Читаем без скачивания Ловите принца! (Щепки на воде) - Инна Сударева

— Мелин не убийца! Мелину незачем было убивать Патрика. Все вышло случайно…

— Тогда почему он бежал? Сломя голову, через весь Тильд? Даже приятеля своего здесь оставил…

— Ты же слышала, что говорили дворяне, которые видели их драку. Патрик напал — Мелин оборонялся. У Патрика был меч, а Мелин оружие не использовал. А сбежал, потому что испугался…

— Вот именно! — повторила недавнюю реплику мужа Корнелия и одним стремительным рывком встала с дивана. — Испугался! Чего? Возмездия! Злодей всегда бежит от возмездия! Разве не так? Подумай, ты только подумай. Ведь он отомстил нам — мне и тебе. За свою мать, за Аманду, которую ты убил семнадцать лет назад из-за меня. Ты убил ее, а Мелин — твоего сына. И тебе, и мне он отомстил…

Лавр, застонав словно раненый зверь, запустил пальцы в волосы, словно хотел выдрать их все сразу:

— Корнелия, не надо видеть в Мелине такое чудовище. Это случай, злой случай. И если все рассудить так, как дóлжно, то виноват во всем я. Семь лет назад я допустил ошибку и теперь, похоже, за нее расплачиваюсь…

— Не прикрывай собой этого негодяя! — выкрикнула королева. — Он совсем заморочил твою голову. Кто поручится за то, что у него не было злого умысла? Ты говорил мне, что он привез тебе известие о кознях Гоша. И я теперь думаю, что Мелин и Гош заодно. И убийство Патрика — всего лишь часть их общего плана!

На эти ее слова король криво усмехнулся:

— В тебе кричит горе. И оно же туманит твои мысли. Подумай сама: если Гош и Мелин заодно, если они в своих планах приговорили Патрика к смерти, неужели не нашлось другого способа убить нашего мальчика? Неужели это надо было сделать именно Мелину, рискуя при этом попасть в заключение?

Корнелия неожиданно заскрипела зубами. Минуту спустя, сказала голосом, полным зимнего холода:

— Как я поняла, ты не намерен разыскивать и наказывать убийцу сына.

Лавр нахмурился:

— Я намерен разыскать его. Но не для того, чтоб предавать суду и казни. Я верю, что Патрик погиб случайно, и мой сын не желал смерти своему брату. То, что он сбежал и теперь скитается где-то по Лагаро, мучимый совестью — это уже достаточное наказание. С некоторых пор я не разбрасываюсь своими детьми!

— Когда-нибудь он и тебе сломит шею, — процедила сквозь зубы Корнелия. — Да, он твой сын, это по всему видно. Особенно по тому, с какой легкостью он сметает преграды на своем пути.

— Патрик не был ему преградой…

— Патрик приносил ему неудобство. А для Мелина, похоже, этого достаточно, чтоб ударить, — ответила королева и решительно прошла к выходу из покоев супруга. — Прости, я не могу больше продолжать разговор. Это уже слишком, — и скрылась в полумраке дворцового коридора.

За ней прошуршали шелком платьев придворные дамы, потом дверь закрылась.

Королю показалось, что с ее уходом из комнаты выплыло грозовое облако, хлеставшее всё и вся вокруг беспощадными молниями. И Лавр, прерывисто вздохнув, наконец-то получил возможность сделать то, что так хотелось. Его горло сводили судороги — горе и боль просились на волю. Он упал в кресло, закрыв лицо руками, и беззвучно заплакал…

Где-то далеко-далеко от стольного Тильда, на границе провинций Ларс и Данн, в маленькой харчевне 'Маковка', уткнув голову в безвольно опущенные на стол руки, сидел наследный принц Лагаро. Его верный спутник Ларик расположился напротив, на табурете, у крохотного окна, молча и растерянно глядя на приятеля.

Молодые люди проделали долгий путь из Тильда в эти места, совершив только одну остановку в дороге — когда под Лариком пала, не выдержав скачки, лошадь. Купив первую попавшуюся на ближайшем постоялом дворе, они продолжили свое бегство, но у харчевни 'Маковка' сам Мелин рухнул с седла. Он был измотан долгой ездой по плохой дороге, которую труднее делала налетавшая январская пурга. К тому же, рана, которую нанес ему Патрик во время драки у конюшен, только сперва показалась пустяковой царапиной. Мелин даже не озаботился тем, чтоб перевязать ее. Это кончилось плохо: хоть и малозаметно, рана то и дело открывалась, кровоточила, лишая юношу сил и здоровья, а от мороза и ветра еще и воспалилась через пару дней.

Так что, как ни хотелось молодому лорду быстрее доехать до Двуглавой Крепости (она казалась ему надежным убежищем от всех напастей), а пришлось задержаться в крохотной, бедной харчевне, чтоб попытаться восстановить силы и здоровье.

