Читаем без скачивания Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III - Алексей Дживилегов

«Дети Парижа» в Витебске 15 июля (Фабер дю-Фор)

Тем временем Александр I под впечатлением докладов фон-Клаузевица, адъютанта самого Фуля, и инженерного полковника Мишо, а также и личного осмотра дрисских укреплений уже разочаровался в достоинствах этой позиции. Созванный им военный совет согласился, что дрисский лагерь следует очистить немедленно же, и принял предложение Барклая отходить с 1-ой армией на Витебск и ожидать там присоединения Багратиона. (2/14) июля русская армия покинула дрисский лагерь и, перейдя на правый берег З. Двины, начала отступление к Полоцку, куда и прибыла (6/18) числа. Здесь вследствие представления графа Аракчеева, Балашова и Шишкова, настаивавших на необходимости присутствия государя внутри империи, Александр I покинул армию; с этих пор Барклай и Багратион превратились в совершенно самостоятельных главнокомандующих частными армиями. Еще собираясь начать движение к Полоцку, Барклай выделил из состава своей армии корпус Витгенштейна, который, оставаясь у Дриссы, должен был прикрывать дорогу на С.-Петербург. Витгенштейн приказал своему авангарду под начальством Кульнева переправиться через З. Двину и 3(15) июля произвести рекогносцировку на левом берегу реки. Недалеко от Друи казаки и гусары внезапно атаковали два полка дивизии Себастьяни, опрокинули их, а часть захватили в плен. Получив на следующий день к вечеру донесение Мюрата об этом переходе русских у Друи, Наполеон принял его за наступление первой армии и решился принять желательное для него сражение. Он решил к ночи выступить из Вильны, чтобы рано утром 5(17) июля быть уже в Свенцянах, а оттуда двинуться или к аванпостам Мюрата у Браслава против якобы наступающих русских, или, если тревога окажется ложной, идти дальше на Глубокое. Император в Витебске и на походе вставал обыкновенно в два часа ночи, а затем высыпался днем. Большую часть пути он совершал в карете, за которой верхом едва поспевали офицеры его свиты.

Наступление русских у Друи, однако, приостановилось, и (6/18) июля Наполеон в полдень достиг Глубокого. Убедившись, что первая русская армия отступила за Полоцк, император останавливается на мысли сосредоточить все свои силы в Бешенковичах, перейти там З. Двину и вызвать Барклая на битву еще до Витебска или, по крайней мере, преградить ему путь на левый берег реки для соединения через Сенно с армией Багратиона. Ради этого на левом фланге Мюрат и Ней получают направление от Дисны через Полоцк к Бешенковичам по левому берегу З. Двины, а правое крыло вице-короля Евгения двинуто туда же через Камень; посредине между ними лежит путь для гвардии на Ушач. На крайнем южном фланге Даву по-прежнему должен отрезывать Багратиона от направления по правому берегу Днепра на Оршу ради соединения с первой армией; для этого сам маршал мог оставаться в Могилеве и только выделить Груши ближе к Евгению Богарнэ на линию от Борисова через Бобр к Коханову; подвигаясь к ним на помощь, Понятовский достигал уже Игумена. Сам Наполеон, следуя за своей гвардией, приехал 11(23) июля в Ушач и затем ночью в Камень. Уже отсюда послан был на следующий день приказ генералу Брюйэру идти с кавалерией на Островно в Витебск в предположении, что всей французской армии придется двинуться туда же. Действительно достигнув еще 12(24) июля Бешенковичей, император лично мог убедиться, что на правом берегу З. Двины главной русской армии более не было. В тот же вечер он велел Мюрату двинуться по левому берегу на Витебск, к рассвету за ним должен был последовать вице-король Италии, выделив только бригаду легкой кавалерии на Сенно ради установления связи с отрядом Груши. Наполеон все еще готовился к попытке Барклая проложить себе путь от Витебска через Оршу на соединение со 2-ой русской армией. Между тем Барклай-де-Толли, в виду движения французов к Бешенковичам, еще в Полоцке почти оставил мысль теперь же пробиваться навстречу Багратиону и, быстро отступив к Витебску, привел туда свою армию уже 11(23) июля. Только отсюда он намеревался идти на Бабиновичи и Оршу в надежде облегчить этим соединение со 2-ой армией и преградить противнику путь из Минска на Смоленск. Барклай сообщил о своем намерении князю Багратиону и настойчиво, ссылаясь на волю государя, требовал, чтобы вторая армия двинулась между Березиной и Днепром и действовала во фланг Наполеону.

Подвиг генерала Неверовского под Красным 2-го августа 1812 года (Гесс)

