Читаем без скачивания «Теория заговора». Историко-философский очерк - М. Хлебников

Куда больше беспокойства Пауллучи выражает по поводу другой социальной группы — научного сообщества. Здесь он особо выделяет такой крупный научный центр, как Дерпт, аттестуя его как «учёную республику», пропитанную духом либерализма. Особо подчёркивается, что воздействие «учёной республики» сконцентрировано на учащейся молодёжи. «Эта учёная республика, находясь, по организации своей, в полной независимости от губернских властей, образует особое государство, которое, однако, не в состоянии прямо нарушать существующий порядок, но по примеру многих германских университетов, ограничивается подготовкою обучающегося там юношества к восприятию утопических идей»{339}.

Затем автор отходит от непосредственного первоначального предмета своего доклада и пытается создать некоторую схему понимания действий и целей тайных обществ. Прежде всего, обращается внимание на широчайшее распространение тайных обществ в Европе, из которой они и проникают в Россию. Это напрямую является следствием деформации религиозных институтов современной Пауллучи Европы, детерминировавшей возникновение различного рода религиозных и псевдорелигиозных объединений. Первые, реагируя непосредственно на религиозный кризис и руководствуясь живым религиозным чувством, пытаются найти выход из сложившегося положения, инициируя создание новых или обновление старых культов. К этому направлению относится традиционное масонство.

Второй тип обществ за внешне религиозной деятельностью скрывает свои подлинные цели: это разрушение самих религиозных оснований общества и последующая политическая хаотизация (революция). Ситуация усугубляется тем, что различия между двумя типами тайных обществ становятся всё более условными. Объяснение заключается в том, что в религиозные объединения проникают эмиссары политических тайных обществ. Поэтому масонство и другие мистические объединения (к ним Пауллучи причисляет даже ланкастерские школы взаимного обучения[16]) в действительности представляют собой реальную угрозу. «Хотя видимая цель этих обществ состоит в поднятии религиозного культа, что само достойно уважения, но при этом не без основания следует опасаться, чтобы под личиной усердия и благочестия туда не проскользнули эмиссары новых обществ»{340}. Среди псевдорелигиозных обществ Пауллучи особо выделяет Библейское общество, что, учитывая, как мы показали, более чем положительное отношение к Библейскому обществу со стороны Александра I, было достаточно рискованным. Экуменическая составляющая деятельности данной организации трактуется сугубо с конспирологических позиций. Делается вывод, что следствием подобных действий будет не примирение различных христианских течений, но, напротив, обострение конфронтации, в результате которой усилятся позиции тех тайных сил, что стоят за внешне безобидными «религиозными филантропами».

Для борьбы с тайными/псевдорелигиозными обществами маркиз предлагает следующее:

«1) Воспретить по всей Империи все тайные общества и сборища, потому что они представляют орудие, которым плуты также легко могут воспользоваться, как и честные люди. Ваше величество, как в сердце своём, так и в мудрости своей найдёте средство отнять у этой меры всякий характер гонения.

2) Ваше императорское величество, благоволите повелеть, чтобы приняты были самые действительные меры к строжайшему наблюдению за всеми сборищами, соединяющими для молитв, — на тот конец, чтобы они не стремились к нововведениям в религии и чтобы не могли в них проникнуть виды политические»{341}.

В своём третьем и последнем конспирологическом отчёте Пауллучи вновь настойчиво рекомендует обратить самое пристальное внимание на характер деятельности Библейского общества: «Я глубоко убеждён в том, что мистицизм, библейские общества, взаимное обучение, видоизменённый католицизм и пр. и пр. не менее вредны для государственного благосостояния, как всякие другие тайные общества, и что они представляют готовый материал для революции»{342}. Призрак Французской революции, начавшейся борьбой за просвещение и религиозную терпимость, заставляет, по мнению Пауллучи, более осторожно относиться ко всем религиозным и культурным новациям. Реакция маркиза Пауллучи для нас является ещё более показательной и значимой в том плане, что жёсткая позиция маркиза по масонской проблеме, несомненно, отражает европейский социокультурный опыт, перенесённый на русскую почву.

