Читаем без скачивания Знакомство с Тишковым - Павел Нилин

Сергей Варфоломеевич перечислил как будто все свои должности.

- Ну, это, так сказать, руководящая деятельность, - улыбнулся секретарь обкома. - А где вы работали, пока вас не узнали массы?

- Это сейчас вот, вдруг, и не вспомнишь, - затруднился Сергей Варфоломеевич. - Вообще-то трудно сказать...

В разговор опять вмешался кучер.

- Я так понимаю, - посмотрел он на секретаря обкома, - что вас интересует, где Сергей Варфоломеевич находился с молодых лет?

- Ах, с молодых лет, - сказал Сергей Варфоломеевич. - С молодых лет, просто с детства, я учился в школе. И, по желанию родителей, кроме того, проходил обучение у портного в сельской местности. Потом я поступил в столярную мастерскую и вскоре на маслозавод...

- А портняжному-то ремеслу научились? - спросил Перекресов.

- Как сказать...

- Ну допустим, можете себе сами сшить рубашку? - поинтересовался кучер и опять усмехнулся.

- Не вижу пока такой надобности, - сверкнул глазами Сергей Варфоломеевич.

Ему хотелось выругать Григория Назаровича, поставить его, как полагается, на место. "Это уж какая-то комедия получается, - сердито подумал он. - Нечего из меня комедию строить. Заговорили о Тишкове и вдруг на меня перешли". Но тут же у него мелькнула тревожная мысль: может, и Григорию Назаровичу уже заметно, что под него, Сергея Варфоломеевича, где-то подводят мину. От этого, может, и осмелел. Григорий Назарович вообще-то тихий мужик. Все может быть. Однако сдаваться нельзя. Нельзя себя слишком низко ставить. И Сергей Варфоломеевич спросил:

- А что это вы, товарищ Перекресов, решили с меня анкету снимать? Вообще-то мое личное дело находится в обкоме...

- Обиделись? - удивился Перекресов.

- Не обиделся, но вообще говорили о деле...

- А дело, как известно, делают люди, - улыбнулся Перекресов. - Я, понятно, и интересуюсь людьми. И вы мне интересны. Вы сами из крестьян?

Сергей Варфоломеевич уже пожалел, что так резко ответил секретарю обкома, и старался теперь говорить мягко, деликатно. Да, так точно, он из крестьян, но в крестьянском хозяйстве, к сожалению, долго работать не пришлось, хотя он любит крестьянское дело. Ну как же! У него вся родня крестьяне. Колхоз "Авангард" - его, можно сказать, родина. Вспоминают его там. Как приедет в "Авангард", сейчас же вокруг него народ, земляки. Вспоминают, как в детские годы в городки играли. И тогда ведь невозможно еще было угадать, кто кем будет. Большинство его сверстников и по сей день рядовыми колхозниками работают. Бывают забавные случаи. Бабка одна, некая Аграфена Понтрягина, недавно приехала по своим делам в райисполком, зашла в приемную председателя и, показав на двери кабинета, спросила у секретаря: "Серега-то здесь?"

Перекресов улыбнулся. И Сергей Варфоломеевич, заметив его улыбку, успокоился. Значит, секретарь обкома не обижается на него.

8

- Вот они самые и есть, долгожданные Желтые Ручьи, - показал кучер на незавидные избушки, расставленные неровно на краю оврага и ползущие на облысевшую бурую гору, где совсем немного сохранилось елей и сосен, и еще каких-то деревьев - не то лип, не то дубов.

А внизу, под горой, столпились белоствольные березки и яркой, праздничной своей красотой как бы подчеркивают бедность жилищ. И недавно побеленные каменные столбики у въезда в деревню тоже оттеняют эту бедность. Но они же, эти столбики, серьезному наблюдателю внушат, может быть, и ободряющее чувство. Кто-то же вкопал здесь эти столбики, и выбелил их, и окаймил для большей красоты черной краской или, скорее всего, печной сажей. Была, наверно, у того, кто это делал, какая-то веселая мысль.

- Батюшки, Григорий Назарыч! - всплеснула руками немолодая женщина, выглянувшая в распахнутое окно самой крупной избы, где над дверью прикреплена большая железная вывеска: "Правление колхоза "Желтые Ручьи". Батюшки! Да что же это такое? А Тихона Егорыча-то нет...

- Где же он? - спросил Григорий Назарович.

- В разбеге, - засмеялась женщина, завязывая на подбородке белый платок. - Я сама его жду. Беги, Никишка! - закричала она тут же мальчику, стоявшему у столба. - Беги на ферму. Может, там знают, где Тихон Егорыч. Скажи, что Григорий Назарыч приехали. И с ним, скажи, какие-то... представители, - оглянулась она на пролетку, из которой уже вышли секретарь обкома и председатель райисполкома.

