Читаем без скачивания Бред сивой кобылы - Виктор Рябинин

Голос хозяйки был более приветлив:

– Дик, вы располагайтесь на кровати, а я эту ночь скоротаю у служанок.

– Мадам, не стоит стеснять себя, я прекрасно устроюсь по-походному на ковре, – великодушно отозвался я.

Комната вдовы Амфу оказалась уютной и по-женски обжитой, а кашемировый ковёр действительно устраивал меня, так как избавлял от утомительного процесса раздевания. И я, не слушая возражений, раскинулся на полу возле кровати, как у себя дома, готовясь достойно всхрапнуть перед бурным днём.

Вдовушка, встретив такое решительное сопротивление своему гостеприимству, тоже начала готовиться ко сну. Она вне поля моей видимости разделась и завалилась на кровать, вздыхая и творя молитву.

– Вам удобно? – очень скоро разбудила она меня участливым вопросом.

– Как на паперти, – буркнул я спросонья, проклиная неуместную заботу.

– Мистер Блуд, можете прилечь на кровать с краю, места хватит, – вновь вывел меня из забытья голос женщины.

– Джентльмены не спят с малознакомыми дамами, – назидательно ответил я, уже не на шутку раздражаясь.

Чёртова кукла не давала мне уснуть, явно намекая подсунуть вместо полноценного отдыха развлечение сомнительного свойства. А у меня и без того ломило затылок, а всё тело требовало бережного обращения и воздержания. Видимо, всё ещё сказывалось потрясение от знакомства с Медноголовым Хью.

– Дик, вам не холодно?

Это было уже слишком даже для опытной вдовы, так как теплее могло быть лишь на погребальном костре.

Круглый глаз луны мирно заглядывал в комнату, дикая природа за окном полноценно отдыхала в ночной прохладе, а я, как последний ягуар, готовился к нападению. Требовалось, жертвуя собой, проучить назойливую вдовицу, но не прибегая к наставлениям камасутры, а обычным и доходчивым до печёнок способом. Я наскоро разделся, аккуратной кучкой свалив одежду в углу, и влез на обширное ложе хозяйки. И едва успел обжить новое место, как вдова навалилась на меня, обхватив руками за плечи и накрыв меня своею грудью от пупа и до подбородка, а чтобы ненароком не выскользнул, ещё и придавила мои ноги бёдрами. Я понял, что попал под знающего своё дело удава и напрасно переоценил свои силы.

Женщина была голой и податливой, как яйцо всмятку, а все её телеса излучали жар невостребованного материнства. Она мяла и тискала меня, словно комнатного котёнка, что-то мурлыча и почти облизывая мой лик. Порой она приподнималась на локтях, всматривалась в меня, как бы желая поймать ответный влюбленный взгляд моих оловянных очей, и тогда грозного берегового калибра ядра её грудей сурово нависали над моей беззащитной головой, посягая на её целостность. Не спорю, женщина имеет право обзаводиться любым посильным для неё бюстом в зависимости от природного назначения. Скажем, одна носит груди для красы и соблазна, другой же они нужны для вскармливания потомства, но всё должно быть в пределах допустимого стандарта, чтобы не пугать народ при нечаянной встрече. На моём жизненном пути встречались разные телесные откровения, от высокоурожайных накоплений до сиротских запасов, но такое отклонение в развитии, как у мадам, я встречал впервые, по крайней мере в столь осязаемой близости. Не скупится мать-природа на материал для своих дочерей! Однако, как замечают опытные исследователи, если уж и переложит за пазуху кому-либо, то обязательно чего-то да не доложит в голову, хотя это порой и не важно.

А вдова меж тем, не встречая сопротивления, полностью овладела мной, как частной собственностью, расточая медвежьи ласки по моему травмированному телу. Я уже начинал чувствовать себя легко и отрешённо, как некогда в трюме, заваленный кокосовым орехом. Но всё же любовь к жизни победила, и я слегка выполз из-под неукротимой мадам, а передохнув, даже позволил себе ухватиться руками за дыбящуюся корму женщины, как за спасательный буй. Почувствовав под ладонями прохладную и упругую, словно полный бурдюк с молодым вином, заднюю оконечность вдовицы, и не найдя там ни конца, ни края, вновь приятно поразился щедрости всё той же природы и стал на ощупь изучать это явление. Что ни говори, одежда умело скрывает истинные достоинства человека. Порой думаешь, что приобретаешь стоящую вещь, а там и в одну горсть ухватить нечего. А на этих вдовьих ягодных местах было где разгуляться. У меня даже рук не хватило, чтобы с тыла дотянуться до причинного места мадам. Хороший попался задище, любой конник позавидует, и если пользоваться с умом, то до смерти не сотрёшь даже при непомерной усидчивости.

