Читаем без скачивания Быстрее империй (СИ) - Фомичев Сергей

Прикончив мои припасы, мы взялись за подзорные трубы и стали наблюдать за испанскими кораблями.

То один, то другой теперь часто пускались в патрулирование по южной части залива. Испанцы промеряли дно, брали азимуты, составляли карты. Я предположил, что они перевозили подошедшее сушей подкрепление, но доказательств своей гипотезы не нашёл.

— С моря они нас не ждут, — подытожил наблюдения Яшка.

— Не ждут, — согласился я.

Вечером на совещании в штабе, я неожиданно увидел Сидора Варзугина. Я думал молодой передовщик останется на островах, а то и вернётся в Охотск, потому что особого расположения к моим идеям он не питал.

Но оказалось парень сильно сдружился с Яшкой, и променял зверобойный промысел на морской. Я был этому рад. Бойцов у нас явно не хватало, а Варзугин как раз был бойцом.

— На островах хиреет промысел. — пожаловался он со вздохом. — Народу набежало — тьма. И всяк норовит ухватить вперёд других. А эти, что казары, вообще без понятия. Старовояжных не уважают. Зверя выбили подчистую. Точно воронье голодное тушу обгладывают. Даже Иван Степанович ничего не смог с ними сделать.

— А в Охотске что?

Я спросил Варзугина, хотя знал обстановку гораздо лучше. Но мне было важно, чтобы это прозвучало не от меня, а от стороннего человека. Моё отношение к промыслам всем было известно, и любые слова могли отнести на счет заинтересованности. Другое дело — передовщик.

— До Охотского не добрался, — развел тот руками. — Но цены, говорят, сильно упали. Шкуры целыми горами лежат и только зря преют в лабазах. Перекупщики лучшие отбирают, но платят копейки. Некоторые из промышленных, кто побогаче, сами подались в Иркутск. Надеются там продать. А по дороге, говорят, уже режут людей от алчности.

— А ведь умные люди предупреждали, что этим дело закончится, — сказал я, намекая на себя, разумеется. — Теперь года два-три люди без прибыли ходить будут. В долги влезут. А там и до голода недалеко.

Глава двадцатая. La batalla

Глава двадцатая. La batalla

Около недели у нас заняли приготовления.

Главной проблемой я видел неумение людей обращаться с пушками, так что пришлось преподать несколько уроков, передавая всё, что мне удалось почерпнуть из рассказов английского канонира. Но теория мало что значит без практики, а потому одну из пушек мы оставили возле якорной стоянки и превратили в учебное пособие.

Я даже разрешил каждому расчёту сделать по несколько настоящих выстрелов с полным зарядом и ядрами. Но всё равно это были не пушкари, а лишь зверобои и туземцы при орудиях. Они неплохо справлялись с первым выстрелом, но потом медлили с перезарядкой, боясь сделать фатальную ошибку и потерять ногу, а то и голову (уж я постарался напустить страху, пересказывая истории мистера Слэйтера). Я опасался, что во время боя у нас будет только один прицельный залп.

Яшка нервничал по другой причине. Ему не нравилась якорная стоянка. То что мы посчитали удобной бухточкой, представляло собой обычный изгиб берега. Он немного прикрывал корабль с севера и востока, но был открыт всем прочим ветрам. Любой шторм или короткий шквал мог выбросить корабль на камни или угнать в открытое море. Но нормальной бухты в этом районе всё рано не имелось, поэтому Яшка подгонял людей и те упражнялись от рассвета и до заката.

Остальные пушки мы переправили с помощью баркаса (Березин уговорил Яшку прихватить его с собой) в два приёма к Золотым воротам. Четыре штуки установили на старой батарее возле северного мыса, а еще три перегнали на Алькатрас Тропинину.

Тот радовался орудиям, словно ребёнок.

— Вот, это дело! — восклицал он, поглаживая чугунные бока. — Вот теперь они попляшут у нас.

