Читаем без скачивания Опасные добродетели - Элейн Барбьери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джуэл посмотрела на подпись. Имя женщины было Мэри.
Застыв на некоторое время без движения, Джуэл затем тяжело вздохнула. Эти несколько слов рассеяли чувства, которые охватили ее несколько минут назад. Она и раньше подозревала, что у Чарльза есть кто-то еще, кого он навещал каждые два-три месяца, когда уезжал из города как бы по делам. Знала, так как один из ее постоянных посетителей без всякого умысла информировал ее, а также потому, что видела, какими виноватыми глазами Чарльз смотрел на нее, когда возвращался. Однако она не хотела верить и говорила себе, что существует какое-то вполне удовлетворяющее ее объяснение всему этому, но у нее нет права требовать его от Чарльза.
«…дети и я приедем…» «…дети…» Какая же я дура!» — ругала себя Джуэл.
Она задвинула ящик стола. Чарльз, такой галантный и добрый, так любящий свою умирающую жену, признавался ей, Джуэл, в своей любви и в то же время пренебрегал другой женщиной, родившей ему детей, которые были его кровью и плотью!
Чувствуя себя униженной и обманутой, Джуэл глубоко вздохнула, вытерла слезы и повернулась к двери.
Ветер крепчал. Придерживая шляпу, чтобы ее не сорвало с головы, Онести посмотрела на небо. Темные свинцовые тучи быстро сгущались.
Долго ли она ехала верхом, девушка не знала. Оглядев местность, она вспомнила, что пустила Джинджер галопом, как только выехала в поле, и все это время мчалась с бешеной скоростью. Казалось, молодая кобыла радовалась быстрому бегу так же, как и она, и не было времени о чем-то думать. Весь окружающий мир принял расплывчатые очертания. Незваные мысли вновь завертелись в голове, только когда Онести натянула поводья, чтобы дать усталой лошади передышку.
Стараясь избавиться от них, девушка опять пришпорила лошадь, та рванулась вскачь и летела, пока лихая наездница не сдержала ее.
Пустынный пейзаж способствовал воспоминаниям, которые успокаивали душу, и Онести полностью предалась им.
Она улыбнулась, вспомнив тот далекий день, когда вместе с Пьюрити сидела в одном седле на блестящей гнедой кобыле, а еще как однажды не послушалась мать и отчаянно пустила лошадь галопом по плоским техасским равнинам, испытывая трепет от быстрой езды. В памяти всплыл теплый ветер, бьющий в лицо, развевающиеся светлые волосы Пьюрити и ее собственные восторженные крики, сливающиеся с гиканьем сестры. Онести никогда не чувствовала себя такой свободной и ни разу больше не ощущала такой близости с Пьюрити, как в тот момент, когда они вместе разделяли восторг от бешеной скачки.
Отец ужасно разозлился, догнал их, вернул назад и наказал. Все мышцы потом болели несколько дней, но удовольствие стоило того. Пьюрити и она несколько недель втайне снова и снова переживали этот момент, тогда как Честити, еще слишком маленькая, чтобы брать ее кататься на лошади, только слушала их с задумчивой тоской. Онести обещала ей, что в следующий раз возьмет ее покататься, как только они переедут на новое место и мама с папой не будут так беспокоиться о них. Блеск в глазах Честити свидетельствовал о том, что младшая сестренка не забудет данного ей слова.
Но вскоре судьба разлучила их, и Онести не смогла выполнить обещание, как не смогла выполнить и обещание, данное отцу, который, хотя и наказал ее тогда, втайне гордился смелостью дочери.
Онести и в юные годы не перестала любить верховую езду, несмотря на протесты Джуэл. Добродушные ковбои потворствовали ей и позволяли храброй девчонке ездить на их лошадях, пока они развлекались тем, что мог предложить им Абилин. Никто не знал, сколько часов она провела, упорно рыская по окрестностям в поисках сестер, громко выкрикивая их имена, пока не теряла голос настолько, что не могла говорить. Прошли годы, и Онести перестала звать сестер, но по-прежнему продолжала искать их.
Однако, будучи упрямой и сумасбродной, как и в детстве, она никогда не злоупотребляла добротой ковбоев и не загоняла лошадей. Онести всегда с теплотой относилась к добрым, любящим пошутить пастухам.
Странно, но у нее не было собственной лошади, пока Чарльз не подарил ей Джинджер. Она считала этот подарок свидетельством врожденной сердечности Чарльза.
Внезапно в ее мысли вторглись черные глаза, но Онести прогнала их прочь. Ей нужно было время, чтобы собраться с силами и противостоять им и тем мучениям, которые они вызывали.
Послышались раскаты грома.
Сколько же времени она скакала? Час? Два? Судя по урчанию в желудке и по положению солнца, когда его еще было видно, она заехала слишком далеко. Эта мысль вызвала мимолетную улыбку. Онести Бьюкенен обвиняли во многих вещах, но не в неразумных поступках.
Резкий порыв ветра и испуганное ржание Джинджер заставили Онести взглянуть на небо, где вихрем неслись грозовые тучи. Вокруг стала сгущаться темнота. Вздрогнув от неожиданной вспышки молнии, осветившей небо, Онести крепче ухватилась за поводья. Последовавший затем оглушительный удар грома потряс землю, и Джинджер начала беспокойно гарцевать.
— Все в порядке, девочка. — Онести похлопала лошадь по шее, заметив, что глаза ее расширились от испуга, и повернула к городу.
Джинджер снова заржала, когда пошел дождь. Вспышки молнии и оглушительные раскаты грома, вслед за которыми разразился ливень, напугали кобылу, и она не выдержала.
Онести едва удержалась в седле, когда Джинджер встала на дыбы. Огромные капли дождя словно миниатюрные молоточки застучали по телу Онести. Моментально промокнув насквозь, но не теряя присутствия духа, Онести старалась взять под контроль лошадь. Нельзя было позволить, чтобы та сбросила ее. Она хорошая наездница и слишком гордая, чтобы вернуться в город в таком виде, который позволил бы любому сказать: «Я же говорил вам…»
Джинджер опять встала на дыбы, и Онести громко вскрикнула, когда намокшие поводья начали выскальзывать из рук. На мгновение она испугалась. В это время из-за стены дождя неожиданно появился всадник. Он сильно сжал руку Онести, что позволило ей крепче ухватиться за поводья, и сдержал ее лошадь.
Проклятие, это был Уэс Хауэлл! Она вовсе не хотела его помощи!
— Отпустите! — крикнула Онести сквозь шум дождя. — Я сама могу управлять ею!
Уэс продолжал держать руку на поводьях ее лошади.
— Не делай глупости!
— Я сказала: отпустите!
Отбросив его руку, Онести натянула поводья и развернула кобылу как раз в тот момент, когда молния опять расколола небо и прогремел оглушительный гром. Джинджер снова встала на дыбы. В какой-то момент Онести почувствовала, что все четыре копыта лошади оторвались от земли, затем кобыла так резко завертелась на месте, что поводья выскользнули из ее рук и она взлетела в воздух.
