Читаем без скачивания Конан и алтарь победы - Грегори Арчер

— Тогда, в пещере, когда наш новый друг накрыл вас защитным колпаком, ты не заметил ничего странного?

— Странного? — лениво зевнул цирковой маг и накрылся шкурой.— Не-а, Я спал как убитый. А что?

— Да так…

Желание заглянуть в мешок Ловара не оставляло Конана но колдун постоянно держал котомку под рукой, а ночью клал под голову. Киммерийцу удалось лишь ощупать содержимое через материю, пока хозяин спал. Он обнаружил нечто шарообразное, что-то наподобие большого кольца с выступами и четырьмя длинными отростками, и еще какие-то непонятные предметы. Недоумение северянина ничуть не развеялось.

На шестой день путникам крупно повезло: они увидели на дне расселины судорожно дергающегося в тщетных попытках подняться горного козла. Животное, очевидно сорвалось со скалы и сломало передние ноги. Глаза его в ужасе смотрели на приближающихся людей. Киммериец вонзил кинжал прямо козлу в сердце. Теперь у них было вдосталь мяса.

На шестой день путешественники почти достигли конца расселины — уже отчетливо был виден гигантский, припорошенный снегом оползень, взобравшись по которому они сумели бы наконец высвободиться из плена гор и снегов. Но тут на их пути встало новое препятствие: огромная трещина пересекала расселину от стены до стены. Дна видно не было, лишь холод и мрак струились из ее глубин. Конан кинул вниз камушек, и меньше чем через секунду люди услышали, как он ударился о ледяное дно.

— Неглубоко,— сообщил он.— Надо спускаться. По-другому нам на ту сторону не переправиться.

— Не надо спускаться! — в ужасе воскликнул Толстяк.— Там нас ждут демоны, они заберут меня в Ад, они нас всех заберут!..

— Омигус, давай веревку,— не обращая внимания на работорговца, приказал Конан.— Я спущусь первым и посмотрю, что там и как, и если все спокойно, вы — следом.— Он чиркнул кресалом, запалил факел и еще раз заглянул в мрачный провал. Света факела не хватало, но внизу явственно сверкали искорки льда.— Совсем неглубоко. Только держите крепче.

— Конан, будь осторожнее,— обеспокоено сказала Луара.

— Пустяки,— ободряюще улыбнулся он.— Мы уже почти дошли. Осталось совсем немного.

— Совсем-совсем немного,— захихикал, приплясывая на месте, Толстяк.— Демоны поджидают тебя там!

Никто и не подозревал, насколько прав был этот полубезумный бедняга…

Киммериец обвязался веревкой, и друзья медленно опустили его в трещину.

Действительно, она оказалась неглубокой — в три человеческих роста. Конан поднял факел над головой, и все вокруг засияло, засверкало, вспыхнуло мириадами искр холодного огня…

Он стоял около входа в обширную полукруглую пещеру; с потолка свисало множество неохватных сталактитов, похожих на хрустальные колонны в цитадели сказочной Повелительницы Зимы. Намертво вмороженные в пол, тут и там стояли ледяные скульптуры в человеческий рост: вот старик поднял руку, словно защищаясь от кого-то, вот маленький мальчик указывает пожилой женщине куда-то вдаль, а вот — поверженный воин, бессильно склонивший голову на плечо…

Всего было фигур двенадцать. Но откуда тут? И кто — или что — их скульптор?.. Конан обошел изваяния, вглядываясь в их лица и поражаясь их удивительному сходству с живыми людьми. Ледяные скульптуры, ледяной пол, ледяные стены, ледяной потолок мерцали и переливались всеми цветами радуги, стоило Конану пошевелить факелом. Он прислушался, округ стояла мертвая тишина, и, хотя неведомо каким образовавшиеся здесь ледяные люди настораживали киммерийца, он не почувствовал никаких признаков опасности. Здесь было гораздо холоднее, чем снаружи, воздух обитал горло, но в боковой стене пещеры находился неровный разлом, и в нем — нет никаких сомнений! — ярко светило жаркое солнце.

Поскальзываясь на каждом шагу, киммериец приблизился к пролому, выглянул.

Пологий склон вел вниз, теряясь в туманной дымке, а дальше расстилалось целое море песка…

Пустыня.

Они все-таки дошли! Горы не убили их! Сердце киммерийца переполнилось восторгом, и он мигом забыл о зловещих скульптурах.

— Конан! — вдруг раздался сверху гулкий голос Ловара, и эхо заметалось под ледяными сводами: «Ко-нан! …ааа…нан! …нан!»

— Я здесь! — закричал он в ответ.— Сюда, я выход нашел!

Северянин вернулся к веревке и помог друзьям спуститься.

— Туда,— указал он.— Там выход. Там конец нашим мытарствам. Мы перешли через горы, а?!

И, не в силах сдержать восторг, Конан громко расхохотался. Спустя мгновение смеялись уже все… Лишь Толстяк не разделял общей радости.

Но горы не собирались так просто отпускать людей, дерзнувших проникнуть в их владения.

— Смотрите! — крикнула Луара, разом посерьезнев.

Толстяк тоненько заверещал.

Раздался тихий треск, шорох… Одна за другой ледяные фигуры поворачивали к ним свои белые головы, смотрели I на людей незрячими глазами. По полу потекли струи белесого тумана.

Конан отбросил в сторону факел и выхватил меч.

Протягивая к ним несгибающиеся руки, медленно, с трудом переставляя ноги, с которых при каждом шаге сыпалась ледяная крошка, скульптуры неотвратимо надвигались. Две из них — юная девушка в шубе до пят и худощавый мальчик в сшитом из шкур плаще — уже загораживали выход. Остальные сжимали людей в смертоносное кольцо Стояла полная тишина.

Неожиданно дохнуло такой стужей, по сравнению с которой холод всех горных вершин мира казался лишь прохладой летнего вечера.

— Что это? — испуганно спросила Луара.

— Это,— медленно проговорил Конан, не отводя глаз от приближающихся фигур,— это «живой мороз»…

Стражи гор теснили людей к противоположной от выхода стене…

— Что же делать, Конан? — в панике закричал Омигус.— Нас же всех сейчас сожрут!..

— Ловар, ты говорил, что холод тебе не страшен…— торопливо проговорил киммериец.

Колдун беспомощно покачал головой:

— Нет, варвар, боюсь, против этого моя сила не поможет…

Вдруг одна из фигур быстро метнулась к Ки-шон. Вскрикнув, цирковой маг оттолкнул девушку в сторону — и вовремя: статуя лишь задела левую руку кхитаянки… Впрочем, и этого оказалось достаточно.

То место, где к плоти прикоснулся «живой мороз», тут же вспыхнуло пушистой белизной, стремительно распространившейся до самого локтя, будто кхитаянка окунула руку в ведро с белой краской. Когда Омигус толкнул ее, Ки-шон неловко упала прямо на эту руку…

Такого Конану еще не приходилось видеть: рука вдруг разбилась на тысячи звонких льдистых осколков, от нее осталась лишь безобразная культя…