Хотя письма генерал-губернатора Лифляндского и Курляндского остались без последствий, несколько позже, в 1823 году, последовал указ Александра I о закрытии литовских масонских лож, что стало результатом доноса С. Мицканевского. Сам Мицканевский состоял более трёх лет в одной из литовских лож, а прозрение его сопровождалось требованием вернуть 75 рублей серебром, выплаченных им в качестве членских сборов. Обвинения, сформулированные раскаявшимся масоном, носили абстрактно-отвлечённый характер и повторяли избитые ходы европейской конспирологической мысли. «Главная тайна масонства состоит в том, чтобы распространить между всеми состояниями людей вольность и равенство, истребить деспотизм или самодержавное правление; всё сие очевидно угрожает народам потрясением или революциею, подобно тем, какие были во Франции, Испании, Португалии, Неаполе и Турине»{343}.

Отсутствие оригинальной концепции, чёткого структурирования текста доноса находят своё объяснение в следующем факте: момент внезапного раскаяния Мицканевского сопровождается другим значительным событием в его жизни. По отзыву литовского военного губернатора, «шляхтич Мицканевский был прежде членом виленской квартирной комиссии и за разные злоупотребления, вместе с другими членами, находится под судом»{344}. Неизвестно, в чём раскаивались прочие члены репрессированной квартирной комиссии, но совершенно ясно, что для шляхтича Мицканевского написание бумаги на высочайшее имя было актом не конспирологического толка, обусловленного идеологическими и политическими трансформациями, но попыткой хотя бы отчасти смягчить неизбежный удар судьбы. Тот факт, что закрытие масонских лож всё же произошло, следует рассматривать в большей степени не как обострённую реакцию на конспирологическую схему, предложенную Мицканевским, но как попытку пресечения нелегитимных контактов между Польшей и прибалтийскими губерниями.

Записка Голицына «О иллуменатстве в 1831 году» структурно делится на две большие части. В первой формулируются целевые установки и механизмы деятельности ордена, формулируемые следующим образом: «Цель иллюминатства <…> ведёт к мечтательному водворению всеобщей морали, долженствующей всё заменить у человека и приводит чрез постепенные революции все государства в разрушение, и обещает человеку какое-то патриархальное состояние, для достижения коего должны исчезнуть все цари земные и народы»{345}. Во второй части излагается история деятельности иллюминатов в России и социально-философский анализ текущего положения дел в государстве. Интерес для нас также представляют обширные приложения, по замыслу автора — концептуально подкрепляющие основные тезисы и выводы доклада. Приложения включают в себя следующие девять пунктов:

1) Выписка из книг некоторых правил Вейсгауптова учения.

2) Выписка из уроков профессора Арсеньева.

3) Выписка из уроков профессора Германа.

4) О праве естественном — Куницына.

5) Проповедь Филарета.

6) О философии Шеллингова.

7) Выписки из учения профессора Германа с опровержением.

8) Копия с оригинальных донесений попечителя Рунича.

9) Устав об иллюминатах в выписках{346}.

Как мы видим, большая часть документов имеет не политический характер, все материалы так или иначе связаны с образовательной сферой, что составляет, как мы покажем далее, системную основу конспирологической работы Голицына. Персональный ряд работы достаточно многообразен (Кочубей, Тургенев, Злобин и др.), но парадигмально «завязан» на фигуре М. М. Сперанского, являющегося центром заговора иллюминатов, согласно версии Голицына. Началом деятельности иллюминатов в России служит следующее событие: «В 1808 году, во время Эрфуртского конгресса, он, Сперанский, был принят в высокую степень иллюминатства, сделан провинциальным начальником и дан ему был в помогу от главы ордена Вейсгаупта иллюминат Фесслер <…>»{347}. Дальнейшие «доказательства» вины Сперанского строятся в основном на личных разговорах автора с теми или иными лицами, на апелляции к сведениям, которые могут подтвердить лица, известные императору[17]. Разрушительные замыслы иллюминатов реализовывались, по мнению Голицына, различными методами: от намеренного уничтожения финансовой системы Российской империи до расстановки участников заговора на ключевые государственные посты.