Читаем без скачивания На пути к победе - Мартиросян Арсен Беникович

Небольшой комментарий А. Б. Мартиросяна. Откровенно говоря, это началось почти за год до упомянутого факта. Дело в том, что непосредственно 22 июня 1941 г. в Анкаре по инициативе фон Папена начались тайные англо-германские переговоры, на которых германскую сторону представлял министр иностранных дел Турции Сараджи-оглу. Обсуждался вопрос о возможности установления сепаратного мира, естественно, за счет максимального причинения ущерба Советскому Союзу. Правда, из этих переговоров ничего путного не получилось — советская разведка не дремала…

12 мая 1942 года из Стокгольма поступает депеша о том, что на шведском гражданском самолете в Лондон вылетел инкогнито сотрудник германского посольства в Швеции. От имени оппозиционной группы «Германия без Гитлера, но с военным правительством» и ссылаясь на поручение фон Папена, он изложил следующие условия мира:

— Британская империя сохраняется в неприкосновенности.

— Германия выводит свои войска из Чехословакии и Польши, оставив их в районе коридора, соединяющего её территорию с Данцигом, и в районе Катовиц.

— Государства Восточной Европы восстанавливаются в довоенных границах.

— Прибалтийские государства объявляются самостоятельными.

— На этих условиях достигается договоренность и с Советским Союзом.

Английское правительство на этот раз не стало обсуждать германские предложения. Германский дипломат был отправлен английскими властями в лагерь для интернированных.

13 мая того же года резидентура из Анкары оповестила о другой инициативе фон Папена. Она была поручена туркам. Генеральный секретарь турецкого МИД в беседе с послом Англии стал уверять, будто СССР готов заключить мир с Германией и бросить Англию на произвол судьбы, а посему надо опередить русских и сообщить, на каких условиях Англия готова вести переговоры с немцами.

Дезинформация, конечно, была сработана не очень изящно, но она помогла англичанам понять, что «немцы чрезвычайно встревожены перспективами кампании в этом году». В ответ турецкому дипломату сообщили, что «английское правительство не имеет оснований полагать, что Россия ведёт переговоры с Германией о мире, и желает получить доказательство этого». Турецкий представитель смущенно заявил, что «это займёт много времени», но уверял, что «Турция знает о России больше, чем Англия». Этот подход, однако, не имел продолжения. Фон Папен искал более надежные каналы — прежде всего через Ватикан.

14 мая 1942 года поступил сигнал из Швейцарии. Один из руководителей швейцарской торговой делегации, только что побывавший в Берлине, сообщил англичанам, что немецкие промышленники опасаются проиграть войну. Они надеются, что «Англия и Америка воздержатся от нанесения удара по Германии до победы последней над СССР». Со своей стороны, они видят выход в замене режима Гитлера «ненацистской военной диктатурой», с которой надлежит вести дела. Иначе «социализм и коммунизм распространятся по Европе».

По мере крупных поражений (Сталинград, Курская дуга) росло стремление людей фон Папена убедить западных союзников СССР в необходимости начать переговоры о мире. Через уполномоченного Германии по торговле с Турцией барона Лерзнера Папен сперва обратился к папскому нунцию в Анкаре Ронкалли (будущий папа Иоанн XXIII). Он предложил ему оказать нажим на папу Пия XII, чтобы тот обратился с предложением мира ко всем воюющим странам.

В развитие этой идеи Лерзнер в 1942 и 1943 годах посещает Рим. Там он встречается с кардиналами Мальоне (правильно: Маллионе. — А.М.) и Монтини (последний — будущий папа Павел VI), и совместно со своим другом бароном Вейцзеккером, послом Германии в Ватикане, они старательно убеждают окружение Папы Римского. Пий XII, искушенный политик, колеблется. Он хорошо знает Германию, где в свое время был нунцием, но ему ясен и Гитлер. И хотя к хлопотам присоединяется итальянская королева Мария Жозе, папа не решается пойти на столь деликатный для него шаг. Он не видит, по сообщениям нашей разведки, почвы ни для открытого предложения мира, ни для иных вариантов (сообщение из Стамбула от 19 июля 1943 года).

В августе 1943 года в Москву поступили сообщения об инициативе руководителя военной экономики Германии Ялмара Шахта (поскольку Я. Шахт в это время не был руководителем ВПК Третьего рейха, было бы правильней представить Шахта как одного из наиболее влиятельных и видных представителей деловых и финансовых кругов Германии. — A.M.). Его племянник Ганс Рузер, агент британской разведки под кличкой Джуниор, совершил поездку во Францию. Там он изобразил из себя посредника некоего швейцарского друга, который хочет помочь немцам достойно выйти из войны. С ним встречались высшие немецкие офицеры и выдвинули весьма жесткие условия — Судеты, Данциг и «коридор», Эйпен и Мальмеди в Бельгии, Эльзас должны остаться немецкими. В декабре 1943 года в Москву поступает информация о сходных зондажах через посредников из Мадрида и Лиссабона.