Я так увлёкся ручной полировкой двуглавого чудища хозяйки, что не заметил, как во мне пробудилось мужское начало, и мой верный солдат стал на часах у её мавзолея. Правда, не в полный рост, а запутавшись в буйных зарослях у входа, только приготовился предстать угрожающим целостности дамы коловоротом.

«Вот так и начинается любовь» – тепло подумал я и стал помогать своему нетерпеливому бойцу, дёргаясь под жаркими телесами мадам, как уж под кучей красных муравьев. И в это время вдове Амфу, как и всякой порядочной женщине, оправдывающей свою плотскую инициативу, захотелось поговорить.

– О, Дик, – выдохнула она мне в ухо, – я давно люблю тебя. И никто, кроме покойного мужа, не смел касаться меня.

Воспоминание об усопшем было лишним. Я даже несколько увял телом, предположив, как мог погибнуть её бедный супруг.

– Моё сокровище, – продолжала лепетать вдова, – приходи ко мне почаще. Ты ведь тоже любишь меня?

– А то как же! – обнаглел я, ибо мой странник, наконец-то пробившись сквозь мшистый покров, уже уткнулся в начало разбитой частым пользованием вдовьей колеи, радостно взбухшей росной влагой от предвкушения удачной близости общения с мужским жизнетворным началом. Однако, даже при всём желании и уважении к объекту контакта, я не мог качественно выполнить свои обязанности созидателя – мешало сильное женское давление сверху и ущемлённая мужская гордость. Поэтому я довольно ощутимо прошёлся по пышным прелестям хозяйки, как бы охотясь на москитов. Мадам поняла мои намёки и выпустила меня из-под себя на волю.

Пока я собирался с силами, вдыхая полной грудью и восстанавливая кровообращение, нежная кобылица, не советуясь со мной, взгромоздилась на ложе в позе «летящего белого тигра», опершись на колени и локти. Вероятно, именно в таком положении её пробирало до основ естества, хотя, вполне может быть, это была обычная женская прихоть, а не многолетняя привычка. Так или иначе, но на тигра, тем более летящего, она походила мало, а скорее на слона у водопоя, что вообще-то не влияло на суть разрешения стоящей передо мной задачи.

Я коленопреклонно расположился за предметом приложения своих сил и, стараясь не травмировать свою телесную гордость ошибкой в выборе пути проникновения во внутренние покои дамы, с третьего захода уронил свою мужскую честь в обширнейшие недра вдовствующей соблазнительницы. Техникой дальнейших естествоиспытательных телодвижений я владел в совершенстве, отточив ещё в родных прериях, поэтому, крепко обхватив белопенные полушария хозяйки, с монотонностью маятника принялся за привычную работу.

Довольно скоро я почувствовал в своём организме прилив внутренних сил, тёплая судорожная волна заструилась по телу, поднимаясь вверх. Все члены мелко задрожали, предчувствуя близкое утоление телесных мук, и меня слегка вытошнило прямо на собственного бедного старателя, так не вовремя вывалившегося из забоя. Я и до сих пор считаю, что это досадное недоразумение было следствием сотрясения моих слабых мозгов о стену во время потасовки или чрезмерным игривым усердием со стороны мадам Амфу, но никак не слабостью моего здоровья. Сама хозяйка, чудом успевшая выскочить из моих скромных объятий, уже стояла посреди комнаты с осуждением во взгляде, но без гневных и оскорбительных словесных выпадов в мой адрес, что вполне можно было ожидать от женщины в её таком интересном положении. Это растрогало меня, но, вытирая страдальца простыней и тихо радуясь, что облегчился не до конца, я всё же поклялся надолго запомнить ласки мадам Амфу и её не к месту половое влечение. Совместными усилиями устранив последствия наших плотских утех, мы снова улеглись на кровать, на сей раз обнявшись чисто по-братски, без различия полов и взаимных притязаний. Перед тем как уснуть, вдова сказала мне:

– Пусть это останется между нами. Я всё равно буду тебя любить.

Да, воистину широко женское сердце!

Поздним утром мы собрались за завтраком. Мадам Амфу без обиды за ночной конфуз предложила нам графин ликёра Изерских монахов и местное блюдо керри из отварного риса с мякотью кокосового ореха, приправленное кориандром и индийским шафраном. Несмотря на вчерашнее недомогание, мы с Жаном не потеряли аппетита, а после ликёра и вовсе вошли в привычное состояние бурной деятельности.

– Не будем терять времени на воспоминания, – расправляясь с бананом, произнёс марселец. – Пора поспешить на пристань. Яхта должно быть уже готова к отходу.