Читаем без скачивания Прерия - Джеймс Купер

Прошел целый час в поспешных, почти бессвязных вопросах и в таких же ответах, прежде чем Миддльтон, смотревший на найденное им сокровище с той ревнивой тревогой, какую испытывает скупец, стерегущий свой денежный сундук, закончил, наконец, бессвязный разговор, спросив жену:

— А как ты жила, моя Инеса? Как обращались о тобой?

— Если не считать несправедливости, совершенной ими, когда они насильно оторвали меня от друзей, то, должна сказать, что в общем мои похитители обращались со мной настолько хорошо, насколько позволяли обстоятельства. Я думаю, что глава семьи, собственно, еще новичок в дурных делах. В моем присутствии у него была страшная ссора с похитившим меня негодяем. Окончили они дело тем, что обещали не подвергать меня никакому принуждению и даже не навязывать мне своего присутствия, если я дам слово не делать ни малейшей попытки к бегству и не буду показываться до назначенного ими времени.

— До какого? — нетерпеливо спросил Миддльтон. — До какого же времени?

— Это время прошло. Я поклялась и сдержала клятву, так как показалась на утесе только тогда, когда тот, кого называют Измаилом, перешел к насильственным действиям, и тогда срок моего обещания окончился. Я думаю, что сам отец Игнатий освободил бы меня от клятвы, ввиду измены моих похитителей.

— В противном случае, — сжав зубы, проговорил молодой капитан, — я освободил бы его от обязанности руководить далее вашей совестью.

— Вы, Миддльтон? — ответила жена, глядя на его вспыхнувшее лицо; ее нежное, кроткое лицо также покрылось ярким, румянцем. — Вы можете принимать мои клятвы, но, конечно, не имеете права освобождать меня от них.

— Конечно, не имею, Инеса, вы правы. Я ничего не понимаю в этих тонкостях совести. Я все, что угодно, только не священник. Но скажите, что могло побудить этих чудовищ к такому отчаянному предприятию, к такой игре моим счастьем?

— Вы знаете мое незнание света, знаете, как мало я могу отдать себе отчет в мотивах поведения людей, так не похожих на всех, кого я видела до сих пор. Но жажда золота часто ведет людей к еще большим преступлениям. Я думаю, они рассчитывали, что богатый отец охотно даст большой выкуп за дочь. А, может быть, — прибавила она, вопросительно подняв влажные глаза на Миддльтона, — может быть, они несколько рассчитывали и на любовь молодого мужа…

— Они высосали бы по капле всю кровь моего сердца! — воскликнул Миддльтон.

— Да, — продолжала робкая молодая жена, опуская украдкой поднятые глаза и поспешно возобновляя нить рассказа, как будто стараясь заставить забыть свою смелость, — мне говорили, что существуют люди достаточно низкие, чтобы давать ложные клятвы с целью; воспользоваться богатством молодых, ничего не знающих, доверчивых девушек! Если любовь к деньгам может довести до такой низости, то можно поверить, что люди, одержимые ею, способны на несправедливые, хотя, может быть, и менее преступные поступки.

— Без сомнения — это чувство было мотивом их поступков. А теперь, Инеса, хоть я и здесь и буду защищать вас до последней капли крови, хоть мы и завладели утесом, но опасности, грозящие нам, еще не окончились. Вам придется вооружиться всем своим мужеством, моя Инеса, и вынести это испытание, доказав, что вы жена солдата.

— Я готова отправиться немедленно. Письмо, которое вы прислали мне с доктором, дало мне большую надежду, и я готовилась бежать по первому знаку.

— Отправимся сейчас же и присоединимся к нашим друзьям.

— Нашим друзьям! — воскликнула Инеса, обводя взглядом маленькую палатку. — У меня есть здесь подруга. Где же она?

Миддльтон нежно, взял ее за руку, чтобы вывести из палатки, и, улыбаясь, ответил:

— Может быть, ей нужно так же, как и мне, сказать кое-что особому слушателю.

Но молодой человек был несправедлив к Эллен Уэд, приписывая такие мотивы ее поступкам. Умная и чуткая, она поняла, что ее присутствие при только что описанном нами разговоре совершенно излишне, и удалилась с той природной деликатностью, которая, кажется, составляет особую принадлежность ее пола. Она села на вершину скалы и так закуталась в свой плащ, что невозможно было рассмотреть ее лицо. Там она оставалась в продолжение целого часа. Никто не подходил к ней, никто не наблюдал за ней — так, по крайней мере, ей казалось. Но проницательность бдительной Эллен обманула ее в последнем отношении.

Первым делом Поля Говера после овладения крепостью Измаила, было испустить победные звуки странным смешным способом, часто употребляемым пограничными жителями. Он ударил руками по бокам, как петух бьет крыльями после победы над противником, и смешно передразнил победную песнь этой птицы так громко, что крик этот мог бы послужить военным сигналом, если бы его услышал кто-нибудь из атлетических сыновей скваттера.

— Вот это я называю правильно срубить дерево, чтобы добыть мед из его ствола, — заметил он, — и чтобы падение его никому не сломало костей. Ну, старый Траппер, в свое время вы были дисциплинированным солдатом: вперед, марш! Ведь вам не впервой видеть, как берут крепости и расстраивают чужие планы, не так ли?

— Правда, правда, — ответил старик, сохранивший свой пост у подножия горы. — Вы храбро вели себя во всем этом деле.

— Теперь скажите мне: разве после кровавой битвы нет обычая делать перекличку живых и хоронить мертвых?

— Иногда да, иногда нет. Когда сэр Уилльям[18] загнал немца Дискау в ущелья Гори…

— Ваш сэр Уилльям — трутень в сравнении с сэром Полем: он не знал правильной военной службы. Итак, я приступаю к перекличке. Да, кстати, Траппер, со всеми этими пчелами, горбами бизона и другими делами я позабыл до сих пор спросить ваше имя, а между тем, я собираюсь начать перекличку с моего арьергарда, так как знаю, что передовой корпус слишком занят, чтобы отвечать мне. Как вас зовут?

— Как меня зовут? Право же, всякое племя, с которым я жил, давало мне различные имена. Делавары дали мне имя, придуманное ими, потому что они считали, что зрение у меня такое же острое, как у сокола[19]. Колонисты, жившие на холмах Отсего, окрестили меня, в свою очередь, по моей манере обувать ноги[20]. Мне и не сосчитать всех имен, которые я носил в своей жизни.

Поль громовым голосом позвал естествоиспытателя. Доктор Баттиус не пожелал воспользоваться своим успехом и отправиться дальше ниши, предоставленной ему счастливым случаем. Он отдыхал там после трудов с приятным сознанием безопасности и с чувством удовольствия от приобретения сокровища растительного мира, о котором мы уже говорили.

— Подымитесь, подымитесь-ка сюда, ловец кротов; придите посмотреть на перспективу, которой любовался этот негодяй Измаил; взгляните прямо в лицо природе и не прячьтесь больше в высоких травах прерии, ища там кузнечиков.