Мне тоже нашлась работа. Целый день ушёл на подготовку «звукового письма» для Анчо. Сперва нужно было составить ёмкую и понятную фразу, но это оказалось лишь половиной дела. Битых три часа ушло на собственно «запись». Местный парнишка, которого наши уже прозвали Скороходом, сидел напротив меня и, внимательно слушая, пытался повторить фразу:

— Будет бой, выпускай скотину.

— Будет бой, выпускай скотину.

Наконец, стало выходить вполне сносно, и я отстал от него.

За сутки до начала сражения, Скороход переправился на южный берег и успешно добрался до деревни. Из Лёшкиного логова я наблюдал, как он явился утром в испанский лагерь и сразу же был помещён к остальным то ли аманатам, то ли послушникам. Я видел и реакцию Анчо. Он выслушал парня и точно почувствовал, что за ним следят. Повернул голову к острову и медленно кивнул.

Битва началась по плану, но проходила спонтанно, без какого-либо централизованного руководства. Мы конечно заранее составили примерный график, но скоординировать выступления на столь протяженном театре без средств связи было невозможно. Поэтому наши командиры и капитаны сами решали, когда и куда им выступать. Они лишь придерживались общей стратегии и задачи, а она заключалась в том, чтобы напугать испанцев, заставить их отступить на кораблях, но налегке. мы хотели прибрать к рукам все их сельское хозяйство, а заодно и прочие припасы.

Первым выступил отряд Варзугина. Ночью он высадился в тылу испанцев, в том месте, откуда мы раньше делали беспокоящие набеги. На этот раз, устроив ночной налет, наши не отступили, а дождались утра и встретили патрульную группу испанцев залпом из мушкетов почти в упор. По первым докладам противник потерял убитыми офицера и солдата, одну сбежавшую и одну убитую лошадь. После чего люди Варзугина встали в жесткую оборону с задачей отрезать испанцев от сухопутной дороги, не давая им организованно отойти с полуострова.

Первые жертвы и возня в тылу разозлили испанцев. Догадываясь, что мы используем для переброски и снабжения десанта лодки, они отправили «Первооткрыватель» на юг залива, чтобы в свой черёд отрезать наш отряд от внешней поддержки. В то же время их городок готовился к круговой обороне. На вал ставили фальконеты, порох убирали в погреба и прикрывали насыпями. Монахи спрятались в распадке между холмами, туда же оттащили часть вещей.

Нападения, однако не последовало. Варзугин сам готовился к обороне и наступать не пытался. Он с парнями устраивал завалы, где мог, создавал дополнительные рубежи обороны на случай вынужденного отхода.

В этот момент испанскому начальству, видимо, донесли, что какой-то торговый корабль и явно не принадлежащий подданным его католического величества, плавает напротив входа в пролив, словно у себя дома. В стане противника возникло замешательство. Несколько офицеров, под прикрытием небольшого отряда, отправились на морской берег и вернулись через час сильно встревоженными.

Наш галиот выглядел мирно. Обычный промысловый корабль, лишённый тяжёлого вооружения. Лёгкая добыча для любого европейца, прошедшего жестокую школу карибских и средиземноморских стычек. Опасность, которую он представлял, заключалась в другом. Во-первых корабль мог отправиться за помощью к соотечественникам. Испанские командиры не знали, как далеко отсюда находится наша база, и могли опасаться быстрого подкрепления. Во-вторых, галиот мог высадить ещё один десант в тылу, тем самым осложнив положение городка. А в третьих, он мог доставить нам боеприпасы. В том числе и тот самый порох, которого так не хватало испанцам. Ничего удивительного, что они решили корабль захватить. Эту миссию возложили на флагман.

Корабль быстро приготовили к походу и он отчалил от пристани. Противный вестовый ветер дул с моря, а течение которое могло вынести корабль из залива, у самого берега отсутствовало. Оно набирало силу лишь ближе к Альтатрасу или даже за ним. Поэтому пакетбот сначала пошел по ветру на восток, выбираясь на глубину и только тогда, заложив большую дугу, лег на обратный курс. Но теперь его путь пролегал в каких-то двух сотнях метров от Алькатраса.