком, которые доставлял им, по крайней мере, удовольствие разнообразия, меняя для них место действия. Вы понимаете меня.

— Говоря на хорошем английском языке, вы вор и торговец человеческим мясом?

— Был им, достойный капитан, был, потому что теперь я несколько изменил занятие, как купец, который покидает оптовую торговлю, чтобы заняться мелочной. В свое время я был тоже солдатом. В чем главный секрет нашего ремесла? Можете вы сказать мне?

— Не знаю, — ответил Миддльтон, которому начало надоедать это предисловие. — В мужестве?

— Нет, в ногах, потому что ноги нужны и для битвы, и для бегства. Поэтому, вы сами видите, что мои два ремесла хорошо согласовались между собой. Но теперь мои ноги не так хороши, как прежде, а без ног ремесло охотника за людьми ничего не стоит. Но на свете есть еще люди, у которых ноги получше моих.

— Ее похитили! — в ужасе вскрикнул Миддльтон.

— Во время ее прогулки — и это так же верно, как то, что я стою перед вами.

— Несчастный! Какое вы имеете основание думать это?

— Прочь руки! Прочь руки! Вы думаете, что, сжимая мне горло, заставите быстрее двигаться мой язык? Имейте терпение и узнаете все, но если еще раз обойдетесь со мной так бесцеремонно, я принужден буду обратиться к представителям закона.

— Продолжайте. Но если вы скажете мне что-нибудь, кроме правды, или не скажете всей правды — бойтесь моего мщения; оно не заставит ждать себя.

— Неужели вы были бы так глупы, капитан, что поверили бы такому негодяю, если бы вы не считали его сообщения вероятными? Нет, я знаю, что вы не так глупы. Поэтому я расскажу вам все, что знаю, и оставлю вас пережевывать пищу, пока пойду выпить на ваши денежки. Я знаю некоего Абирама Уайта. Я думаю, что негодяй принял это имя, чтобы выказать свою ненависть к черным[17]. Как бы то ни было, мне известно, что в продолжение многих лет он занимался — да занимается и теперь — перевозкой живого товара из одного штата в другой. В свое время я вел с ним торговлю — эта собака только и думает, как бы надуть; чести в нем не больше, чем мяса в моем желудке. А я видел его здесь, в городе, в самый день вашей свадьбы. Он был с мужем своей сестры и рассказывал, будто они отправляются на новую территорию, чтобы поохотиться. Это шайка людей, как раз таких, какие требуются для выгодных дел — семь малых такого же роста, как ваш сержант вместе с его каской. Ну вот, как только я узнал об исчезновении вашей жены, я сейчас же сказал себе, что это дело рук Абирама.

— Неужели это верно? Откуда вы знаете это? Какие у вас есть основания верить этому?

— Какие основания? Те, что я знаю Абирама Уайта. А теперь не прибавите ли вы безделицу, чтобы не дать пересохнуть глотке?

— Полно, полно. Вы и так пили слишком много, несчастный, потому что не знаете, что говорите. Уходите и смотрите, не попадайтесь патрулю.

— Опыт — хороший проводник — сказал негодяй. Уходя, он на мгновение оглянулся, чтобы посмотреть на Миддльтона, улыбнулся с самодовольным видом и направился к лавочке маркитанки.

Раз сто в продолжение ночи Миддльтон решал, что следует обратить внимание на слова бродяги, и столько же раз отбрасывал эту мысль, как слишком необычайную для того, чтобы останавливаться на ней хотя бы на одно мгновение. После ночи, проведенной в волнении и без сна, Миддльтон к утру заснул. Вскоре его разбудил сержант, явившийся доложить, что в черте лагеря, вблизи его жилища, найден мертвый человек. Миддльтон поспешно оделся, отправился на место и увидел того, с кем разговаривал накануне. Покойный лежал как раз на том месте, где его встретил Миддльтон.

Несчастный стал жертвой своей невоздержанности. Красные, вышедшие из орбит глаза, распухшее лицо и нестерпимый запах, уже распространявшийся от его тела, служили ясными доказательствами этого возмутительного факта. Молодой офицер с отвращением отвернулся от столь ужасного зрелища и отдал приказание вынести труп за пределы лагеря. Но вдруг его поразило положение одной руки покойного. Взглянув пристальнее, Миддльтон заметил, что ее указательный палец вытянут, как бы для письма, и увидел на песке плохо написанные, но четкие слова: «Капитан, все верно, как то, что я чест…» — Но раньше, чем он закончил фразу, его постигла смерть, или же он впал в пьяный сон, служивший предтечей смерти.

Миддльтон никому ничего не сказал, повторил приказание и удалился. Упорство покойника и стечение обстоятельств заставили его навести справки, и он узнал, что семья, описание которой вполне совпадало с описанием, сделанным пьяницей, действительно прошла через город в день его свадьбы. Ее следы легко были отысканы на берегах Миссисипи на известном расстоянии. Там переселенцы сели на судно и поднялись вверх по реке до ее слияния с Миссури. Отсюда они исчезли, как исчезали, подобно им сотни других авантюристов, отправившихся искать счастья внутри страны.

Удостоверившись в этом, Миддльтон взял с собой маленький отряд из самых надежных людей и начал розыски в степи. Ему нетрудно было напасть на след семьи Измаила, пока он был в пределах поселений. Когда он узнал, что переселенцы покинули эти пределы, подозрения его, естественно, усилились, и вместе с тем возросла надежда на успех.

Так как нельзя было больше надеяться получить словесные сведения в тех пустынных местностях, в которые направился терзаемый беспокойством муж, то ему оставалось только рассчитывать на обычные признаки, указывающие на прохождение преследуемых им людей. Эта задача была довольно легка, пока он не дошел до прерии; но тут на жесткой почве следы не сохранялись. Он совершенно потерялся и решил отправить всех своих спутников поодиночке в разных направлениях, назначив всем свидание в довольно отдаленный день. Умножая таким образом количество наблюдателей, он надеялся легче найти потерянный след. Он бродил один уже целую неделю, пока случайно не встретился с Траппером и охотником за пчелами.