Читаем без скачивания Белые звезды - Майкл Муркок

Глава 5. В которой Герцог Квинский получает инструктора

После того как стало ясно, что огонь у солдат окончательно иссяк, Миледи Шарлотинка выпустила из-под купола их "сержанта", который, оказавшись на свободе, назвался сержантом Генри Мартинесом 0008832942. Выслушав град последующих вопросов, он изрек: - Что у вас за планета, я не знаю, но я совсем не такой дурак, чтобы меня можно было надуть при помощи разных фокусов. Вы зря потратили время. Книжку про Альфу Центавра мы знаем от корки до корки. - Что за Альфа Центавра? - недоуменно обратилась к Вертеру Миледи Шарлотинка. - Центавры жили на заре Нижней Эпохи. Была такая разновидность лошадей. - Шутник! - перебил Вертера сержант Мартинес. - Вам очень хорошо известно, кто вы есть. - Он принимает нас за лошадей? Может быть, это оптические галлюцинации с комплексом осложнений... - Епископ Тауэр поиграл бровями. - Заткнитесь! - потребовал сержант. - Мы военнопленные. Ваши маскарадные номера не освобождают от ответственности. Мы требуем соблюдения Женевской Конвенции, хоть вы и с Альфы Центавра. - Это же созвездие! - вспомнил Вертер. - Его когда-то использовали, не помню для чего. Оно не существует более. В двадцать четвертом веке участвовало в войне созвездий против Земли, очень долгой войне. Выходит, они из того двадцать четвертого столетия. Я попал в точку, сэр? Это типичные воины того периода, а Альфу Центавра населяли птицеподобные создания... - Стервятники, - подсказал сержант Мартинес. - Так вас правильнее именовать. - Поверьте, сержант, мы такие же люди, - попыталась вразумить сержанта Миледи Шарлотинка.-Вы-наш отдаленный предок. Разве вы не узнаете своей планеты? Мы можем представить кое-кого из почти что ваших современников. Ли Пао! Где Ли Пао? Он из двадцать седьмого столетия. Благонравного китайца поблизости не оказалось. - Если не ошибаюсь, - упрямо сказал Мартинес, - вы пытаетесь доказать, что взрывом, который достал нас за Меркурием, мы были вышвырнуты в будущее. Ну просто смех. Слыхали мы о том, что допрашивать вы мастера, но тут перестарались. Слишком перемудрили. Больше не тратьте время на хитрости. Отправьте нас в лагерь, пристрелите... Что вы делаете с пленными? Мы, разведчики, - люди простые и слишком намаявшиеся, чтобы участвовать в этих глупых играх. И еще, не худо бы вам знать, что разведчики не знают ничего - нас посылают с конкретной целью, мы исполняем. Либо возвращаемся, либо погибаем, либо попадаем в плен, как сейчас. Нам известно то, что мы в плену и ничего больше. Нам нечего вам сообщить. Увлеченные восхитительной речью, Железная Орхидея и ее друзья по окончании не сразу пришли в себя. - Что, горек сахарок? - хмыкнул Мартинес. - Да вы, козлики, не поняли меня? - Не совсем, - признался Епископ Тауэр. - Но все было так интересно... Знаете, мы любовались вами. Сержант с глухим ворчанием опустился на землю. - Вы больше не хотите говорить? - Госпожа Кристия была глубоко разочарована. - Может быть, вы займетесь со мной любовью, Сержант Мартинес? Он ответил презрительным взглядом. - Знаем мы эти штучки. - Чудесно! - Госпожа Кристия мгновенно оживилась. - Вы не станете возражать, Миледи? - Отчего же. Сержант Мартинес оттолкнул протянутые к нему руки, но Госпожа Кристия уселась рядом и стала гладить коротко остриженную голову. Он нахлобучил свой шлем и, скрестив на широкой груди руки, уставился в пространство. Цвет лица сурового разведчика все же несколько изменился. Госпожа Кристия легонько погладила мускулистую руку, которая тут же отдернулась. - Я что-то делаю не так? - Можно и так, можно и без этого. Когда мне захочется. Поняла? Только и этим способом информации из меня не выбить, тут ты просчиталась. - Ах, вы не хотите заниматься любовью прилюдно? - А ты думала, прямо здесь? - На побитом лице Мартинеса мелькнула усмешка. - Перед твоими дружками? - О, понимаю, - сконфузилась Кристия. - Простите мою бестактность, я так давно не развлекала путешественников во времени. Мы это отложим ненадолго. Тут Железная Орхидея обратила внимание на остававшихся под куполом разведчиков. Кое-кто из них неподвижно лежал на земле с закрытыми глазами. - Они нуждаются в отдыхе, - догадалась Железная Орхидея. - Им и еда необходима. Может быть, покормим их, Миледи Шарлотинка? - Я приобщу их к своей коллекции, там им будет спокойнее, согласилась хозяйка. - А мы продолжим вечеринку. Мир так и жил в приятном времяпрепровождении: приемах, экспериментах, играх и прочих выдумках. Примерно в то время, когда у Железной Орхидеи закончилась захватывающе скучная любовная история с Епископом Тауэром, ей стало известно о том, что упрямцы из двадцать четвертого столетия все же убедились в правдивости обитателей Края Времени. Поверили, что находятся не в плену, а в будущем, но с этим отнюдь не смирились. Говорили даже, что им лучше было бы попасть к врагам. Лорд Акула безмолвствовал, два или три послания к нему Герцога Квинского остались без ответа. Джерек Карнелиан не возвращался, а Лорд Джеггед Канарья никого не хотел видеть. Браннарт Морфейл жаловался на прорехи в ткани Времени. Коргон Сотский сотворил необычайно сообразительную плесень и обучал ее