Читаем без скачивания Вечная команда (ЛП) - Станич К.М.

— Ты не войдёшь ко мне на кухню, — говорит Рейнджер, стоя в дверях класса в фартуке и скрестив руки на груди. Его губа приподнята в оскале, когда он смотрит сверху вниз на учителя домоводства мистера Йохансена. Технически, мистер Йохансен должен быть нашим вспомогательным сотрудником, но я видела, что он приходил на наши собрания только мимоходом. По крайней мере, он ставит нам всем высокие оценки — даже я получила пятёрку за оба семестра в прошлом году.

— Мистер Вудрафф, — ругается мистер Йохансен, протягивая руку, чтобы поправить очки. — Я потрясён вашим поведением. Кулинарный клуб не принадлежит ни вам, ни Студенческому совету, как бы вам этого ни хотелось. А теперь отойдите в сторону и сделайте так, чтобы Астер чувствовала себя здесь как дома.

На его челюсти подёргивается мускул, Рейнджер отходит в сторону и впускает Астер Хейз в комнату. Она сияет, рыжие волосы вьющимися локонами обрамляют её лицо. У неё даже есть лёгкая россыпь веснушек на носике-пуговке. Думать о ней как об убийце… трудно.

— Мне это не нравится, — бормочет Спенсер, следя глазами за её перемещением по классу. Мистер Йохансен быстро извиняется и исчезает в коридоре, чтобы почитать свои эротические романы. Он всегда оставляет свой Kindle включённым и всегда на сомнительной сцене сомнительного характера. Старый извращенец.

— Мне тоже, — уклоняюсь я, когда Астер разворачивается, держа перед собой сумку с книгами и сияя, как сумасшедшая.

— Я была в пекарском клубе в Эверли, — объясняет она, оглядывая комнату под наши взгляды, хмурые брови и — в случае близнецов — высунутые языки. — Это в некотором роде моя тема. Большое вам спасибо за то, что пригласили меня.

— Ты же знаешь, что ты нам не нравишься, — говорит Спенсер, когда Рейнджер начинает бурлить от гнева. — Так какого чёрта ты здесь делаешь?

— Я знаю, что, должно быть, тяжело иметь настоящую конкуренцию на выборах, но разве не в этом суть политики? Жёсткая конкуренция, честность и неподкупность? — зелёные глаза Астер осматривают класс, останавливаясь на нашем уютном уголке для чтения с разложенными по алфавиту кулинарными книгами (моя работа), сверкающих столешницах и полностью укомплектованных холодильнике и кладовой. Это наш дом вдали от дома, понимаете? Присутствие её здесь ощущается как нарушение.

— Э-э, ты вообще следишь за американской политикой? Потому что это в значительной степени противоположно тому, как это работает. — Спенсер закатывает глаза и обменивается долгим изучающим взглядом с близнецами. Конечно, они замышляют что-то недоброе, но также есть очень большая вероятность, что Астер Хейз виновна, так что… справедливость есть справедливость.

— Что мы сегодня готовим? — спрашивает она, подходя к шкафчикам и просматривая их. Когда девушка направляется к тому, в котором фартуки, я встаю перед ней и прерываю её.

— Это личный шкаф, — говорю я, в то время как Рейнджер напряжённо наблюдает за мной из-за её спины.

— Этот класс для всех, — утверждает она, всё ещё улыбаясь мне. — Но, если ты не хочешь, чтобы я туда заглядывала, я не буду. Я бы предпочла, чтобы мы не ссорились. Я здесь для того, чтобы быть частью этого клуба.

— Конечно же, — говорит Спенсер, но это его не убеждает. Никого из нас.

Вместо наших обычных шуток и игр в комнате царит тишина, пока каждый из нас работает над своими собственными рецептами. Иногда мы работаем индивидуально, в других случаях создаём что-то вместе. Но с Астер здесь каждый остаётся на своей полосе.

— Похоже, она из тех, кто мог бы доложит о нас, если бы мы, скажем, разбили яйцо у неё на спине, — шепчет Тобиас, глядя на неё через всю комнату. Я заметила, как Рейнджер съёжился, когда она начала делать изменения в рецепте из одной из старых кулинарных книг. — Знаешь, это одна из тех черт, которые нам так в тебе нравились, Чак.

