Читаем без скачивания Тени судьбы - Олег Рой

Тень седьмая

Кроме тебя, не вижу ничего… Ты вернулась, и я воспринимаю тебя с прежней силой и ясностью. Опять я посвящаю тебе все свои мысли, диалоги, буквы, от написания которых внутри меня разлетаются искры гневы и злости, и опять я нахожу в каждом твоем движении глубокий смысл. Больше всего на свете мне хочется, чтобы ты двигалась в этом дыме, тумане, под этими выстрелами и ничтожными ударами. Полгода достаточно, чтобы понять всю жестокость войны. Если война — это тень мира, то я выхожу из игры, в начале которой ощущал то же самое чувство, что и в детстве: будто бы пуговицы впечатывают свои следы в мое тело. Шинель на размер меньше, от постоянного ношения кирзовых сапог кожа ног превратилась в лохмотья с кровавыми мозолями. Снять сапоги разрешают только ночью, на время сна. Зачем? Ведь это единственное время, когда глубоко наплевать, что на тебе надето. Потому что в сон не то что проваливаешься, а впиваешься всеми клетками тела. Я уже даже не плачу по ночам, сил нет на эмоции и чувства. Да какие тут могут быть разговоры о чувствах? Они превратились в кровавое месиво, смешались с грязью. Да и все эти разговоры про воспитание духа в армии — пустой гон. Ну вот скажите мне, как может человек развивать в себе какие-то ценности, пожимая каждый божий день руку смерти? Внутренний мир от таких кошмаров не то что обогатится, а сто раз поперхнется при виде жестоких теней дьявольских промыслов. Вместе со мной только боевая подруга, которая так же, как и я, маршируя по плацу, напоминает мне неудавшегося робота. Неужели я так выгляжу? Шинель, автомат через плечо, сапоги, шапка… Смешно! Просто смешно… Вот уж армия закрутила-завертела мою жизнь. И это несмотря на то, что я не был солдатом-срочником, который тут же становился хребтом армии. Нет! Я служил по контракту, но это не спасло меня от тяжелого груза безжалостно рвущих сердце мыслей. Как запах табачного дыма въедался в волосы, так и запах армии въедался в подкорку сознания. В казарме пахло перловой кашей, тушенкой, дешевыми сигаретами, а также построениями, разводами, караулами, полигонами, техникой, оружием, мордобоем и смертельными боями. Ужасен был запах боли раненых товарищей и запах смерти. Единственное, что не оправдало худших ожиданий, так это дедовщина. Она не особенно была популярна в нашей казарме. Все как-то старались войти в положение друг друга. Но все же многие ребята потеряли себя, стали собственной тенью, которая, покорно склонив голову, следовала за командным голосом гражданина начальника. Страшно. Я оказался в рядах батальона ОРБ — отдельного разведывательного батальона. Завтра опять идти в горы. Тяжело. Тяжело осознавать, что потихоньку из твоей жизни исчезают друзья, а вместе с ними и вера во что-то лучшее. А уж когда пуля разорвала жизнь Пашки, я рыдал так, что ребята насильно открывали мне рот и заливали в него горькую водку. Пашка… сколько же лет я наблюдал за тобой! С детского садика мы дружили, и даже соперничество из-за Светки не смогло нас разлучить. А теперь… В тот день все мы прекрасно знали, что идем в засаду. Знали! Но что теперь дадут эти огрызки терзаний и можно ли было избежать этой жуткой участи? И, самое главное, я не мог понять, зачем родине нужны мертвые тела? Вчера провожал Пашку в иной мир. Цинковый гроб катил на тележке. В этом мне помогала только ты, моя тень, которая всячески пыталась успокоить свою подругу — тень, падающую от гроба. Да и тележка то и дело скрипела, присоединяясь к вам. Она тоже отбрасывала на пол аэродрома свое корявое отражение. В этот день все казалось мне бессмысленным и ненужным. Взлетно-посадочные полосы превратились в сплошные длинные тени, провожающие мою юность, мой открытый взгляд на мир, мои рассуждения о красоте жизни в далекий путь. В иной мир. Как будто вместе с гробом Пашки я отправил в небо весь свой багаж прежних мыслей. Похоронив надежды, вдохнул воздух реальности. Холодной, прознающей насквозь. Лютая зима злорадствовала пуще прежнего. Метель неистово швыряла в лицо вихрь колющих белых частиц. Но мне не хотелось укрыться от зимы. Она почему-то напоминала мне что-то знакомое… Будто именно такой характер был у тени, рожденной вместе со мной, 20 лет назад.