Перекресов засмеялся. А Сергей Варфоломеевич опять помрачнел. Почет, выказанный женщиной Григорию Назаровичу, был явно не по душе Сергею Варфоломеевичу. "Вот комедия! - подумал он. Почти все неприятное определялось им этим словом. - И еще чего-то будет. Не иначе чего-то еще будет. И зачем я только взял с собой этого вредного щелконога Григория Назарыча?"

У правления стали собираться люди, в большинстве старики и старухи, несколько подростков. И нельзя сказать, чтобы они совсем не обращали внимания на секретаря обкома и председателя райисполкома. Нет, их, конечно, интересовали эти степенные люди, как всегда везде всех интересуют приезжие. Однако разговаривали и здоровались за руку колхозники только с Григорием Назаровичем. Видимо, он им был известен давно, а Сергея Варфоломеевича они не знают. А когда он сам узнал и назвал по фамилии одного старика, старик обрадовался, заморгал и засуетился:

- Ну да, я тоже тебя сразу признал. Только немножко усомнился. Больно полный ты из себя-то сделался. Раздобрел...

Замечание это нельзя было признать приятным. И Сергей Варфоломеевич уклонился от разговора со стариком. Да и на площади вскоре появился, видимо, сам председатель колхоза. Большой, сутулый, в выцветшей солдатской фуражке и в солдатских же старых штанах и гимнастерке, он тяжело опирался на суковатую палку, но шел все-таки довольно быстро, с сердитым выражением лица, точно стремился кого-то поскорее наказать. Но вот он поравнялся с пролеткой, увидел Григория Назаровича, и на буром грубом его лице, иссеченном морщинами, вдруг засияли молодые глаза.

- Григорий Назарыч! А я уж тебя и не ждал. Вот, скажи на милость, какая радость! А я думал, ты очень занятой. Не можешь вырваться к нам. Ну, смотри, как ты меня обрадовал...

Он пожал ему руку прямо-таки с хрустом и поглядел на председателя райисполкома.

- О, глядите, и Варфоломей Сергеич...

- Сергей Варфоломеевич, - поправил Григорий Назарович.

- Ну, это я извиняюсь, - не сильно смутился председатель колхоза. Редко видимся. А вы, наверно, и фамилию мою не помните?

- Почему же? - улыбнулся Сергей Варфоломеевич. - Тишков. Встречались.

- Тишков, вот именно встречались, - подтвердил Тишков и взглянул на секретаря обкома. - А вас я, кажется, знаю. Вы, наверно, будете товарищ Перекресов. Ну да, я вас видел в прошлом году на областном совещании. Вы речь говорили... - И опять повернулся к Григорию Назаровичу, точно боясь, что тот вдруг уйдет. - А тебя я, имей в виду, сегодня не отпущу. Я тебя арестовываю прямо на сутки. Ты у меня должен будешь тут кое-что поглядеть...

- Я погляжу, - пообещал Григорий Назарович. - Мне самому интересно на твои яблони посмотреть.

- Да что яблони! Ты погляди, что мы в Темном Углу делаем. Мы там весь кустарник, всю эту бузину свели. Сейчас будем сеять...

- Я погляжу, - еще пообещал Григорий Назарович и пошел через площадь.

- Должно быть, толковый человек, - кивнул в его сторону Перекресов.

- Толковый - это мало сказать. Первый агроном в районе, если не во всей области, - просиял Тишков. - Я у него учусь. Всю зиму, с моими ногами, по два раза в неделю к нему ездил. Он мне много чего хорошего в голову вложил. Брошюр одних сколько я от него перечитал. А также ответы дает на все вопросы...

- А что у вас с ногами?

- Ноги у меня, можно сказать, не свои, - постукал он палкой по носкам башмаков. - Одна, как говорится, искусственная - протез, а вторая болит. Может, тоже придется отымать. А жалко. Все-таки своя нога, она много значит. Частная, можно сказать, собственность...

Он шутил, и видно было, что в человеке этом, несмотря на его больные ноги и, наверно, значительный возраст, заключена большая энергия, живая и веселая. Она светилась и в его глазах, неожиданных на этом лице, словно вырубленном из бурого камня, каким богата, должно быть, вон та гора, по которой ползут подслеповатые избушки.

Перекресов кивнул на гору:

- Камень никак не используете?

- Как же это так не используем? Очень даже используем. Но ведь вот начальство не поддерживает нас. - Тишков показал палкой на Сергея Варфоломеевича, поставившего ногу на колесо пролетки и счищавшего щепкой присохшую грязь с сапога.

Он делал это, пожалуй, только затем, чтобы как-то скрыть свое, все еще продолжавшееся смущение. Неумная его затея - взять агронома вместо кучера - теперь и ему самому представлялась нелепой. Что это он, спьяна, что ли, придумал? И как он мог надеяться, что это не будет разоблачено? Перекресов, наверное, еще в дороге догадался. Конечно, Григорий Назарович мог всегда понадобиться для справок. Сергей Варфоломеевич не раз брал его с собой как живой справочник даже на областные конференции.