Читаем без скачивания Пилот вне закона - Александр Зорич

Ведь я вовсе не шутил, когда говорил о любви! Да полно, разве можно с такими вещами шутить?! И разбрасывать пустые слова на эту тему не рекомендовано, о нет!

Ваш неумный повествователь, по крайней мере, был откровенен, правдив и серьезен, как индийский махатма. От того не легче, так как я даже не узнаю, помнит ли она меня, любит ли. Не оправдаться перед ней, а ужасно не хочется уйти из жизни, оставшись в ее глазах предателем, преступником и пиратом. Врагом. Не враг я ей, я ее любовь.

И мама расстроится, черт… И так ей досталось в жизни: муж — стальной инок науки с высшим секретным допуском и подпиской о невыезде, сын — невнимательный распустяй, потеряшка, кот, который гуляет сам по себе.

Ни одной попытки связаться, позвонить, написать, вот скотина! Хотя что там пытаться? От «Тьерра Фуэги» до Кастель Рохас, где я бывал регулярно — одни сплошные возможности в виде терминалов Х-связи. О Рошни вспомнил, повинуясь сложному ансамблю инстинкта размножения и биохимических реакций, а о матери? Вот козел!

Мама-то в чем виновата?

Мама — она одна, как и Родина. А ведь обе (в смысле и Родина тоже) узнают обо мне из скупой справки: бежал, переметнулся в состав незаконного вооруженного формирования «Синдикат TRIX», ныне числится пропавшим без вести. Дата, подпись. «Алые Тигры», надо полагать, похоронок не рассылают, м-да.

Мама сейчас с ума сходит. Учитывая ее выдающиеся провидческие способности и вещие сны по любому поводу. Вот у кого полный порядок по части связей с Единым Разумом!

А у меня? А я на нее совсем не похож. Совершенный чурбан, бесчувственный носорог с врожденной мозолью на душе.

На родителя, кстати, тоже не похож совершенно, в смысле характера, внешности и прочей фенотипической морфологии. Разве что, как и он, отличаюсь феноменальным здоровьем, которое никак не могу пропить, прокурить и пролетать на истребителе.

Хотя, судя по текущему моменту, здоровье мне не понадобится. Против пули в затылке иммунитета не бывает.

Всех я подвел! Даже моих недолгих уголовных коллег, а ведь казалось бы. Самое обидное, что подвел родную контору ГАБ, которая, в прекрасном лице Саши Браун-Железновой, возлагала на меня совершенно неоправданные надежды в деле поиска опаснейшей ксенорасы.

Меня и спецоборудованием снабдили. Вот оно, на руке, — электронный переводчик «Сигурд» — шпионский суперкомбайн в гриме. Он достанется по наследству удачливым парням из НВФ «Алые Тигры».

Хорошо, если они его просто потеряют, а если кому-нибудь достанет ума поковыряться внутри?

Меня подбросило едва не до низкого подволока.

Э-э-э, нет! Так дело не пойдет! Румянцева с них достаточно! Госсекретов России они от меня не получат!

Вот олух-то, а?! Надо было раньше сообразить, черт! А вдруг не успею, вдруг прямо сейчас за мной придут?!

Рецептура нарисовалась незатейливая и надежная, как пенициллин: комбайн на пол, ботиночком сверху до победного конца, останки — в унитаз. Корпус у него крепкий до неприличия, но уж не крепче каблука.

Я взялся за дело со всей страстью, как и положено для Последнего Важного Дела в Жизни.

Страсть не позволила мне оперативно расстегнуть браслет — пальцы дрожали и застежка никак не желала поддаваться.

Я матерился вполголоса, рвал звенья, а они никак не рвались, но в конце концов осилил.

Тихий щелчок открываемого окошка в двери застал меня в скульптурной позе «Самсон избивает филистимлян ослиной челюстью». В том смысле, что я стоял в широкой стойке и замахивался «Сигурдом» с плеча, намереваясь долбануть электронную штучку о палубу.

Итак, раздался щелчок, в спину уперся чей-то ощутимый взгляд, послышался удивленный кашель. Я не успел, товарищи, и той малости не успел, что была на пороге минимума самоуважения!

— А?! — воскликнул я испуганно и обернулся.

— Бэ! — отозвалось окошко голосом, который я вовсе не ожидал, голосом Комачо Сантуша. — Зачем переводчик ломаешь? Рехнулся? Вроде не должен был — всего одиннадцать часов прошло.

— Комачо?! — не поверил я своим глазам; рука с «Сигурдом», прошу заметить, все еще на отлете.

— А ты кого-то другого ждал?

Я поспешно водворил «Сигурд» на место и подошел к двери. Помолчал (решал, что соврать).

Про комбайн даже Сантушу не стоило и догадываться.

— Чего замолк?

— Я… — помялся я, так как еще не придумал, — я в ярости!