Тень восьмая

Рождение — это боль, перерождение — боль в квадрате. Как же иногда хотелось, чтобы рядом оказался спасательный решебник жизни. Шпаргалка…

Год вне дома сослужил для меня хорошую службу. Армия меняет людей, и это не просто очередная фраза прошедшего через казарму. Через боль не перешагнешь так же, как не перепрыгнешь через собственную тень. Дом теперь казался мне пристанью для души. Родители были по-прежнему далеки друг от друга… Нет-нет, жили они под одной крышей, но это не мешало им находиться на расстоянии. К счастью, мое возвращение заметно сократило эту дистанцию. Их объединила забота обо мне, который в глазах матери был героем. На самом же деле, после службы в горячих точках, дома я чувствовал себя ребенком. Наверное, действительно случилось перерождение не только мыслей, но и чувств. Когда я увидел Светку, то понял, что ни на шаг не отпущу ее от себя. Она станет моей тенью. Да, наверное, армия все-таки научила меня и хорошим вещам. Например, беречь близких, быть ответственным за свои поступки, жить самостоятельно, не в смысле превратиться в одинокого волка, а иметь свои взгляды на жизнь. Но за все приобретения я заплатил. Потерями. Ребята, с которыми мы служили, после армии разделились на два лагеря. Кто-то подсел на спиртные напитки и заливал ими внутренние раны так же, как водкой обрабатывали внешние. Кто-то вкладывал деньги, приобретенные за время службы, в бизнес-предприятия. А кто-то захотел все свои силы, мысли и деньги вложить в банк семьи. Как я. И ты… заметно набравшая объем тень, которая шагала по земле уверенно, с поднятой головой. Армия изменила меня, я набрал 10 кг в мышечной массе. Ты вместе со мной отжималась от пола, карабкалась на горы, спускалась в овраги. Мы все делали вместе, и я благодарю Бога, что не потерял тебя, а значит, и сам остался жить и двигаться с тобой в одном ритме. Но теперь я хочу, чтобы ты перестала гоняться за мной в гордом одиночестве и сгибаться по ночам, нашептывая мне свои мысли. Тень… Как часто мы тебя не замечаем! Как безжалостно наступаем на тебя, слепо гоняясь за другими тенями — за бумажками с цифрами, за никому не видимой славой, за отвергнутыми сердцами. А ты без упреков всегда следуешь за нами. Иногда мне казалось, что у тебя есть своя жизнь. Когда поздно ночью в казарме кто-то закричал во сне от увиденного кошмара и эхо его невнятных слов разнеслось по всему помещению, я встал с кровати, побрел налить себе в кружку черный чай и увидел, как свет луны, забравшейся в наше окно, осветил твой печальный силуэт. Тень и эхо… Кто вы друг для друга? Влюбленные? Брат и сестра? Муж и жена? Или же вы передаете кому-то там, наверху, истории наших жизней? Мне стало страшно от этой мысли, холодно. Вдруг ты действительно следишь за мной? Но разве мне есть что скрывать? Есть. Я все время боюсь ошибиться. Опасаюсь не то сказать, не то сделать, не туда повернуть. Во мне постоянно ведут борьбу тени бога и дьявола. Особо остро я ощущаю это вечером, когда прокручиваю в голове ушедший день. Тень бога внутри моего мира начинает читать молитву и надеяться на будущее. Тень дьявола протестует и молчаливым криком пытается ее заглушить. Черные мысли о смерти и нищете человека безжалостно «втыкают нож» в хрупкие и беззащитные ожидания чего-то лучшего. Страшно. Я как будто становлюсь свидетелем столкновения двух неведомых сил. Черно-белые тени на стене кажутся мне бесконечными трассами, не нашедшими путников, способных подчинить их себе. Чем ближе мысли к закату, тем длиннее становится тень воспоминаний. Кадры из жизни в армии постоянно всплывают в моем сознании. Но сегодня я готовлюсь к завтрашнему дню. А завтра я предложу Светке стать моей женой. Рассвет на цыпочках прокрался в нашу комнату и тут же превратился в тень ожидания. Светка, уткнувшись в стену, спала. Я