Читаем без скачивания Огонь на поражение (Атомный шантаж) - Михаил Зислис

— Да какая разница, — перебил министра президент, — наверняка россияне. Если бы не этот посол, понимаешь, взорвали бы эту лодку ко всем чертям. Как он неудачно туда попал. И выборы на носу, и кредиты очередные могут сорваться… У вас есть план спасения посла?

— Мы пока решили не торопиться, в десять часов террористы выскажут свои требования, тогда и решим. Может — дешевле будет заплатить.

— Эх, а я когда еще говорил, что России подводные лодки не нужны! Не слушаете своего президента — а зря.

— Борис Николаевич, но это казалось наиболее разумным решением. Денег на поддержание обороны не хватает, подводные лодки — достаточно экономное решение. Да и НАТО можно ими поприжать…

— Доприжимались, понимаешь! У вас из-под носа уже подводные лодки угоняют, словно это машины какие-то!

— Борис Николаевич, это произошло из-за того, что были нарушены служебные инструкции, — все внутри министра Обороны содрогалось, когда он произносил эту фразу. Решалась его судьба — согласится ли президент считать виновным стрелочника, или стрелочником окажется сам министр?

— Эх, гнать таких людей надо! — в сердцах произнес Ельцин и этим решил судьбу провинившегося офицера. Министр, обрадованный тем, что гроза прошла мимо него, не стал разбираться — эмоции это или приказ, и первым делом после совещания приказал выяснить, кто виноват, и уволить его. Впрочем, провинившемуся капитану второго ранга еще повезло, что президент не сказал «судить таких надо». А президент тем временем продолжал:

— Какие вопросы будут у собравшихся к докладчику?

Никто и не ждал вопросов, но неожиданно от дверей прозвучал спокойный голос:

— Насколько мне известно, на таких подводных лодках управление двигателями и пуском ракет осуществляется с центрального компьютера, говорил советник президента по безопасности Крылов. — Возможна ли такая ситуация, что террористы не смогли подобрать код и просто погрузили лодку на дно около причала?

— Дело в том, — неуверенныи голосом начал отвечать министр Обороны, — что в настоящий момент никто не прорабатывал еще возможные версии…

Ельцин перебил отвечающего, обращаясь к Крылову:

— Кстати, Алексей Васильевич, как это так получается, что из всех советников только вы оказываетесь на месте когда надо и когда не надо? Где остальные советники?

— Борис Николаевич, вы же только министров приглашали. Остальные советники за дверью остались, а я взял на себя смелость поприсутствовать.

— Ну и молодец, что взял! Впусти-ка остальных, — и, пока в зале шло очередное шевеление и вновь вошедшие занимали места, продолжил, обращаясь вроде бы к советнику, но так, чтоб слышали остальные, — а то ведь, понимаешь, плачу я своим советникам деньги, а в нужный момент от них никаких советов не дождешься! Разогнать что ли всех, одного тебя, Алексей Васильевич, оставить. Да ты меня своей безопасностью замучаешь.

Быстрее всех из присутствующих среагировал на слова самый молодой — руководитель президентской предвыборной компании:

— Борис Николаевич, а давайте используем этих террористов в наших выборах? Представляете лозунг перед самым голосованием: «Оппозиция хочет свергнуть законную власть насильственным путем!» И какая разница, что там эти террористы хотят?..

— Сережа, ты у меня умный-умный, а дурак. А ты представляешь лозунг оппозиции «У президента воруют подлодки»? И так уж еле с третим сроком выкрутились, ты мне обещал, что все спокойно будет, а тут за два дня до выборов такое ЧП! Нет уж, наоборот, пусть никто об этом не знает. Министр печати здесь?

— Да, Борис Николаевич.

— Ты вот что, запрети всем центральным СМИ информацию об этом происшествии распространять. Пригрози там или еще что. Справишься?

— Конечно, Борис Николаевич, сразу после совещания разошлем директиву, что запрещается печатать любую информацию по мурманской области. Якобы для того, чтобы не мешать работе органов по спасению посла. Ну и частным образом намекну, чем грозит ослушание.

— Вот, Сережа, учись, как работать надо! А тебе другое задание раз ты у нас самый сладкоречивый, то бери министра иностранных дел и отправляйся беседовать с представителями Евросоюза. Согласятся на пожертвовать послом — ты им объясни ситуацию — памятник тебе золотой поставлю. А то, понимаешь…

Президент обвел взглядом всех присутствующих, обдумывая, о чем необходимо распорядиться прямо сейчас. Его взгляд остановился на Крылове, по-прежнему спокойно сидевшем на стуле у двери, а не за общим столом, как все:

— Алексей Васильевич, а что это за ребята, которыми ты мою охрану усилил?

— Люди генерала Гриценко.

