Читаем без скачивания Россия 2020. Голгофа - Александр Афанасьев

– Вставай, с…а! – сказал он по-русски и отстегнул наручник.

Женщина не вставала, она жалась к стене, не понимая, кто она и что она делает…

– Вставай… – Он взвалил ее и начал толкать вперед, следя, чтобы она не скопытилась. Здоровая корова…

– Пошла…

Лестница была неудобной. Узкая, винтовая, совсем не приспособленная, чтобы переть по ней глупую русскую с…у, которая еле на ногах стоит. И самому подниматься, и еще ружье нести.

А в затемненном холле уже были гости. Гости в черных бронежилетах, в касках, которые не пробить пулей, и с автоматами, которые выплевывают в цель полкилограмма стали в минуту. С этими людьми не договориться, не поставить им условия, не вымолить прощения, и они не играют в открытую, грудь в грудь, кость в кость. Они пришли сюда, чтобы отнимать жизни профессионально, быстро и без какого-либо шанса ответить. Красные точки лазерных прицелов жадно искали цель, глупая русская с…а закрывала обзор и не давала стрелять, и Артур понял, что прямо сейчас умрет.

И он откинул женщину в сторону.

– Аллах Акбар!

Удивительно, но пули не убили его сразу, хотя и были точны. Последнее, что он слышал, был приказ, произнесенный кем-то: живыми не брать…

Бронетранспортеры ворочались в узких улицах коттеджного поселка подобно выбросившимся на берег китам. Пахло дизельной гарью, порохом и кровью…

Из разгромленного дома выносили тела. Складывали во дворе на брезент. Все это происходило и раньше, но в двух тысячах километров отсюда…

Собирались люди. Их не пускали за оцепление…

Лысый здоровяк попытался достать сигарету, но смял ее непослушными, онемевшими пальцами и с проклятием растоптал всю пачку. Он курил с десяти лет, сейчас вел беспощадную борьбу с этим с переменным успехом…

Крик привлек его внимание. У оцепления скандалили женщины. Он подошел послушать.

– Что здесь происходит?

Ответа не было. Две женщины, обе в истерике.

– Б… кто-то по-русски может сказать, что происходит?

– Это Айшат… – негромко сказал стоящий рядом старик, – у нее сын был… с этими.

– Сын…

Капитан хлопнул по плечу солдата, который сейчас поддерживал порядок на улице вместе с полицией.

– И пропусти этих троих…

Женщины бросились к разгромленному дому. Старик и капитан пошли следом, медленнее, как подобает мужчинам…

В разгромленном дворе трупы лежали в ряд. Женщины стали срывать брезент с каждого, потом с криком и визгом упали около одного. Та, что постарше, с криком билась на земле, потом бросилась на одного из милиционеров. Все это было и раньше, но в двух тысячах километров отсюда.

Если ты не идешь на войну – война придет к тебе…

– Закурить есть? – спросил капитан.

Старик достал пачку дешевых сигарет. Закурили…

– Видишь? – капитан показал на закутанную в одеяло женщину, которая сидела чуть в стороне под присмотром одного из штурмовиков, дожидалась «Скорой». – Они ее сюда привезли, твари. Изнасиловали. За что, скажи, отец?

– Тело отдай, – сказал старик, – по шариату хоронить быстро надо. Не так, как у вас.

– А не положено, – с мстительной злобой в душе сказал капитан, – по закону тела виновных в терроризме родственникам не выдаются. И я имею право сделать все что угодно, хоть на куски порезать и спустить их в сортир.

Старик достал из кармана мятую горсть денег.

– Возьми, у меня больше нет. Но если хочешь, я отдам тебе дом.

– Ты что, думаешь, я из-за этого?

Старик посмотрел прямо в глаза милиционеру.

– Нет, не из-за этого. Я знаю, вы воевали там, на юге. Вы и они. Озлобились и принесли свою злобу сюда. И войну тоже. Ты уже наказал моего внука, но нас-то за что? Аллах уже наказывает нас. Поэтому подумай, что из-за этого, возьми и отдай мне тело моего внука.

– Он тебе внук?

– Да.

Капитан отпихнул руку с деньгами.

– Лузга! – позвал капитан одного из подчиненных и, когда тот подбежал, приказал: – Отдай им тело. Они скажут, какое…

Машинально капитан использовал не имя и не звание подчиненного, а боевую кличку. Так делали на Кавказе – исламисты имели скверную привычку мстить, иногда могли отомстить даже родным или приехать и отомстить в Россию. Потому пользовались кличками и носили маски, которые сейчас были на всех участниках штурма. Война пришла и сюда…

Информация к размышлению

Документ подлинный

Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган посетил сегодня Казанский федеральный университет, где встретился с преподавателями и студентами крупнейшего в Поволжье университета.