различным трюкам. Под впечатлением старинной звукописи Госпожа Кристия взялась изучать язык цветов и то часами произносила перед клумбой речи, тщательно составленные из наиболее простых слов, то проводила не меньшее время в ожидании ответа. О'Кэла Оборотень сделался морским львом и куда-то уплыл. Тихо скончалась мода на "Города" и "Континенты". Новых общих увлечений взамен так и не привилось. В свой очередной визит к Герцогу Квинскому Железная Орхидея не преминула посетовать на это и узнала, что Герцог и сам раздосадован. - Акула обещал прислать ко мне инструктора, а я вынужден довольствоваться разведчиком О'Двайером, кое-что знающим про ножи, но о мечах никогда не слыхавшем. А вы правы, новой моде сейчас появиться самое время. Подвел меня Лорд Акула. Разведчик О'Двайер роскошествовал во дворце Герцога, помогая его подготовке, тем более что все-таки побежденному чарами Госпожи Кристии сержанту было теперь не до подчиненных. Правда, Герцог испытывал сомнения относительно сходства приемов штыкового боя и фехтования и не стал их скрывать от Железной Орхидеи. - Тем не менее, - сказал он, - ко мне приходит понимание основ. Все начинается с ощущения превосходства. Вы должны быть совершенно уверены, что все ваши качества, все примитивные атрибуты личности - любовь, ненависть, жадность, великодушие заведомо значительнее тех же свойств другого лица. Или лиц... - Вы перечислили взаимоисключающие качества. - Беседы с сыном очень просветили Железную Орхидею. - И что же? - Разве можно иметь сразу все? - И непременно более ярко выраженные, чем у других! - Понятно. Пойдем дальше. - Патриотизм - вот сложная вещь. Вы должны научиться отождествлять себя с целой страной до такой степени, что страна становится как бы частью вас, и всякое враждебное действие против нее становится покушением на ваше собственное "Я". - Как у Вертера с Природой? - Именно. Патриотизм О'Двайера, например, распространяется еще шире - на всю планету. - Да это просто подвиг! - Да. Не без труда дается такое. Но имея такую концепцию и укрепив свои чувства, вы уже готовы начинать конфликт. Действовать можно двояко: либо убедить себя, что оскорбили вас (оскорбителем легко может стать всякий, имеющий нечто для вас весьма желательное), либо убедить другого, что вы его оскорбили (тут возможны разнообразные вариации, тонкости которых я пока не очень понимаю). Целью конфликта является уничтожение противоположной стороны-персоны, народа, планеты-или хотя бы нанесение конфликтующей стороне как можно более серьезного урона. Как раз этим занимались О'Двайер и его приятели в конфликте с Альфой Центавра. - И, если верить Вертеру, довольно успешно. Но я так понимаю, что их правила не предполагали воскрешения. - Они были неспособны к этому, самое изысканное соцветие и изумительный металл. - И умирали навсегда? - Исчезали вчистую. - Очень странно. - В ту пору человечество было куда более многочисленно. - В этом, я думаю, и объяснение. - Впечатляет то, как горевали каждый раз, когда кого-то из них убивали. Невероятно безрадостное было занятие. Чтобы с ним поскорее покончить, они старались убить как можно больше противников, а те, в свою очередь, искали утешения в новых смертях первых, и так далее, и так далее. - Все это как-то... - Не спорю. Но мы не должны пренебрегать этим искусством. Только овладеть им очень уж нелегко, такие путаные принципы. - А это точно Искусство? - Они так говорят. Используют это слово. Бровь Железной Орхидеи от удивления поползла вверх. Услышав шарканье шагов, гостья Герцога обернулась - в комнату вошел О'Двайер под руку с девицей и с ярким глянцевым фруктом в другой руке. Спутница солдата имела изобильно-экстравагантную фигуру (Герцог успел шепнуть, что подруга разведчика изготовлена в точном соответствии с его требованиями). - Герцог. Леди. - О'Двайер раскланялся. Он сохранил свою пятнистую одежду, но расстался с заспинным ящиком; лицо приобрело естественный цвет, а живот стал нависать над поясом. - Нам пора в... гимзал, разведчик? - осведомился Герцог, по мнению Железной Орхидеи, излишне заискивающе. - Пошли. - Вы должны это посмотреть, - сказал Герцог Железной Орхидее. "Гимзал" оказался просторным помещением, обставленным О'Двайером. С потолка свешивались разной толщины веревки, мебель заменяло оборудование неизвестного Железной Орхидее назначения. Она не без интереса смотрела, с каким воодушевлением Герцог Квинский раскачивается на веревках и с заостренной палкой в руках атакует большие тюфяковидные объекты, побуждаемый непонятными гортанными криками своего наставника. О'Двайер подавал команды, удобно устроившись в кресле со своей девицей. Железной Орхидее хотелось бы разделить чувства Герцога, но, как ни старалась она увидеть в его увлечении что-нибудь привлекательное, ничего, стоящего внимания, не обнаружила. Поэтому появление в гимзале нового лица ее искренне обрадовало. - Дорогой Лорд Акула, Герцог просто заждался вас! Фигура в акульей маске застыла на месте и ответила после некоторой паузы. - Я не Лорд Акула. Я его фехтовальный автомат. Запрограммирован для обучения Герцога Квинского всем секретам дуэли. - Очень рада, что вы появились. - Железная Орхидея не слукавила.