— Разбивать яйца у меня на спине? — спрашиваю я, думая о пластиковом пауке с кладбища и прищуривая глаза.

— Нет, глупышка, тот факт, что из-за тебя мы не были наказаны за то, что вели себя как придурки. — Мика погружает миксер в миску, а я ухмыляюсь.

— Придурок. Это что-то новенькое, но мне нравится.

Думая об этом, я перемешиваю полезную смесь для бананово-шоколадно-овсяных блинчиков. Мне никогда по-настоящему не приходило в голову, что я могла бы привлечь парней к ответственности за то, что они со мной делали. Это просто не по мне. В конце концов, всю жизнь моим отцом был директор школы, и поверьте мне, беготня к нему и доносы никогда не приносили мне ничего хорошего.

Иногда нам приходится сталкиваться с собственными проблемами. И иногда эти проблемы превращаются в благословение.

Ближе к концу дня Спенсер заканчивает кексы и начинает намазывать на них лисьи мордочки красной глазурью. Он ставит поднос на столик, где работает Астер, но, хотя она поднимает глаза, никакой реакции нет.

— Если бы я не думал, что из-за этого меня могут убить, я бы нарисовал тот уродливый символ на всех них, — говорит он, наблюдая, как маленькая, низенькая девочка выкладывает ежевику на верхушку своего торта.

Поэтому, на остаток дня мы оставляем Астер в покое.

Но она не останется здесь и не разрушит наш Кулинарный клуб до конца года.

Ни за что на свете.

Дебаты в Студенческий совет проводятся в большом зрительном зале в задней части главного здания, в этом душном старом театре с таким количеством неоклассических элементов в архитектуре, что можно задушить лошадь. Поскольку на самом деле я не состою в Студенческом совете — должность помощника назначается членами и не выставляется на выборы, — я сижу в первом ряду, чтобы понаблюдать за дебатами, а не на сцене с парнями.

Сомнительно, что кто-то стал бы появляться на подобных мероприятиях без специального разрешения, но, конечно, когда Арчибальд Карсон добивается своего, все неизбежно становится скучным. Вся школа в сборе, парни ссутулились и стонут на своих местах.

— Мило, что ты пришла, — говорит отец, останавливаясь рядом с моим местом и глядя на меня сверху вниз так, словно я самое большое разочарование в его жизни. — Я почти забыл, что ты учишься в этой школе.

— Это на твоей совести, — язвительно отвечаю я, скрещивая руки на свободной от повязок груди и пожимая плечами. — Ты же сам сказал, что больше не хочешь относиться ко мне как к дочери.

— Это не то, что я сказал, — выпаливает он, а затем вздыхает, останавливаясь, чтобы провести рукой по редеющим волосам. — Ты неверно истолковываешь мои слова в своих корыстных целях, это довольно ребяческое поведение, особенно для женщины, которая помолвлена и планирует выйти замуж.

Я закатываю глаза, но папа этого не замечает, подходит к ступенькам сбоку сцены и поднимается наверх, чтобы занять место на подиуме. Когда он достаёт из портфеля айпад, чтобы просмотреть записи речи (кстати, айпад с обложкой Щенячьего патруля), Астер и её друзья появляются из-за занавеса, занимая свои места на противоположной стороне сцены от парней.

Теоретически, все знают, что позиция каждого Студенческого совета индивидуальна, что нет никаких партийных платформ или чего-то подобного. Но только теоретически. Либо Черч победит — а вместе с ним и другие ребята, — либо победят Астер и её друзья.

По тому, как оживляется зал и все взгляды устремляются на трёх новеньких девушек в хорошо отглаженных юбках и галстуках, у меня возникает ощущение, что голоса склоняются в пользу Астер.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку сиденья и борюсь с желанием прокрутить страницу в телефоне. Однако больно смотреть, как мои мальчики дают все правильные ответы, в то время как Марк и его тупоголовый сосед по комнате — по-видимому, его зовут Гарет — валяют дурака.

Должен же быть какой-то способ надрать им задницы, верно?

После дебатов все расходятся по очереди, и залы наполняются сплетнями. Люди определённо смотрят на нас по-другому, чем раньше. «Только Студенческий Совет, придурки», — похоже, уже не имеет такого веса, как раньше.