Читаем без скачивания Скальпель разума и крылья воображения. Научные дискурсы в английской культуре раннего Нового времени - Инна Лисович

В Грэшем-колледже были основаны первые в Англии кафедры астрономии и геометрии. Ситуацию осложняло то, что университетские профессора и студенты воспринимали геометрию как «дьявольскую науку», а математику и алгебру – как занятие, достойное лишь ремесленников и купцов, которым нужно уметь считать[575]. Когда профессор геометрии Грэшем-колледжа коперниканец Г. Бриггс, покинув колледж, открыл первую кафедру астрономии в Оксфорде, студенты и джентльмены протестовали против обучения математике. Г. Бриггс был среди основоположников прикладной математики, о которой не слышали в университетах, и одним из идеологов «Новой философии», основанной на математическом рационализме, хотя авторство этой концепции принято приписывать Френсису Бэкону.

В 50-е годы XVII в. начинается захват бэконианцами кафедр Грэшем-колледжа, связанных с экспериментальной наукой: Уильям Петти занимает кафедру музыки (1650–1660), Джонатан Годдард – медицины (1655–1675), Лоуренс Рук – астрономии (1652–1657) и геометрии (1657–1662), Кристофер Рэн – астрономии (1657–1661). В «Советах мистеру Хартлибу…» (1649) У Петти предлагает реформировать Грэшем-колледж[576], для чего необходимо положить в его основание исключительно научные принципы в понимании новой философии Ф. Бэкона – математический рационализм и экспериментальную науку. Он считал, что нужно оставить кафедры геометрии, астрономии, медицины, музыки и закрыть три кафедры (теологии, риторики и права), поскольку их предмет – интеллектуальный, и его можно освоить самостоятельно, без помощи профессоров, так как существует достаточно книг. Вместо них открыть три: магнетизма, оптики и кафедру по исследованию производства и технологии ремесел (кожевенное, дубильное, красильное и металлообработки).

Он находил эти науки необходимыми для общества, потому что они имеют дело с чувственно воспринимаемыми предметами и не могут преподаваться без демонстраций и взаимодействия с преподавателем на публичных лекциях. К медицине он относил химию и анатомию, к геометрии – землемерие и фортификацию, к астрономии – географию и навигацию. Кроме того, его понимание музыки было связано с тем разделом физики, который сейчас принято называть акустикой. Он полагал, что «профессор музыки не столько должен учить своих слушателей играть или делать инструменты, сколько объяснять ее основы – обучать людей знанию различий тонов, природы созвучий и неблагозвучия, звука и звучащих тел, причин материала и форм всех музыкальных инструментов, не избегая вопросов о способах улучшить слух, в соответствии с тем, что уже сделано для улучшения зрения»[577].

Он предлагал создать «Республику искусств», включающую взаимосвязанные школы, гимназии ремесленников (Gymnasium Mechanicum) и образовательные академии. В школах должны обучаться дети согласно своим способностям вне зависимости от происхождения, включая бедных: «Мальчики, вместо того чтобы читать трудные еврейские слова в Библии <…> или вместо того, чтобы как попугаи повторять разносклоняемые глаголы и существительные, смогут читать и слышать историю всех свойств. Так что прежде чем стать подмастерьями, в любом деле будут знать зло и благо, его силу и волю, и не будут проводить семь лет в сожалении или плыть против течения собственных склонностей»[578]. В Gymnasium Mechanicum «наиболее искусные ремесленники будут жить, обучать и продавать товары. Внутри него будет Nosocomium Academicum, объединяющий фармацевтов, хирургов и терапевтов, он включает в себя полный ботанический театр, вольеры и клетки для экзотических рыб, птиц, животных, репозиторий всех редкостей, древних вещей, механизмов, садов, зданий; химическую лабораторию, анатомический театр, библиотеку, обсерваторию, землю для сельскохозяйственных экспериментов, галерею картин и статуй, то есть краткую историю всего мира»[579]. Этот проект У Петти был продолжением идеи построения «Дома Соломона» Ф. Бэкона[580], ради осуществления которой в Англию по приглашению Парламента и С. Хартлиба приехал Я. А. Коменский[581], так и не воплотивший свой замысел из-за гражданской войны. Необходимость подобной реформы подчеркивает и тот факт, что Кромвель пытался основать в Дареме университет нового типа для продвижения наук.