Багратион, в виду появления у него в тылу Жерома в Новогрудке и занятия маршалом Даву сначала Минска, а затем Игумна и Борисова, продолжал с 28 июня (ст. ст.) отступление от Несвижа на Слуцк и Бобруйск. На всем пути Платов с казаками прикрывал тыл движения 2-ой армии и имел несколько крайне удачных схваток с польской кавалерией из авангарда Жерома, а именно — при Мире 28 июня (ст. ст.) с Рожнецким и при Романове 2 июля (ст. ст.) с Пшепендовским. С подходом 5–6 июля (ст. ст.) к Бобруйску, Багратион уже обладал обеспеченной переправой через Березину и всегда мог положить эту преграду между собой и Жеромом. Ободренный выгодами своего нового положения, он решил двинуться разрешить задачи, поставленные ему раньше императором Александром, т. е. прикрыть направление на Смоленск и соединиться с первой армией, хотя теперь в Бобруйске уже имел разрешение от государя совершить все движение по левому берегу Днепра. (7/19) июля, в день занятия Коханова и Орши частями Груши и накануне захвата Могилева Бордесулем с его авангардом, корпус Раевского выступил по приказу Багратиона на Старый Быхов с казачьим отрядом полковника Сысоева во главе. Вскоре 2-ая армия убедилась, что Даву предупредил ее в Могилеве. Однако Багратион все-таки остался верен своему решению проложить себе дорогу вдоль правого берега Днепра. (10/22) июля он сделал распоряжения для дальнейшего наступления армии на Могилев, а на случай неудачи велел немедленно же приступить к постройке моста через Днепр у Нового Быхова. В этот же день маршал Даву, полный надежд на успех, избрал к югу от Могилева у деревни Салтановки позицию на случай боя. С фронта позиция определялась ручьем, протекавшим в юго-восточном направлении впереди деревушек Фатовой и Салтановки вплоть до своего впадения в Днепр. Плотины и мосты, являвшиеся единственными доступными переходами через болотистые берега ручья, были по указаниям Даву или сломаны, или забаррикадированы. Тем не менее, получив в день битвы у Салтановки 11(23) июля приказ Багратиона атаковать неприятеля и постараться ворваться в Могилев, Раевский двинул весь свой корпус вперед. Однако атаки Паскевича в обход правого фланга французов у Фатовой и самого Раевского — против их левого крыла у Салтановки были отбиты. Трудные условия местности, лишая возможности воспользоваться содействием кавалерии, заставили Раевского прекратить атаки и с разрешения Багратиона отвести войска к Дашковке; наступление ночи вскоре положило конец преследованию Кампана. На следующий день видя еще перед собой передовые посты Раевского, Даву ожидал атаки всей 2-ой русской армии. Но Багратион был уже на пути к Смоленску. 13(25) июля его главная квартира переправилась через Днепр у Нового Быхова и выступила дальше на Пропойск и Мстиславль. Платов с казацкими полками должен был спешить к 1-ой армии кратчайшей дорогой и после удачных набегов на французские отряды в Шклове, Копысе, Орше, уже 17(29) июля достиг Любавичей и вошел затем в связь с войском Барклая. Даву только на другой день после переправы Багратиона узнал, что 2-ая армия за Днепром; но, опасаясь наступления каких-либо свежих русских сил от Смоленска на Оршу, он только через двое суток, дождавшись прибытия Понятовского, двинулся туда от Могилева вверх по реке.

Неудача Багратиона и его отступление за Днепр к Смоленску разъяснили первой армии ее положение под Витебском. Получив донесение о наступлении значительных сил неприятеля вдоль левого берега З. Двины, Барклай в ночь с 12 на 13 июля (ст. ст.) двинул там же по дороге на Бешенковичи пехотный корпус Остермана, усиленный драгунами, гусарами и конной артиллерией. Высылкой этого арьергарда он надеялся задержать противника и выиграть время, чтобы облегчить сближение и соединение со 2-ой армией. Так возник 13(25) июля бой под местечком Островно между французским авангардом Мюрата и отрядом Остермана, задержавший на целый день наступление неаполитанского короля, но кончившийся все-таки отступлением русских на новую позицию. Убедившись из боя при Островне в приближении значительных сил противника по дороге из Бешенковичей, Барклай отказался от опасного при таких условиях движения на Оршу. Чтобы отвлечь, однако, внимание противника от 2-ой армии, которую он сам настоятельно призывал ускорить движение к Орше, Барклай готов был даже принять сражение под Витебском. Впрочем, при ближайшем осмотре позиции и впереди и позади Витебска оказались рискованными для решительной битвы. К тому же в ночь на 15(27) июля адъютант Багратиона привез известие о неудавшейся попытке 2-ой армии боем открыть себе дорогу для соединения с Барклаем. Эта новость освобождала 1-ую армию от необходимости выжидать Багратиона у Витебска под страхом битвы в плохо защищенной от природы местности с превосходными силами противника. Поручив Палену составить арьергард армии и выдвинуть его на левый берег речки Лучосы, Барклай после совещания старших начальников 15(27) июля решил продолжать отступление на Смоленск тремя колоннами через Поречье и Рудню. Наполеон со своей стороны уже 13(25) июля знал из донесения Даву об отражении Раевского у Салтановки. После этого операции главной армии против Барклая были вполне обеспечены с правого фланга. Бой у Островна и самое упорство, с которыми дрались русские арьергарда Остермана, затем 14(26) июля Коновницына и, наконец, 15(27) июля — Палена, все это наводило императора на мысль, что русский главнокомандующий собирается принять генеральное сражение. В первые дни этих авангардных стычек французская армия была еще слишком разбросана, и Наполеон ограничивался рекогносцировкой, предполагая дать давно желанную битву только 16(28) июля, если русские выстоят на месте. Но в назначенный для боя день от русской армии перед ним не осталось и следов. Французы могли только вступить в Витебск, очищенный неприятелем, и на следующий же день двинуть за ним погоню. Сознавая, однако, что надо дать армии отдых дней в 7–8, Наполеон поневоле должен был предоставлять русским почин в наступательных действиях и подготовке битвы. Он ограничился только тем, что занял частями великой армии все узлы дорог на правом берегу Днепра между Витебском, где отдыхала гвардия, и Смоленском. Так, вице-король занимал Сураж и Велиж, Нансути — Поречье, Ней — Лиозну, Мюрат — Колышки и Рудню, Груши — Бабиновичи и Любавичи, Даву — Дубровну.