— Да-да, помню, тот самый генерал-профессор, у которого никогда не бывает ошибок… Вроде бы он у нас как раз на терроризме специализируется?

— Да, Борис Николаевич.

— Вот пусть и отрабатывает те деньги, что на его институт затрачены. Как мы выяснили, никто ничего не знает. Так пусть он вылетает на место и разберется! Не справится — закроем его институт, а деньги лучше на пенсии пустим.

— Борис Николаевич, нельзя Гриценко это дело поручать! руководитель ФСБ даже подпрыгнул на стуле, выкрикивая эту фразу.

— Это еще почему, понимаешь? — президент недоуменно приподнял брови.

— Так ведь жулик он, сейчас финансовая проверка его института проходит, а вы его хотите в пограничную зону отправить. Да он наплюет на безопасность страны и к финнам удерет с наворованным. У нас ведь и других спецслужб хватает! А он… у него еще не так давно крупные неприятности были, перестрелка в городе!

— Хорошо, генерал, — ответил от дверей Крылов, — если вы так настаиваете, то мы можем поручить операцию по обезвреживанию террористов вашему ведомству. Только в случае неудачи вы своим постом ответите. Кстати, люди Гриценко еще ни одной операции не завалили, а какое у вас соотношение удач и провалов?

Нельзя сказать, что Крылов покровительствовал Гриценко. Их отношения были весьма сложными, хотя за те десять лет, что они были знакомы, эти отношения постепенно менялись от взаимной ненависти к взаимному уважению. Сперва Крылов подозревал, что институт Гриценко — это мыльный пузырь, призванный выкачивать деньги из правительства. И лишь спустя несколько лет сумел разглядеть в Гриценко человека, болеющего за страну более, чем за свой карман. А разглядев — поверил и в идею Института. И сейчас, когда в критической ситуации кто-то пытался нажить себе политический капитал, не думая совсем о стране, Крылов был резок.

Федерал, поняв, что пытаясь утопить другого, он чуть было не утопил самого себя, резко дал задний ход:

— Нет, конечно, раз люди Гриценко так успешно действуют, то заниматься подлодкой должны именно они. Я просто хотел сказать, что на месте должны присутствовать люди от всех силовых структур. А Гриценко пусть руководит, я не против.

— Значит, никто не против такого решения? Тогда вы, обратился президент к министрам-силовикам, — сообщите на место, что моим приказом Гриценко имеет право командовать всеми вашими людьми, если ему это надо для дела. Все, совещание закончено. Во сколько станет что-то известно о требованиях?

— В десять ноль семь, — первым успел подсказать руководитель ФСБ, стараясь загладить свой промах.

— Ну вот, в десять двадцать жду всех снова здесь! Сережа, а ты постарайся успеть до этого срока.

Президент, поднялся, давая понять, что совещание закончено. Его примеру последовали все остальные. Они с трудом скрывали радость на лицах. Президент никого не лишил поста, а ведь в начале совещания по незначительным признакам, которые улавливает любой хороший царедворец, казалось, что все идет именно к этому. Министры потянулись к выходу, на ходу обсуждая отданные распоряжения. Один Крылов опять поступил не как все. Он достал сотовый телефон и принялся набирать номер генерала Гриценко…

Баконин проснулся от того, что его настойчиво тряс за плечо Орлов. Взглянул на часы — ровно семь. Поспал, как и обещал Орлов, чуть больше сорока минут. Голова болела от недосыпа, а глаза норовили снова закрыться. Чтобы справиться со сном, Баконин поспешил вылезти из «Волги», в которой спал. Первые шаги дались с трудом — от неудобной позы ноги затекли.

Убедившись, что приятель более-менее пришел в себя, Орлов сказал:

— Извини, Петь, хотел дать поспать, но к тебе пришли.

Милиционер осмотрелся, стараясь понять, кому он мог потребоваться здесь. Кульного нигде не было видно, похоже, он ушел к своим бойцам. На крыльце радиорубки сидела врач Анечка в накинутой на плечи куртке Орлова — и именно по этой куртке Баконин понял, что теперь она не возражает, когда Орлов называет ее Анечкой. Недалеко же от крыльца стояли два человека и выжидательно смотрели на стоявших друг рядом с другом капитанов. Одного Баконин узнал сразу — это был сержант Саундов. А вот второй, в милицейской форме, был смутно знаком, но Баконин никак не мог сообразить, кто это. Ему пришлось несколько раз энергично покрутить головой, разминая шею и отгоняя остатки сна, прежде, чем он сообразил, что это младший сержант Тарасов, которого он самолично отправил вместе с Саундовым на поиски транспорта, на котором преступники добрались до верфи. Впервые он видел Тарасова без бронежилета и подивился несоответствию круглого лица и тощего тела. В бронежилете тот казался как-то более гармонично сложенным, хотя и излишне пухлым.