Читаем без скачивания Полное собрание стихотворений - Александр Пушкин

Приятелям

Враги мои, покамест я ни слова…И, кажется, мой быстрый гнев угас;Но из виду не выпускаю васИ выберу когда-нибудь любого:Не избежит пронзительных когтей,Как налечу нежданый, беспощадный.Так в облаках кружится ястреб жадныйИ сторожит индеек и гусей.

<Наброски к замыслу о Фаусте.>

"Скажи, какие заклинаньяИмеют над тобою власть?"– Все хороши: на все призваньяГотов я как бы с неба пасть.Довольно одного желанья —Я, как догадливый холоп,В ладони по-турецки хлоп,Присвистни, позвони, и мигомЯвлюсь. Что делать – я служу,Живу, кряхчу под вечным игом,Как нянька бедная, хожуЗа вами – слушаю, гляжу.

– Вот Коцит, вот Ахерон,Вот горящий Флегетон.Доктор Фауст, ну смелее,Там нам будет веселее. —– Где же мост? – Какой тут мост,На вот – сядь ко мне на хвост.

– Кто идет? – Солдат.– Это что? – Парад.– Вот обер-капрал,Унтер-генерал.

– Что горит во мгле?Что кипит в котле?

– Фауст, ха ха ха,Посмотри – уха,[Погляди] – цари.О вари, вари!..

– Сегодня бал у Сатаны —На имянины мы званы —[Смотри как эти два бесенкаУсердно жарят поросенка],А этот бес – как важен он,Как чинно выметает вонОпилки, серу, пыль и кости.– Скажи мне, скоро ль будут гости?

– Так вот детей земных изгнанье?Какой порядок и молчанье!Какой огромный сводов ряд,Но где же грешников варят?Всё тихо. – Там, гораздо дале.– Где мы теперь? – В парадной зале.

– Что козырь? – Черви. – Мне ходить.– Я бью. – Нельзя ли погодить?– Беру. – Кругом нас обыграла.– Эй, смерть! Ты право сплутовала.– Молчи! ты глуп и молоденек.Уж не тебе меня ловить.[Ведь] мы играем не <из><?> денег,А только б вечность проводить!

– Кто там? – Здорово, господа!– Зачем пожаловал сюда?– Привел я гостя. – Ах, создатель!..– Вот докт.<ор> Ф.<ауст>, наш приятель —– Живой! – Он жив, да наш давно —Сегодня ль, завтра ль – всё равно.– Об этом думают двояко;Обычай требовал однакоСоизволенья моего,Но впроччем это ничего.Вы знаете, всегда [я] другу[Готова] оказать услугу…Я дамой… – Крой! – Я бью тузом…– Позвольте, козырь. – Ну, пойдем…

Я был свидетелем златой твоей весны;Тогда напрасен ум, искусства не нужны,И самой красоте семнадцать лет замена.Но время протекло, настала перемена,Ты приближаешься к сомнительной поре,Как меньше [женихов] толпятся на дворе,И тише звук похвал твой [слух обворожает],А зеркало сильней грозит и [устрашает].Что делать утешься и смирись,От милых прежних прав заране откажись,Ищи других побед – успехи пред тобою,Я счастия тебе желаю всей душою,а опытов моих,Мой дидактический, благоразумный стих.

Совет

Поверь: когда слепней и комаровВокруг тебя летает рой журнальный,Не рассуждай, не трать учтивых слов,Не возражай на писк и шум нахальный:Ни логикой, ни вкусом, милый друг,Никак нельзя смирить их род упрямый.Сердиться грех – но замахнись и вдругПрихлопни их проворной эпиграмой.

<O. С. Пушкиной.>

Семейственной любви и нежной дружбы радиХвалю тебя, сестра! не спереди, а сзади.

Почтения, любви и нежной дружбы радиХвалю тебя, мой друг, и спереди и сзади.

Напрасно ахнула Европа,Не унывайте, не беда!От п<етербургского> потопаСпаслась П.<олярная> З.<везда>.Бестужев, твой ковчег на бреге!Парнасса блещут высоты;И в благодетельном ковчегеСпаслись и люди и скоты.

Ода его сият. гр. Дм. Ив. Хвостову

Султан ярится.[26] Кровь ЭлладыИ резвоскачет,[27] и кипит.Открылись грекам древни клады,[28]

Трепещет в Стиксе лютый пит.[29]

И се – летит продерзко судноИ мещет громы обоюдно.Се Бейрон, Феба образец.Притек, но недуг быстропарный,[30]

Строптивый и неблагодарныйВзнес смерти на него резец.

Певец бессмертный и маститый,Тебя Эллада днесь зоветНа место тени знаменитой,Пред коей Цербер днесь ревет.Как здесь, ты будешь там сенатор,Как здесь, почтенный литератор,Но новый лавр тебя ждет там,Где от крови земля промокла:Перикла лавр, лавр Фемистокла;Лети туда, Хвостов наш! сам.