После экскурсии по музею Казанского университета в сопровождении Президента Татарстана Рустама Минниханова и ректора КФУ Ильшата Гафурова Реджеп Тайип Эрдоган выступил с публичной лекцией в Актовом зале Казанского (Приволжского) федерального университета.

Премьер-министр Турции в своей речи назвал Казань жемчужиной Поволжья и отметил, что для него большая честь находиться в Татарстане.

«Я нахожусь среди братского народа. Долгая разлука подошла к концу, ведь татары и турки это родственные народы, и у нас общее сердце. Мы живем в унисон друг с другом», – сказал в своем выступлении Эрдоган…

Перешел в набат благовест.И нельзя избежать борьбы.Могут вынести русский крестТолько наши с тобой горбы…

11 сентября 2020 года

Россия, Ижевск

Железнодорожный вокзал

Заплеванный плацкартный вагон подрагивал на стыках. Скрипел изношенными до предела сочленениями, жалуясь на человеческое невнимание и на свою горькую судьбину…

Осень…

Через простреленное, в паутине трещин окно в тамбуре тянуло дымом. Поезд Москва – Ижевск, двадцать шестой скорый, на второй день своего нелегкого, сорокачасового путешествия наконец-то подходил к его конечной точке, к Ижевску. За окном уже плыли низкие, станционные постройки, палатки беженцев, вагоны, переделанные под временное размещение. Там, в беженском таборе, гнойным фурункулом вскочившим на теле тяжело больной страны, жарили картошку, варили на кострах немудреный суп и старались не думать о будущем. О зиме, которая в этой части России бывает очень суровой.

России…

Сорок часов железнодорожного безумия подходили к концу. С литерными, эшелонами с боевой техникой, пропускаемыми без очереди, с нищими старухами на безымянных полустанках, предлагающими проезжающим на поездах нехитрую снедь, чтобы выручить хоть немного денег на жизнь. Раньше ехали через Казань, Агрыз, Зеленый Дол. Теперь – это чужое государство, чужая страна. Сейчас этот поезд шел другим путем, северной веткой, через Балезино. И все равно их обстреляли по дороге. Нет, не для того, чтобы остановить и ограбить, силенок не хватит. Просто чтобы хоть немного утолить ту сжигающую душу жажду крови, пополняя кровавый счет между двумя братскими, четыреста лет жившими в мире народами…

В тамбуре стоял человек. Под его ногами была большая сумка.

Зачем-то он вышел первым, когда только проехали Балезино. В тамбур обычно выходят, чтобы покурить, но этот человек не курил. Просто стоял и смотрел на медленно ползущий за окном пейзаж через дыру от пули, как через прорезь прицела.

Человек был русский. Удмуртия, маленькая республика в центре России была его родиной.

В тамбур вышла проводница. Человек, не говоря ни слова, подвинулся.

Человек был странным. Совсем не таким, какие обычно ездят в поездах дальнего следования в плацкартных вагонах. Что-то в нем было нехорошее… отпечатавшееся в глазах пламя. Раньше проводница не обратила бы на это внимания, раньше вообще жили легче и проще, но сейчас во взбаламученной войной России следовало обращать внимание на все и на всех, если хочешь выжить. Особенно смущала эта самая сумка – массивная, тяжелая. Взрыв поезда Санкт-Петербург – Москва был только восемь дней назад, точно такая же сумка погубила тридцать одну душу. Проводница сообщила Сане, знакомому сопровождающему из ЛОВД[5]. Но Саня так ничего и не сделал, а когда она подступилась к нему с вопросом во второй раз, зыркнул на нее так, что она больше и не спрашивала ни о чем.

Хорошо вроде хоть русский. Хотя сейчас и это не признак. Вон, та, что экспресс взорвала, говорят, тоже русская, за черного вышла, б…ща.

Мимо плыл уже перрон. Их вели на первый, главный путь. Пригородная касса, вокзал дальнего следования, переделанный под старину, вроде как дореволюционный – хотя на самом деле новодел. Бетонная арка переходного моста, пригородный вокзал, выполненный в стиле советского конструктивизма, щерящийся на мир острыми зубьями стекол – после взрыва стекла так и не вставили…

Взрыва…

Дальше шло здание – высотка почты и дистанции пути. Поезд дернулся, в последний раз скрипнул-бухнул всеми своими сочленениями и, устало выдохнув, застыл на месте.