За звонкую монету хозяин 'Маковки' предоставил молодым людям маленькую, но опрятную комнату, из-за близости к кухне еще и приятно теплую. Там были трехногий столик, три табурета и две узкие кровати со свежими сенниками. На одну из них Ларик сразу определил захворавшего друга.

— Как я и говорил: совсем ты расклеился, — заметил он, примачивая рану Мелина травяным настоем.

Тот молчал и смотрел в потолок, весьма тускло. Впрочем, так он себя вел всю дорогу — скакал, как одержимый, сжимал крепче зубы и хмурил брови. Теперь, после перевязки, в позе полного отчаяния сидел за столом.

— Я заказал нам ужин, — попробовал завязать разговор Ларик.

Мелин не ответил.

— Будет пирог с рыбой. И много жареного лука. И пару бутылок пива. Ты как? Не против?

Кронпринц наконец-то покачал головой — он не возражал.

— Отлично, — Ларик улыбнулся, отметив, что не все потеряно. — Может, еще чего хочешь? Нам надо поесть — мы уже давно животы прилично не набивали.

— Мне хватит, — глухо отозвался Мелин.

— Ну, а я себе все-таки дополнительно пару колбас затребую и соленых огурцов, — пожал плечами Ларик и, в самом деле, пошел делать заказ: из комнаты в коридор, а оттуда — в общую залу.

Хозяин трактира сидел за одним из трех столов и счищал восковые наплывы с медных подсвечников. За стойкой хозяйничал, протирая глиняные кружки, худой и лохматый мальчишка в овчинной безрукавке мехом наружу. Увидав громко топающего Ларика, он вдруг бросил работу и шмыгнул вниз, загромыхав какими-то кастрюлями, которые обретались под стойкой.

— Эй, Нил, тише там! — прикрикнул на него хозяин, и мальчишка послушно затих, правда, из-под стойки не вылез.

Ларик хмыкнув, сообщил о том, с какой целью явился в общую залу.

— Ага, сделаем. Оно и верно: таким здоровым парням, как ваши милости, и здорово пропитания надо, — кивнул хозяин и щелкнул пальцами в сторону стойки. — Нил, слыхал? Ныряй в подклеть, дергай колбасы с крюков да лови огурцы из бочки.

— Угу, — отозвался мальчишка и громыхнул уже не кастрюлями, а крышкой погреба.

Ларику не очень хотелось возвращаться в комнату, где хмурился Мелин. Поэтому молодой человек прошел к камину, где весело и жарко трещали березовые дрова, присел на скамеечку и принялся самозабвенно тыкать в них кочергой, покрасивее укладывая поленья.

— Вот работник у меня хороший — это я про Нила, — заговорил хозяин, видя, что парень пожелал остаться. — Старательный и послушный. Пугливый только и молчун. Ну, это ничего. Это видать потому, что чужой он в наших местах. Всего пару недель он у меня работает, а я им доволен. Вы, если чего надо, ему говорите — он сразу все принесет, сделает. Такой вот он хороший парень…

— Ага, — кивнул Ларик. — Народу у вас нынче мало?

— Мало, — ответил хозяин, любуясь начищенным подсвечником. — Такой порою человек что делает? Дома сидит, а не по дорогам тягается. В такую пору в путь отправишься, если только нужда сильная приневолит. А так оно в морозы дома сидеть надобно. Мороз — он и убить может. Нилов брат вот примерно так и помер. Парнишка его из лесу на волокуше притянул. И откуда только сила была. А брат-то старший, крупный парень был. Весь обмороженный да волками подранный. Пару дней промаялся и помер. Ох, как мальчишка-то плакал, как убивался. Ну, оно понятно: брат у него единственной родной душой был. Эх, как печально-то бывает, — хозяин от собственного рассказа расчувствовался и утер полотенцем слезу, что набежала ему в узкий из-за морщин глаз.

— Что ж они в лесу зимнем делали? — удивился Ларик.

— Нил рассказывал: лошади у них пали, не дотянули до деревни. Они напрямую идти задумали, по сугробам. Снегоступы себе сладили да и пошли. Тут их волки вынюхали: в такую лютую пору волки вечно голодные, на все, что движется, кидаются. Старший брат младшего защищал, с волками драться полез… Как им это удалось не знаю, но выбрались ведь к нам. Не судьба, значит, им была зверю в пасть попасть. Судьба была до людей дойти…

— Судьба, — вдруг пробормотал Ларик, — все-то о ней толкуют. При всяком случае ее поминают…

От стойки послышался грохот — это мальчишка Нил громко выставил миски с огурцами и колбасами. Сделал так специально — чтоб сидевшие в зале обернулись к нему на шум.

— Ты зачем буянишь? — спросил хозяин, махнув в сторону Нила полотенцем. — Языка что ль нет, чтоб сказать, что все достал. Вы, ваша милость, и спутник ваш в зале обедать изволите иль в покои подать? — это уже относилось к Ларику.