Читаем без скачивания Комментарии к жизни. Книга третья - Джидду Кришнамурти

Конечно, сэр, любой поступок, основанный на авторитете книги, пусть даже священной, или на авторитете человека, возможно благородного и святого, является бездумным поступком, который должен неизбежно привнести беспорядок и горе. В этой и в других странах лидер получает авторитет благодаря интерпретации так называемых священных писаний, которые он свободно цитирует, или благодаря его собственному опыту, который обусловлен прошлым, или благодаря строгости его жизни, что опять же основано на образе священных записей. Так что жизнь лидера так же повязана авторитетом, как и жизнь последователя, оба являются рабами книг и опыта или знания другого. С этим всем в качестве основы вы хотите переделать мир. Это возможно? Или же вам необходимо отбросить весь этот авторитарный, иерархический взгляд на жизнь и приблизиться ко многим проблемам со свежим, жаждущим умом? Проживание и действие неотделимы, они находятся во взаимосвязи, это объединенный процесс, но сейчас вы отделили их, верно? Вы расцениваете ежедневное проживание с его мыслями и поступками как отличное от действия, которое собирается изменить мир.

«И снова, это верно, — продолжал последний говоривший. — Но как же нам отбросить этот хомут авторитета и традиции, которую мы охотно и с радостью принимали с детства? Это традиция еще с наших незапамятных времен, и тут вы приходите и советуете нам отбросить все это в сторону и положиться на самих себя! Из того, что я услышал и прочитал, вы утверждаете, что сам Атман не имеет постоянства. Так что вы понимаете, почему мы сбиты с толку».

Не может ли быть так, что вы никогда на самом деле не исследовали авторитарный путь существования? Если ставишь авторитет под вопрос — это уже конец авторитету. Нет ни метода, ни системы, по которой ум может освободиться от авторитета и традиции, а если бы имелся, то система стала бы доминирующим фактором.

Почему вы принимаете авторитет, в более глубоком смысле того слова? Вы принимаете авторитет так же точно, как это делает гуру, чтобы быть в безопасности, быть уверенным, быть успокоенным, преуспеть, доплыть до другого берега. Вы и гуру — поклоняющиеся успеху, вы оба ведомые амбицией. Где есть амбиция, нет любви, а действие без любви не имеет никакого значения.

«Разумом я понимаю, что то, о чем вы говорите, истинно, но внутри, эмоционально, я не чувствую подлинность этого».

Не существует никакого разумного понимания: или мы понимаем, или мы не понимаем. Это разделение нас самих на два водонепроницаемых отсека — еще одна нелепость с нашей стороны. Нам лучше признаться, что мы не понимаем, чем придерживаться того, что существует разумное понимание, что только порождает высокомерие и противоречие, вызванное нами самими.

«Мы отняли у вас так много времени, но, возможно, вы позволите нам прийти снова».

«Я хочу найти источник радости»

Солнце было за холмами, город был в огне от вечернего сияния, и небо было наполнено светом и блеском. При затянувшихся сумерках кричали и играли дети, у них перед ужином было все еще много времени. Вдали звонил диссонирующий колокол храма, а от близлежащей мечети чей-то голос призывал к вечерним молитвам. Попугаи возвращались с далеких лесов и полей к плотно насаженным вдоль всей дороги деревьям с густой листвой. Они создавали ужасный шум перед тем, как усесться на ночь. К ним присоединились вороны с их хриплым криком, были еще другие птицы, и все щебетали и шумели. Это была отдаленная часть города, и звуки движения транспорта тонули в громком щебетанье птиц. Но с наступление темноты они стали более тихими, и через нескольких минут они умолкли и были готовы ко сну.

Какой-то мужчина пришел с тем, что напоминало толстую веревку вокруг его шеи. Один конец ее он держал. Группа людей болтала и смеялась под деревом, куда падали лучи света от электрической лампы вверху, и мужчина, подойдя к группе, положил веревку на землю. Послышались испуганные крики, когда каждый начал убегать, так как «веревка» оказалась большой коброй, шипящей и надувающей свой капюшон. Смеясь, мужчина подтолкнул ее голыми пальцами ноги и сейчас же поднял снова, держа ее прямо за головой. Конечно, ее клыки были удалены, в действительности она была безвредной, но пугающей. Мужчина предложил мне обвязать змею вокруг моей шеи, но он был удовлетворен, когда я погладил ее. Она была холодной и покрыта чешуей, с сильными, слегка подергивающимися мускулами, и глаза ее были черными и смотрели, не мигая, так как у змей нет век. Мы прошли несколько шагов вместе, и кобра на его шее не успокаивалась, а все время двигалась.

