Читаем без скачивания Представитель - Алекс Орлов

— Вижу парус, босс! — внезапно закричал Корн, одноухий ветеран банды.

Дюк посмотрел в ту сторону, куда указывал Корн, и действительно увидел парус буера, который мчался навстречу разбойникам.

«Кто бы это мог быть?» — подумал Дюк. Он знал всех фермеров в округе, и только у некоторых из них были буера.

— Правьте на него! — приказал Дюк, и аппараты под остроконечными черными парусами продолжили свой бег.

Между тем неизвестный бедолага еще не видел опасности и продолжал сближаться с разбойниками. Впрочем, в последний момент он все же заметил угрозу и, профессионально поставив буер на два колеса, сделал резкий разворот.

— Да он прыткий парень! — воскликнул Дюк, которому понравился маневр незнакомца. — Эй, Корн, дай мне винтовку!

Одноухий разбойник тотчас подал боссу оружие, и тот, прицелившись в уходивший буер, несколько раз нажал на курок.

Пули ушли далеко вперед, и было непонятно, поразили ли они хотя бы парус или растратили злобу Дюка в бесполезном полете.

Тем не менее двухмачтовый флагман Дюка Лозмара уверенно нагонял беглеца и вскоре, обойдя его справа, стал отрезать от берега, где тот наверняка надеялся найти спасение.

— Убейте этого парня! Я хочу посмотреть на его шляпу! — скомандовал Дюк. Ему все больше казалось, что это тот самый враг, которому он остался должен пулю, однако точно определить было невозможно, потому что буера подпрыгивали на соляных кочках и дергались из стороны в сторону, послушные резким порывам ветра.

Устроившись поудобнее, Корн тоже выстрелил несколько раз, однако преследуемый буер ловко сманеврировал, и пули Корна ткнулись в твердую соль.

Дюк видел рулевого только мельком, но шляпа… Эту шляпу он уже видел. Думать о том, как его враг мог оказаться в этом буере, было некогда, да и неохота, его занимало только одно — отомстить.

А между тем жертва не собиралась сдаваться и словно в порыве отчаяния пошла на таран.

— На руле! Смотреть в оба! — прокричал Дюк, и его двухмачтовый гигант стал сбрасывать скорость. Однако напористый враг в отвратительной шляпе гиптуккера продолжал свою атаку. Он мастерски подсек нос двухмачтового буера и снес его в сторону, повалив буер на твердое соленое зеркало.

— Сволочь! — только и успел выкрикнуть Лозмар, а затем весь мир перевернулся вверх тормашками и треск мачт заглушил вопли несчастной команды. Удар, полет, еще удар — и Дюк погрузился во мрак и молчание.

Глава 7

Даже с того места, где стоял невозмутимый лахман, было видно, как черные точки суетятся вокруг перевернутого двухмачтовика. Впрочем, Майк и Джо старались не смотреть в ту сторону, они деловито разбирали свой буер и грузили на повозку.

Ни тому, ни другому не хотелось говорить о близкой опасности, ведь то, что они оба остались живы, было лишь счастливой случайностью.

Со стороны фермы показалась легкая двуколка, на которой ехал сам Каспар. С ходу оценив обстановку, он долго смотрел в бинокль на долину, потом сказал:

— Вы их здорово обидели, ребята. Быть беде…

В полном молчании буер уложили на повозку, и лахман бодро потащил ее к ферме. Он помнил об удобном стойле и мере овса, которая причиталась ему за работу.

Когда Каспар, Джо и Майк вернулись на ферму, им показалось, будто ничего и не произошло, таким обыденным и спокойным казалось все вокруг. Мужчины в ожидании ужина обсуждали свои никчемные делишки, женщины за стряпней стреляли глазами, намечая ночные победы, а возвратившиеся с холмов туки счастливо вдыхали запах жилья. Переев горькой полыни, они громко испускали газы и мечтали о тишине.

Погруженный в собственные мысли, Майк пошел в жилое помещение. Когда он приблизился к кровати Герхарда Баварски, с которой тот почти не вставал, старик открыл глаза и сказал:

— Смерть ходит где-то поблизости, сынок.

— Ты о чем это, дедушка? — испуганно спросил Майк.

— Не все доживут до утра, — ответил Герхард, глядя прямо перед собой. Майк невольно обернулся. Но он не увидел того, что видел старик.

— Перестань, дедушка, нас много, и у нас есть ружья. Нам никто не страшен.

— Нет, Майки, я старый человек, и я знаю, на что это похоже… Она несколько раз подбиралась ко мне совсем близко…

Старик Баварски приподнялся на смятой подушке и указал трясущейся рукой в темный угол.

