Читаем без скачивания Тарзан и человек-лев - Эдгар Берроуз

Обратный путь по проторенной дороге прошел гораздо быстрее. Сопровождая отряд по земле Бансуто, Тарзан заверил белых, что им уже нечего бояться.

– Я предупредил Рангулу, когда был в его деревне, – объяснил он.

Затем человек-обезьяна оставил отряд, сказав, что пойдет вперед в Джиню, и поспешил к деревне Мгуну, где оставил настоящего Стенли Оброски. Но Мгуну встретил его со скорбным выражением лица.

– Белый бвана умер неделю тому назад, – сказал вождь, – и мы отнесли его тело в Джиню, чтобы белые не подумали, будто мы его убили.

Тарзан огорченно присвистнул. Оброски ничем уже нельзя было помочь. Он и так сделал для американца все, что было в его силах.

Спустя два дня Повелитель джунглей и царь зверей Золотой лев Джад-бал-джа наблюдали с небольшого холма за длинной колонной грузовиков, направлявшихся в Джиню.

Во главе колонны шагал Пат О'Грейди рядом с Бальзой. Они шли в обнимку, а во рту ее дымилась сигарета.

XXXII. ЗДРАВСТВУЙ, ГОЛЛИВУД!

Миновал год.

На центральном вокзале Лос-Анджелеса с поезда сошел высокий человек с загорелым лицом цвета бронзы. Легкая величественная походка, бесшумная четкая поступь, сильные мышцы, выражение достоинства, написанное на его лице – все в нем до такой степени напоминало льва, словно он являлся живым воплощением Нумы.

К поезду повалила огромная людская толпа, которую насилу сдерживала цепь хорошо натренированных полицейских, оставивших небольшой проход для прибывших пассажиров и ожидаемой всеми кинозвезды.

Трещали камеры, в местные газеты и информационные центры летели снимки. Вперед пробивались нетерпеливые репортеры и специальные корреспонденты.

Наконец появилась и сама знаменитость, встреченная громким «добро пожаловать». Приветствие эхом отдавалось в микрофонах, специально расставленных Фриманом Лангом в стратегических точках.

Из вагона выпорхнула девушка с золотыми волосами в окружении рекламных агентов, за нею следовали три секретаря и слуги, ведущие на цепи гориллу.

Девушку плотным кольцом обступили репортеры, и Фриман еле пробился к ней.

– Не желаете ли сказать пару слов вашим друзьям? – спросил он, беря ее под руку. – Вот сюда, дорогая!

Девушка подошла к микрофону.

– Привет всем! Я очень соскучилась по вам! Какое счастье – вернуться в Голливуд!

Фриман Ланг взял в руку микрофон.

– Леди и джентльмены, – объявил он торжественным голосом, – вы только что слышали голос самой популярной и обаятельной юной кинозвезды. Вы увидите толпы людей на улицах, вышедших приветствовать ее. Я видел немало встреч, но честное слово, друзья, такое я вижу впервые. Весь Лос-Анджелес вышел встретить суперзвезду – несравненную Бальзу!

На лице бронзовотелого гиганта промелькнуло подобие улыбки. Пробившись сквозь толпу на улицу, он остановил такси и попросил отвезти его в гостиницу.

В «Рузвельте» его зарегистрировали как Джона Клейтона, прибывшего из Лондона.

Наблюдавший за ним человек отметил про себя высокий рост, широкие плечи и мягкую кошачью походку.

Из окон своего номера Джон Клейтон выглянул на Голливудский бульвар, по которому на север и на юг бесшумно катились бесчисленные автомобили. При виде редких островков деревьев, затерявшихся среди громад зданий, он тяжело вздохнул.

Внизу бурлил поток праздных людей, гулявших по тротуару, и, глядя на них, Джон Клейтон почувствовал себя безмерно одиноким.

Стены гостиницы действовали на него угнетающе, и он спустился в холл, решив прогуляться по холмам, видневшимся неподалеку к северу.

В вестибюле его остановил молодой человек.

– Вы случаем не мистер Клейтон? – спросил он. Клейтон внимательно посмотрел на незнакомца.

– Да, но мы с вами не знакомы.

– Вероятно, вы просто забыли. Мы встречались в Лондоне.

Клейтон отрицательно покачал головой.

– Я никогда ничего не забываю.

Молодой человек улыбнулся, пожимая плечами.

– Простите, но я вас узнал. Вы ведь здесь по делам? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Нет, просто приехал взглянуть на Голливуд, – отвечал Клейтон. – Столько о нем слышал, что решил посмотреть своими глазами.

– У вас здесь, наверное, уйма друзей?

– Нет, меня здесь никто не знает.

– Тогда я могу быть вам полезен, – предложил молодой человек. – Я тут уже два года, сейчас не занят и охотно покажу вам город. Меня зовут Рис.

Клейтон задумался над предложением. Он приехал посмотреть Голливуд, и услуги гида пришлись бы весьма кстати.

– Вы очень любезны, – сказал он.

– Вот и прекрасно. Может, начнем с ленча? По-моему, вам будет любопытно взглянуть на наших кинозвезд. Я знаю место, где они собираются.

– Отлично, – одобрил Клейтон. – Актеры самые интересные люди в Голливуде.

– Тогда отправимся в «Браун Дебри». Выйдя из такси возле ресторана, Клейтон увидел перед входом толпы людей, напоминавших ему столпотворение на вокзале при встрече знаменитой Бальзы.

– Наверное, ожидают какую-нибудь важную персону, – обратился он к Рису.

– О, эти лоботрясы торчат здесь целыми днями, – ответил тот.

Ресторан был переполнен элегантными мужчинами и женщинами в нарядных туалетах. Одежда, украшения и прически у всех были такими экстравагантными, словно каждый стремился выставить себя напоказ. Отовсюду доносилось:

– Привет!

– Потрясающе выглядите!

– Как дела?

– Встретимся вечером в Китайском. Рис показал Клейтону всех присутствующих знаменитостей.

Некоторые имена были ему знакомы, но люди все были так похожи друг на друга и обладали столь схожей манерой разговаривать, что Клейтону очень скоро стало скучно, и он обрадовался, когда официант принес счет. Расплатившись, они вышли на улицу.

– Что будете делать вечером? – спросил Рис.

– Пока не знаю.

– Может, сходим на премьеру фильма с Бальзой? Называется «Нежные плечи». Он идет в Китайском. У меня есть билет, а мой знакомый достанет и для вас, но это будет стоить двадцать пять центов.

Рис вопросительно посмотрел на Клейтона.

– Я должен обязательно посмотреть этот фильм, если хочу узнать Голливуд?

– А как же!

Фасад Китайского театра Граумана был залит ярким светом. Перед зданием столпилось тысяч двадцать зевак, перегородивших проезжую часть Голливудского бульвара. Неподвижно замерли автомобили. Пот струился по лицам полицейских.

Клейтон и Рис вышли из «Рузвельта» и стали продираться сквозь толпу. Когда они добрались до театра, Клейтон услышал громкое объявление о прибытии знаменитостей, которые оставляли свои машины за два-три квартала и подходили к театру пешком.