Вот такая умная мысль.

— Ты свою ярость побереги для важных дел. А переводчик лучше мне завещай — вещь ценная, — сказал Комачо.

— Какие у меня могут быть дела? На парашу я могу залезть и без ярости, тем более что пока не хочется, — в голосе полынь иронии. — Стоило этим козлам из «Синдиката» навешать вам лапши, так мне сразу в морду, а потом еще и парализатором по почкам. Ты зачем пришел?

— Ну извини! — Я не видел, ибо общался с центральным сегментом Сантушева лица в стальном обрамлении, но был уверен, что он пожимает плечами. — Народ психованный, ситуация к шуткам не располагает, сам понимать должен. А ты человек новый, непроверенный.

— Ну и?

— Что «ну и»? Я задницу твою пришел спасти, вот что «ну и»! — В окошке показался обвиняющий палец Сантуша.

Ваш покорный слуга прикрыл глаза и бессильно ткнулся лбом в холодную сталь двери.

— Комачо, мне сейчас тоже не до шуток! Ты побег собрался устроить? Или меня того, реабилитировали?

— Уж какие шутки! — Сантуш попытался заглянуть внутрь, так как временно потерял мое лицо и обрел обкомбинезоненное плечо. Однако через пятисантиметровую дверь не больно порассматриваешь, так что пришлось довольствоваться плечом. — Отвечаю по порядку: нет, никакого побега не будет, я же не идиот! Нет, тебя не реабилитировали. Зато…

Я не дослушал. Уставился в окошко, упершись в дверь руками по сторонам Сантушева портрета.

— Что «зато»?!

— А вот ты не перебивай! Имеешь шанс реабилитироваться сам. Хотя, если честно, риск страшный.

— Ты это серьезно?! Как?!

— Об косяк! — передразнил Комачо. — Дослушай, русо кабронито! Способ старый, я бы даже сказал, древний. Ты про Божий Суд слыхал?

— Не понимаю… — не понял я. — При чем тут Божий Суд?

— Я сам не очень понимаю, но традиция такая среди джентльменов удачи имеется по сей день. Дескать, освященным веками обычай. Твоя вина не доказана и не может быть доказана. С другой стороны, нормы юриспруденции у нас простые: одного подозрения в том, что ты слил форт «Вольный», хватит на вышку. Это хотя бы ты понимаешь?

Я кивнул.

— Так вот, суть такова, что ты можешь доказать свою невиновность. Точнее, не доказать, а как бы отвергнуть обвинение… Черт, это для моего мозга слишком сложно! Короче: ты имеешь право потребовать Божьего Суда. Это или поединок с обвинителем, или вписка в какое-то крайне рискованное дело на пользу клана. Обвинитель у тебя Блад, посему о поединке речь не идет. А вот дело с перспективным летальным исходом наклевывается. Кейн договорился разыграть Шварцвальд на гонках, помнишь?

Такое забудешь, как же!

Дальше я догадался без помощи Сантуша, но он все-таки дорисовал картину. Для гонок на флуггерах требуется команда из трех человек. Дело это опасное до последней крайности, так как от обычных кольцевых соревнований пиратское развлечение отличается кардинально.

То, что мы видим по визору, происходит в чистом космосе: устанавливается лазерная подсветка гоночного туннеля, выставляются контрольные кольца-бочки, плюс куча цивилизованных правил. Не таранить, реактивным выхлопом флуггеров не жечь и так далее.

У нас все брутальнее. Трасса проложена в плотнейшем астероидном поле, где любой неверный маневр ведет к маленькой огненной катастрофе. Контрольные кольца, обязательные к пролету, обычно имеют диаметр шестьсот метров, а у нас — триста, что на космических скоростях сопоставимо с игольным ушком. Фокусы с тараном и повреждением флуггера соперника реактивным выхлопом приветствуются, ибо зрелищно и ведет к летальному исходу, что очень стимулирует зрителей.

В результате век профессионального гонщика недолог, и занимаются этим ремеслом только отъявленные маньяки.

Возникли некоторые проблемы.

Во-первых, ставка уж очень высокая: Шварцвальд, а значит — пренеприятная перспектива соседства с «Синдикатом» в одной системе в случае проигрыша.

Во-вторых, дело касалось только наших двух преступных сообществ, поэтому людей со стороны было решено не привлекать. Но для «Синдиката TRIX» гонки были обычным и давним средством заработка, у них имелись люди в этом деле весьма опытные. Собственно, команду они составили за пять минут.

Отсюда, в-третьих, «Тигры» обычно занимались лишь «крышеванием» гонок, билетами и тотализатором. Как следствие, среди «граждан Галактики» было крайне мало достаточно опытных в этом деле пилотов. Да и вообще в пилотах-истребителях (а кого еще пошлешь на такое безумие, не транспортника же!) наблюдался явный дефицит.