Вам с Бейроном шипела злоба,Гремела и правдива лесть.Он лорд – граф ты! Поэты оба!Се, мнится, явно сходство есть. —Никак! Ты с верною супругой[31]

Под бременем Судьбы упругойЖивешь в любви – и наконецГлубок он, но единобразен,А ты глубок, игрив и разен.И в шалостях ты впрям певец.

А я, неведомый Пиита,В восторге новом воспоюВо след Пиита знаменитаПравдиву похвалу свою,Моляся кораблю бегущу,Да Бейрона он узрит кущу,[32]

И да блюдут твой мирный сон[33]

Нептун, Плутон, Зевс, Цитерея,Гебея, Псиша, Крон, Астрея,Феб, Игры, Смехи, Вакх, Харон.

Жив, жив Курилка!

Как! жив еще Курилка журналист? —– Живёхонек! всё так же сух и скучен,И груб, и глуп, и завистью размучен,Всё тискает в свой непотребный листИ старый вздор и вздорную новинку. —– Фу! надоел Курилка журналист!Как загасить вонючую лучинку?Как уморить Курилку моего?Дай мне совет. – Да… плюнуть на него.

Козлову

Певец! когда перед тобойВо мгле сокрылся мир земной,Мгновенно твой проснулся Гений,На всё минувшее воззрелИ в хоре светлых привиденийОн песни дивные запел.

О милый брат, какие звуки!В слезах восторга внемлю им.Небесным пением своимОн усыпил земные муки;Тебе он создал новый мир,Ты в нем и видишь, и летаешь,И вновь живешь, и обнимаешьРазбитый юности кумир.

А я, коль стих единый мойТебе мгновенье дал отрады,Я не хочу другой награды —Недаром темною стезёйЯ проходил пустыню мира;О нет! недаром жизнь и лираМне были вверены судьбой!

Желание славы

Когда, любовию и негой упоенный,Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,Я на тебя глядел и думал: ты моя;Ты знаешь, милая, желал ли славы я;Ты знаешь: удален от ветреного света,Скучая суетным прозванием поэта,Устав от долгих бурь, я вовсе не внималЖужжанью дальнему упреков и похвал.Могли ль меня молвы тревожить приговоры,Когда, склонив ко мне томительные взорыИ руку на главу мне тихо наложив,Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив?Другую, как меня, скажи, любить не будешь?Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?А я стесненное молчание хранил.Я наслаждением весь полон был, я мнил,Что нет грядущего, что грозный день разлукиНе придет никогда… И что же? Слезы, муки,Измены, клевета, всё на главу моюОбрушилося вдруг… Что я, где я? Стою,Как путник, молнией постигнутый в пустыне,И всё передо мной затмилося! И нынеЯ новым для меня желанием томим:Желаю славы я, чтоб именем моимТвой слух был поражен всечасно, чтоб ты мноюОкружена была, чтоб громкою молвоюВсё, всё вокруг тебя звучало обо мне,Чтоб, гласу верному внимая в тишине,Ты помнила мои последние моленьяВ саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.

Ex ungue leonem.[34]

Недавно я стихами как-то свистнулИ выдал их без подписи моей;Журнальный шут о них статейку тиснул,Без подписи ж пустив ее, злодей.Но что ж? Ни мне, ни площадному шутуНе удалось прикрыть своих проказ:Он по когтям узнал меня в минуту,Я по ушам узнал его как раз.

П. А. О***. <Осиповой>

Быть может, уж недолго мнеВ изгнаньи мирном оставаться,Вздыхать о милой старинеИ сельской музе в тишинеДушой беспечной предаваться.

Но и в дали, в краю чужомЯ буду мыслию всегдашнейБродить Тригорского кругом,В лугах, у речки, над холмом,В саду под сенью лип домашней.

Когда померкнет ясный день,Одна из глубины могильнойТак иногда в родную сеньЛетит тоскующая теньНа милых бросить взор умильный.

Храни меня, мой талисман.Храни меня во дни гоненья,Во дни раскаянья, волненья:Ты в день печали был мне дан.

Когда подымет океанВокруг меня валы ревучи,Когда грозою грянут тучи —Храни меня, мой талисман.

В уединеньи чуждых стран,На лоне скучного покоя,В тревоге пламенного бояХрани меня, мой талисман.

Священный сладостный обман,Души волшебное светило…Оно сокрылось, изменило…Храни меня, <мой> талисман.

Пускай же в век сердечных ранНе растравит воспоминанье.Прощай, надежда; спи, желанье;Храни меня, мой талисман.

Андрей Шенье. Посвящено Н. Н. Раевскому