смотрел на нее и думал о том, что эта девушка с пяти лет получила прописку в моем сердце. Я любил все ее нюансы, по которым скучал в армии, — то, как она шаркает по утрам своими тапочками в виде плюшевых зайцев, то, как утренний кофе сначала утоляет жажду чистой плиты и только потом попадает в мою чашку, да и то не всегда. А как уж Светка по воскресеньям принимает меня за модельера и начинает демонстрировать свои наряды… До армии мне хотелось сбежать от этого кошмара. Но на службе я понял, что нет ничего лучше этих воскресений, когда твоя любимая женщина с искрящимися глазами вдохновляет тебя своей красотой. Когда она становится твоей тенью, которая следует за тобой в горе и радости. Сказав друг другу заветное «да», мы обвенчались. Конечно, Светка — дура. Устроила пир на весь мир. Столько денег потратили на свадьбу, что даже финансист сбился бы со счету. Но зато пригласили всех «новых» родственников, которые не ели и не пили с самого рождения, судя по тому, что набросились на еду, как на манную крупу, свалившуюся голодным путникам в пустыне с неба. Но все это мелочи. В самый счастливый день нашей жизни ты была рядом… Воробьевы горы. Солнце то пряталось за облаками, то скользило бликами по задумчивой реке. Весна начинала писать свой кодекс правил. Я нес Светку на руках. Какая же она легкая, воздушная! Ее фата развевалась, то и дело закрывая мне лицо. Но даже сквозь нее я видел, как на асфальте праздновали начало совместной жизни две тени, сплетаясь друг с другом в одну фигуру. Как же я рад! И как мне хочется, чтобы и они, и мы никогда не расставались! В стороне стояли мои мама с папой, и я вдруг заметил одну странность — их тени находились вдали друг от друга. Где-то я читал, что с химической точки зрения после 25 месяцев отношений любовь становится привычкой. Нелепой привычкой жить вместе. Причем у отца с матерью никогда не было диких сцен ревности, сопровождаемых криками: «Я отдала тебе свою молодость» или. «Уходи и дверь закрой, у меня теперь другой». Нет. Просто в какой-то момент я увидел, что тени родителей ходят раздельно. Каждая сама по себе. Видимо, они настолько узнали друг друга, что потеряли интерес к телу и душе другого человека. Они перестали удивляться и совершать друг для друга непредсказуемые поступки. А от Светки я не знаю, чего ожидать. Она то на курсы массажа пойдет и в тот же вечер такой сеанс мне проведет, что сама любовь захлебнется от страсти. То собаку в дом приведет, то путевку на выходные по дешевке достанет, то интерьер в квартире поменяет, а то и вовсе сделает из дома выставочный зал наших семейных фотографий. Светке не скучно жить и творить нашу любовь. И мы оба чувствуем, что готовы представить всему свету главное свое произведение. Я очень хочу, чтобы Светка стала матерью. Я очень жду ребенка, наследника. Назову его в честь отца, пускай батя знает, как сильно я его люблю. Он никогда не переходил дорогу моим мыслям, всегда поддерживал меня. Даже когда я вернулся из армии и пуще прежнего стал писать по ночам о тебе, моей тени, наделяя тебя дыханием, чувствами и переживаниями, он не смеялся надо мной и не принимал меня за сумасшедшего или взрослого ребенка, затерявшегося в детстве. Нет. Отец часто говорил, что тени помогают мне видеть свет творчества. И он был прав. Благодаря своей фантазии и страстному желанию во что бы то ни стало доказать людям, что жизнь — это не только человек с его бесконечными потребностями и запросами, а что жизнь — это окружающий мир, в котором даже тень родилась для того, чтобы ходить по земле, я стал почетным членом Союза писателей. Мои книги читают в метро, поезде, самолете, на лавочке, в кресле-качалке или на пляже… Мои мысли стали тенью для многих людей. Критики прозвали меня писателем-фантастом. Но разве может фантазия иметь столь реальные черты?