Уличные фонари заставляли звезды казаться тусклыми и далекими, но Марс был красным и ярким. Нищий прошел рядом медленными, усталыми шагами, едва передвигаясь, он был укутан в лохмотья, а его ноги были обернуты в разорванные куски холста, связанные вместе с помощью крепкой нити. У него была длинная палка, он что-то бормотал себе под нос, и, когда мы прошли мимо, он даже не взглянул. Далее по улице стояла шикарная и дорогая гостиница с автомобилями почти любых марок перед нею.

Молодой профессор одного из университетов, довольно нервный, с высоким голосом и блестящими глазами, сказал, что проделал длинный путь, чтобы задать вопрос, который был для него самым важным.

«Я познал различные радости: радость супружеской любви, радость здоровья, увлечения и хороших товарищеских отношений. Будучи профессором литературы, я много читал и находил восторг в книгах. Но я обнаружил, что каждая радость мимолетная по своей природе, от самой маленькой до самой огромной, они все однажды заканчиваются. Кажется, ничто, чего бы я ни касался, не имеет никакого постоянства, даже литература, самая большая любовь в моей жизни, начинает терять ее постоянную радость. Я чувствую, что должен существовать постоянный источник всякой радости, но хотя и искал его, я его не нашел».

Поиск — это удивительный феномен, вводящий в заблуждение, не так ли? Будучи неудовлетворенными настоящим, мы ищем кое-что вне его. Страдая от боли настоящего, мы исследуем будущее или прошлое, и даже то, что мы находим, поглощается настоящим. Мы никогда не прекращаем расследовать полное содержание настоящего, но всегда преследуем мечты о будущем. Или же из числа мертвых воспоминаний прошлого мы выбираем самые насыщенные и придаем им жизнь. Мы цепляемся за то, что было, или отклоняем его в свете завтрашнего дня, так что настоящее получается размытым. Оно просто становится проходом, который нужно как можно быстрее пройти.

«Неважно, в прошлом это или в будущем, но я хочу найти источник радости, — продолжил он. — Вы знаете то, что я имею в виду, сэр. Я больше не ищу объекты, от которых можно получить радость: идеи, книги, люди, природа, а источник самой радости, вне всей скоротечности. Если не найти тот источник, можно быть постоянно охваченным печалью непостоянного».

Не думаете ли вы, сэр, что нам надо понять значение слова «поиск»? Иначе мы будем говорить наперекор друг другу. Отчего возникает побуждение искать, это беспокойство, чтобы найти, это принуждение достичь? Возможно, если нам удастся раскрыть мотив и понять его значение, мы сможем понять значение и поиска.

«Мой мотив прост и ясен: я хочу найти постоянный источник радости, потому что каждая радость, которую я познал, была проходящим явлением. Побуждение, которое заставляет меня искать, — это страдание из-за неимения чего-то длящегося. Я хочу уйти от этой печальной неуверенности и не думаю, что в этом есть что-нибудь неправильное. Любой, кто хоть немного задумывается, должно быть ищет ту радость, которую я ищу. Другие могут давать ей разные названия: Бог, истина, блаженство, свобода, Мокша, и так далее, но, по сути, это одно и то же».

Охваченный болью из-за непостоянства ум заставляет искать постоянное под любым названием, и само его стремление к постоянному создает постоянное, который является противоположностью тому, что есть. Так, в действительности нет никакого поиска, а лишь желание найти успокаивающее удовлетворение в постоянном. Когда ум осознает, что находится в состоянии постоянного непрерывного изменения, он продолжает строить противоположность того состояния, таким образом оказываясь в ловушке конфликта дуальности. А затем, желая убежать от этого конфликта, он преследует еще одну противоположность. Таким образом ум оказывается привязанным к колесу противоположностей.

«Я осознаю этот противодействующий умственный процесс, как вы это объясняете, но нужно ли вообще отказаться от поиска? Жизнь была бы очень скучной, если бы не было открытий».

Открываем ли мы что-нибудь новое через поиск? Новое — это не противоположность старого, не противопоставление тому, что есть. Если новое — это проекция старого, то оно является всего лишь видоизмененным продолжением старого. Всякое узнавание основано на прошлом, и то, что является узнаваемым, не новое. Поиск является результатом боли из-за настоящего, поэтому то, что разыскивается, это уже известное. Вы ищете утешения, и, вероятно, вы его найдете. Но оно также будет мимолетным, поскольку само побуждения найти — непостоянно. Всякое желание чего-либо, будь то радости, Бога или чего-то другого, является мимолетным.