Читаем без скачивания Диктатор - CMD
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Согласно информации Тикнесса, специально зачарованный артефакт-пропуск, раскрывающий перед носителем внешние щиты тюрьмы, существует всего в трех экземплярах. Он встроен в обе азкабанские лодки (на берегу, под серьезной охраной), а последняя копия находится в сейфе у Министра. Так что "группе быстрого реагирования" придется либо лететь над морем на метлах, параллельно пробиваясь через отвлекающие чары, либо набиться, как кильки в банку, в ялики, в которых вручную нужно грести. А погода снаружи — слегка штормовая. Так что пусть даже Фаджа уговорят немедленно, пусть даже есть какой-нибудь магический аналог моторки, пусть они даже сидят в полном боевом и полетят вперед, не щадя своего здоровья… А ведь нужно еще достать вряд ли лежащие на полке амулеты защиты от дементоров…
Но даже этом невероятном случае, все равно расчетное время прибытия тревожной группы в Азкабан будет никак не меньше двадцати минут. А через двадцать минут прибытие аврората в магическую тюрьму меня так или иначе волновать уже не будет…
Какое удачное стечение обстоятельств. Сейчас стены Азкабана вместо того, чтобы препятствовать мне, препятствуют своим же хозяевам! Конечно, если бы существовал какой-нибудь "черный ход" или аварийный маяк, все выглядело совсем по-другому. Но ни о чем таком Тикнесс не слышал. Вполне логично для тюрьмы сверхстрогого режима: удобство посещений заключенных принесено в жертву максимальной надежности их содержания…
Я аккуратно ступил на заваленную камнями лестницу и поглядел вниз. Судя по тому, что на заваленных камнями ступеньках четко просматривалась узкая, очищенная для прохода дорожка, гильдийцы не экономили на аккуратности и безопасности.
"Хотя, им же еще своих, ослабленных, наверх на эвакуацию вести. Вон, и ковры-самолеты подготовлены…" — я с завистью посмотрел на тот, на котором прилетел сюда. — "Может, один "потеряется"? Эх, мечты, мечты… Жаль, но слишком дорого такое обойдется. Не за такое ли крысятничество Гильдия не признает теперь договороспособной стороной род Дэвисов?.."
Смутные намеки о серьезности претензий Гильдии к моим возможным родственникам до меня доходили не раз и не два. Пока в насущной необходимости, но без всякого удовольствия терся среди аристократов-капиталистов, ткнулся носом не в одну кучу грязного белья. Понятное дело, важным компроматом со мной никто не делился. Но общеизвестными фактами, которые к тому же можно повернуть выгодной для информирующего стороной, почему бы и нет? Впрочем, я был совсем не против. Слушал и мотал на ус…
Что же касается ситуации с Дэвисами, то слишком многие "случайно" просвещали меня по поводу этого рода. Зависть со стороны не имеющих места в Палате и презрение к выскочкам, не имеющим восходящей ко временам Мерлина родословной, они такие... А если учесть, что среди просветителей были в основном "доброжелатели", у которых были в наличие подходящие по возрасту (читать: от пяти до пятидесяти) родственницы на выданье… "Безоглядно верить таким — совсем себя не уважать!"
Где-то внизу громко бумкнуло, и я отложил "раздумья о судьбах вселенной" на более удачное время. Глядя в темный провал, ведущий глубоко в чрево этого логова страданий и ужаса, я произнес:
— Люмос! — на конце палочки загорелся слабый, тусклый огонек. — М-да, — глядя на него я недовольно буркнул. — Сложновато будет, в случае чего, здесь дуэлиться. Хорошо еще, что силовую часть взяли на себя Гильдийцы. Они раздавят сопротивление авроров. Кстати, а ведь насчет неудачности обвала, это я наверное поторопился. Ведь в спешке совсем забыл про это! — прошептал я и достал из безразмерной сумки печально известную всем британским магам маску Пожирателя Смерти.
Судя по отражающемуся от стен гулкому эху криков, встреча хорошо подготовленной к бою гильдейской пятерки и восьмерки разжиревших и отвыкших от сопротивления тюремщиков проходит весьма весело. Не для последних… Ну да не будем им мешать! Эх, как же не хочется идти вниз!..
Но идти все же пришлось. Спустившись по заваленной, но, по счастью, не обрушившейся лестнице (мне, как и гильдийцам, еще обратно этим путем спасенных выводить), я остановился перед двумя мощными деревянными дверьми. Вспомнив намертво вдолбленные в память планы Азкабана (Тикнесс отработал свою долю по полной) и мысленно отметив на них свое местоположение, я толкнул правую дверь.
Удивительно, но никакого замка ней не оказалось. Для расширения прохода подтолкнув створку боком, я сделал шаг и оказался в тюремном коридоре.
Глупо было надеяться на то, что заключенные сейчас спят. Уж постучался я — так постучался. Всем стукам стук! Так что когда я появился перед первой камерой, меня уже ждали.
Это было ужасно. При прошлом моем посещении, в компании с Министром Магии, заключенные вели себя потише, а если и изливали просьбы, то весьма спокойно и корректно. Просто потому, что надежды никакой не было: формальный обход есть формальный обход, что тоже сбивало накал эмоций. Да и я был как бы простым зрителем, на которого не обращали особого внимания. Но сейчас… Сейчас надежда в душе у заключенных вспыхнула ярким, обжигающим пламенем лживой веры. На меня смотрели глаза диких хищников, запертых в клетке. Глаза готовых на все, лишь бы только оказаться на воле.
— Ты же не аврор, нет… Выпусти меня! Выпусти!.. — завопил первый увидевший меня.
— Молю… — склонился второй.
— Открой клетку! Если ты не сделаешь, клянусь, я убью тебя! Круцио! Будь ты проклят!.. — беснуется третий.
— Пожалуйста! Помоги моей дочке! Возьми ее у меня на свободу! — неопределенного возраста волшебница баюкает на руках свернутый из обрывков арестантской робы кулек, к которому из закаменевшей горбушки плесневелого хлеба приделано что-то вроде лица.
— Я поклянусь стать твоим рабом! Только вытащи меня!
— А-а-а-а!
— Проклятый! Проклятый!
— Отдай! Отдай!
Так я и шел.
Сквозь крики.
Стоны.
Мольбы.
Проклятья.
И множество вытянутых у самого пола рук.
Прутья решеток камер Азкабана были зачарованы по принципу… ниппеля. Да-да, именно по тому самому: "туда — дуй, оттуда — хм, ничего". То есть снаружи в камеру проходили и предметы, и части тел, и, если умудриться протиснуться, даже люди целиком. А вот обратно — совсем ничего. Ни люди, ни предметы… Даже просто схватиться за прутья было нельзя, не говоря уже о том, чтобы каким-нибудь образом выйти наружу. Исключение составлял небольшой сектор у самого пола, этакая кошачья заслонка или, скорее, щель для писем, в которую заключенным