Реформа Петти также не была реализована из-за финансового упадка колледжа, негибкости завещания и устава, где были однозначно прописаны кафедры и регламент преподавания. Ученые предпочли основать ЛКО под королевским патронажем, где не будут каждого из них принуждать читать ежедневно лекции «невеждам». Но в основу деятельности ЛКО был положен принцип публичности и доступности новых знаний, которые они охотно демонстрировали. Горожане, джентльмены и придворные, присутствовавшие на опытах ученых, жертвовали деньги на научные исследования и публикации результатов. Но, при всей доступности научной информации, многое оставалось непонятным и даже шокирующим для зрителей, как, например, опыты по вивисекции.

В стихотворении «Похвала избранной компании Умов и Философов, встречающихся еженедельно по средам в Грэшем-колледже» фактически представлено ЛКО, но по инерции автор называет Р. Хука, Р. Моррея, К. Рэна, Р. Бойля, Дж. Уилкинса и других грэшемцами и полагает, что они должны приносить пользу королю, Сити и Англии. Для ученых ЛКО занятие фундаментальной наукой представляло больший интерес, чем для общества, не видевшего ближайшей практической цели, например, в экспериментальном подтверждении физических концепций эпикурейцев или Ф. Бэкона. В этом тексте можно найти подтверждение избранной членами ЛКО стратегии репрезентации знания: опыты можно было видеть в авторском исполнении, прочесть о них в печатных изданиях Грэшем-колледжа и ЛКО, составить о них свое мнение, воспроизвести их и понять теоретическую основу.

Несомненно, Грэшем-колледж совершил переворот в области образования и науки как социальных институтов, создание и контроль за которыми были привилегией монархии, дворянства, аристократии и экономической элиты. В случае с Грэшем-колледжем для продвижения и развития научного знания использовалась риторика общего корпоративного блага, причем доступ горожан к знанию был получен через обоснование его практической пользы, что казалось достаточно безопасным неоплатоникам, университетам и церкви. Грэшем-колледж заложил фундамент для появления ЛКО, создал социальную почву в Англии для принятия обществом нового образа мышления, новой профессии, нового знания, демонстрационные и печатные формы репрезентации которого принципиально отличались от средневекового.

Несмотря на многие проблемы, связанные с инерцией средневековой университетской системы образования, благодаря доступности для сословия ремесленников и торговцев, специфическим отношениям между профессурой и слушателями формировалась открытая развивающаяся научно-образовательная модель, у которой достоинств было гораздо больше, чем недостатков. Она была попыткой воплощения некоего утопического идеала, предполагавшего сотрудничество наук и ремесел, фундаментального знания и прагматического их применения.

Дальнейшее развитие научных и образовательных институтов будет колебаться между этими двумя полюсами – средневековой университетской моделью и Грэшем-колледжем: корпоративной замкнутостью и открытостью, самоценностью и утилитарностью научного знания, социальной маргинальностью и востребованностью ученого. Ю. Хабермас в работе 1963 г. «Техника и наука как идеология» пишет, что причиной ограничения социального доступа к научным знаниям послужила возможность его технического применения, которой не существовало до XIX в.[582], что привело к ограничению государственной политикой публичной репрезентации результатов научных исследований в современном обществе[583].

В нашем случае можно оспорить утверждение Ю. Хабермаса, поскольку в политике опекунов Грэшем-колледжа, научно-образовательной деятельности Грэшем-профессоров, «Призраке сэра Томаса Грэшема» и «Советах…» У Петти реформа направлена в сторону «онаучивания техники». Лондон уже тогда активно стремился связать науки и ремесла, финансируя и пытаясь продвинуть те научные знания, которые позволяют развивать технологии. Эта тенденция станет доминирующей в XIX в. с появлением современных форм промышленности и государственности, что и описывает Ю. Хабермас.

Но основание ЛКО позволило продвинуть прежде всего фундаментальное знание, которое, как полагает Хабермас, обладало «философским смыслом, позволявшим интерпретировать природу и общество комплементарно относительно естественных наук, и она, так сказать, индуцировала механическую картину мира XVII столетия»[584]. В нашем случае парадоксальным является факт, что институциализация науки Нового времени, которая изначально формировалась в открытом коммуникативном пространстве Грэшем-колледжа и ЛКО, впоследствии привела к его целенаправленному ограничению, в частности, академической средой, военно-политическими и экономическими интересами государств и корпораций.