— Я вижу ее, вон она, притаилась с косой в руках… Она ждет своей жатвы — она ее чувствует…

— Дедушка! — воскликнул Майк. Страх холодком пробежал по его спине, ноги стали как ватные. А старик все сидел, вытянув перед собой худую руку — трухлявое дерево с торчащей высохшей веткой, и Майк не осмеливался обернуться еще раз, опасаясь увидеть то, что ясно видел старый Герхард.

К счастью, скрипнула дверь, и вошел Батрейд. Майк не питал к нему особой привязанности, но сейчас был необыкновенно рад видеть этого толстого безобидного человека. Он был намного реальнее, чем угасающий старик Баварски, стоявший одной ногой в могиле.

— О, чего это вы в темноте сидите? — бодро спросил толстяк. Он зажег светильник, лампа громко затрещала.

— Ты уже поужинал, Батрейд? — спросил Майк.

— Да ты что, как же я мог поужинать, если еще не накрывали… Когда я проходил мимо кухни, оттуда только понесли кастрюлю с супом. Сегодня его сварили из гусиных потрошков. — Батрейд почмокал губами и, обращаясь к Майку, спросил: — А ты какой суп больше уважаешь, Майки?

— Я? — удивился тот. Мысль о супе никак не умещалась в его встревоженном сознании.

— Ну да, ты. Ведь мистеру Баварски давно уже все равно, что он ест.

Майк покосился на старика. Тот лежал, откинувшись на подушки, и снова смотрел сквозь потолок, как будто действительно видел иные, неведомые миры.

— Что тебе принести, дедушка? — спросил Майк, проверяя, жив ли еще старый Герхард. Однако тот даже не пошевелился. Он давно уже не обращал ни на кого внимания, если только сам не хотел этого.

— Принесешь ему молока и хлеба, — ответил за мистера Баварски Батрейд. — Разве не знаешь, старики ничего другого не едят.

Отыскав в шкафчике какую-то нужную ему вещь, Батрейд направился к выходу.

— Ну что, пошли? — спросил он, оборачиваясь к Майку.

— Да, — поспешно ответил тот, словно опасаясь, что, останься он здесь один, старик Баварски затянет его с собой в черную пучину небытия.

Во дворе Майку стало легче, и он с наслаждением вдохнул вечерний воздух, пахнущий навозом туков и дымом от печи. Здесь, за окружавшим со всех сторон ферму высоким забором, время, казалось, остановилось навсегда и все шло так, как шло извека.

Вот сейчас одна из стряпух выйдет из кухни и крикнет: «Ужин остывает!»

— Ужин остывает! — пропела своим звонким голосом Гертруда, замужняя женщина и мать двоих детей. У нее была отдельная комната во флигеле.

— Руки мыл? — строго спросила она у Майка, и тот широко улыбнулся, поскольку слышал это много раз.

— Я быстро, — сказал он и побежал к рукомойнику, где-то в глубине души тая страх, что эта картина благополучия неожиданно растает.

Глава 8

Ночь прошла неспокойно. Каспар раздал мужчинам винтовки, и они патрулировали округу, спускаясь к самой долине.

С одной из команд к соляной глади ходили Джо и Майк. Майку ружье не доверили, зато у Джо был отличный пистолет.

До самого утра работники вслушивались в шум ветра, стараясь различить шорох буерных колес, однако ничего так и не произошло. Когда взошло солнце, все отправились по делам, а Майку и Джо Каспар разрешил отоспаться.

Примерно в час дня, когда работники собирались к обеду, откуда-то издали послышался крик.

Майк подскочил от ужаса — так мог кричать только умирающий. Этот крик был исполнен тоски и смертельного страха.

Джо Беркут моментально оказался на ногах и первым выскочил из помещения во двор.

— Они идут со стороны пустоши! — крикнул кто-то. Прогремело несколько выстрелов. Майк подбежал к забору и, подпрыгнув, взобрался наверх.

То, что он увидел, его поразило. Со стороны пустоши, где не так давно вся трава была уничтожена огнем, мчались несколько десятков всадников. Пять или шесть пастухов, попытавшихся от них убежать, в одну секунду были растоптаны, и разбойники продолжили наступление на ферму.

— Сажайте женщин и детей на повозку, мы их задержим! — кричал хозяин, потрясая винтовкой.

Некоторые из работников-мужчин уже забрались на крыши сараев и открыли по нападавшим частый огонь. Однако стрелки они были плохие, только один всадник полетел на землю, остальные же благополучно добрались до ограды.

Вскакивая на седла ногами, разбойники с ходу перепрыгивали через забор и в упор расстреливали защитников фермы. Груженная детьми и женщинами повозка наконец тронулась с места, и ломовой лахман, чуя опасность, взял с места в галоп.