И, наконец, в дело вступают американцы. В феврале 1943 года в Швейцарию прибывает некий господин Балл. Он обосновывается в Берне, и в его приемной начинают появляться фигуры все более заметного плана. Господин Балл, он же Аллен Даллес, руководил с 1942 по 1945 год политической разведкой США в Европе. Одним из первых на него вышел в феврале князь Гогенлоэ, видный представитель аристократических кругов Германии. Они подробно обсуждают планы создания «кордона против большевизма и панславизма» путём «расширения Польши на восток, сохранения румынского режима и сильной Венгрии». Затем Даллес обсудил с прибывшим к нему генералом фон Брау-хичем проблемы создания в Германии после свержения Гитлера военного правительства (сообщение из Вашингтона от 14 июня 1944 года). Условие мира: США и Англия не должны допустить оккупации какой бы то ни было части Германии Советским Союзом. Перед этим в последних числах мая 1944 года Аллен Даллес сообщает в Вашингтон, что с предложением о мире к нему обратилась ещё одна группа видных германских военных во главе с генерал-полковником Цейтлером, начальником генерального штаба сухопутных войск вермахта на Восточном фронте. Она представляла также интересы промышленников и некоторых правых социал-демократов. Условия сходны с теми, что поставил Браухич, — уступки на западе при сохранении свободы действий против СССР.

В июле 1944 года Даллес уточнил: если удастся уничтожить Гитлера, то немецкие войска приступят к планомерному отступлению на западе, тогда как на востоке сконцентрируют свои лучшие части. Как известно, покушение на жизнь фюрера состоялось 20 июля 1944 года, но Штауффенбергу и его друзьям оно не удалось, и заговор был жестоко подавлен. Положение Германии быстро становится катастрофичным, и попытки установить контакт с США и Англией исходят все чаще от весьма высоких слоев гитлеровского режима, но не связанных в этом с Гитлером и тем более не от его имени.

Не все обстоятельства ситуации удавалось тогда выяснить, но, как подтверждает в своих мемуарах бывший начальник VI (разведывательного) управления Главного управления имперской безопасности Вальтер Шелленберг, ещё в августе 1942 года, посетив резиденцию Гиммлера в Житомире (она находилась неподалеку от ставки Гитлера в Виннице), он задал Гиммлеру вопрос о необходимости иметь запасное решение относительно окончания войны и будто бы заручился осторожным согласием рейхсфюрера на деликатные переговоры с западными союзниками СССР «через какую-нибудь нейтральную страну».

Комментарий авторов «Очерков Истории Российской Внешней Разведки». Понимая, что для развития сепаратных инициатив в конечном итоге придется прибегать и к дипломатическим каналам, Гиммлер, по свидетельству Шелленберга, опасался, что основным препятствием станет позиция министра иностранных дел «рейха» И. Риббентропа. «До тех пор, пока этот идиот Риббентроп пользуется доверием у Гитлера, мы ничего не сможем сделать». Несомненно, к мемуарам Шелленберга приходится относиться критически. В них проглядывает желание обелить и приукрасить себя, изобразить поборником мира, для чего автор (то есть Шелленберг. — А.М.) мог прибегать к натяжкам, преувеличениям и фальсификациям. Текст приходится сверять с подлинными документами и достоверными свидетельствами. В частности, из них явствует, что Риббентроп также не выступал против контактов с союзниками, надеясь использовать их против Советского Союза. В этом духе он направил 16 февраля 1945 года телеграмму немецкому посланнику в Ирландии с директивой по вопросу о заключении сепаратного мира Германии с западными странами. Она была направлена также главам дипломатических представительств Германии в Португалии, Испании и Ватикане. Тезисы этого документа предлагалось передать «высокопоставленным и влиятельным англичанам и американцам», в том числе и через представителя «наиболее важной английской или американской службы», то есть через разведку. Текст этой телеграммы был сообщен в Москву лондонской резидентурой. Шелленберг перечисляет тех, с кем ему доводилось устанавливать негласные контакты. В 1944 году это был американский дипломат Хьюитт, личный представитель Рузвельта по европейским проблемам, который, по его словам, «был готов обсудить возможность открытия мирных переговоров».