Читаем без скачивания Снежная почта - Александр Житинский

«Барометр, бродяга лунных стрелок!…»

Барометр, бродяга лунных стрелок!На бурю поверни. Великой сушиУже печали трубочкой свернулись,И каждый стих свивает тонкий кокон.

«Пора. Осыпается лето…»

Ю. Карпову

Пора. Осыпается лето.У красных вагонов трамваяСвои прицепные секреты,Колес перестуки. ГлазаОткроются. Я без билетаВ прозрачную осень вплываю,Горят ослепительным светомСосновые сказки – леса.

И золотом, золотом – заломВ огнях, зеркалах, музыкантах —Слепит близоруким пожаромСоснового строя стена.И солнце малиновым шаромРаскатится – девочки в бантахБегут по садам и бульварам,А осень – чужая вина.

Я счастлив. Осеннего блескаВолна перепутала звуки.Лежат протяженно и резкоТеней разлитые стволы.А там, на губах перелеска —Одно только слово: разлука,Разлука – сияющим всплеском,Уколом зеленой иглы.

«Бережно храни…»

Бережно храниЛист китайской розы,Шелковые дни,Ситцевые грезы.

Память, как трамвай.Не бери билета.Увезет на крайНынешнего лета.

Каменный тупикПреградит дорогу.Надо напрямик,—Обойди немного.

Там на самом днеКуст китайской розыВ предрассветном снеПляшет на стене.

Каменный остров

На кленовых расписных листахНапишу два слова: «Слава, осень!»Ветер слезы дождевые носитИ развешивает на кустах.

Не сумела удержать разливОстрова гранитная преграда.Смертный час не города, но градаТребует расплаты за разрыв.

Стылая высокая водаТак прозрачна, так неуловима,Словно там без голоса и гримаЛицедейство холода и льда.

День сгорел без пламени, тайкомДотлевают срезанные сучья.Истончилось кружево паучьеИ свернулось в сероватый ком.

Забрести так грустно одномуНа венецианские аллеи,Где петровских парков брадобреиНожницами щелкают в дыму.

Журавлиный плач

Еле дышащий пар от полей,Словно иней на привязи танца,И лицо, потемнев от румянца,Провожает стрелу журавлей.

Третий слева – твой истинный брат,Окольцованный беглой жестянкой,Обрученный навек с испанкойНа испанский летит закат.

Ты склоняешь: разлука, разлук,За разлукой не слышно тревоги,За излукой не видно дороги,Но натянут конвой, как лук.

Третий слева – и сердце в крови.Но не вынуть звено из цепи.Перед ними горы и степи,А любовь на земле лови,

Что податлива и черна,Дышит инеем или паромИ скрывает лицо покрывалом,Как покинутая жена.

«Сентябрь наколесил ветров…»

Сентябрь наколесил ветров.Он нездоров. Он роет яму,Как зверь, и дергает упрямоПроспект за струны проводов.

Он выметает, как песок,Из подворотен чьи-то взгляды,Походки, платьица, парадыЗонтов и шарфиков вальсок.

Нашепчет на ухо: кварталНельзя пройти без передышки.Заводит мелкие интрижки,Как баловень, спешит на бал.

Очки наденет, в зеркалахВитрин изобразит гримасу,Но беспокойней час от часуЕго усмешка на устах.

Пройти квартал – и решеноЗаклеить раму. Скоро снеги,Как искры, – выплеснут на брегиЗимы шипучее вино.

Карнавал осени

Поэма

Шаманство бубна и метель,Повадки старых арестантов,Сам черт качает колыбельВ кругу блестящих адъютантов.Талантов? Нет! Подделан хмельКрасавиц, бабочек, курантовНепобедимая печаль,И хмеля истинного жаль.

Увлечь легко, лукаво, тайно,—Сам не заметишь, как пропал.Не может быть! НеобычайноНеобычаен карнавал.Подборка лиц весьма случайна:Букинистический развалСтихов, дешевого картона,Виньеток и дурного тона.

Умчаться! Выбор предрешен.Лети, ладья, напропалуюОт слитности мужей и жен,Разбитости сердец. Тоскую,Угаром общим поражен,Серьезен, плачу, комикуюИ, оторвавшись сгоряча,Лечу, как пробка пугача.

Позвольте осмотреть планету!Мадам, простите, я готовНабрать для каждой по букетуЧудесных утренних цветов,Но одинокому поэтуДругой удел – небесный кров,Щепотка пепла, щедрость духа,Немного голоса и слуха.

Я оставляю вам кустыБлагоухающей малины,Мои весенние мечты,Мои осенние кручины.Они приятны, но пусты,По виду только исполины.Задует ветер – что там? страх!Бегут на четырех ногах.

Подумав коротко, навечноЯ оставляю вам стихи.На вашей совести, конечно,Судить, рядить – они плохи,Они прекрасны, но беспечны…Не вынести тройной ухиСуждений, выговоров, стоновМоих знакомых Цицеронов.

Пойдем со мною, помолчим,Присядем в парке на скамейку.Октябрь беснуется; пред нимСтоят, вытягивая шейку,Осины, клены. Едкий дымСворачивает в ту аллейку,Где над скамейками, как встарь,Разбитый дребезжит фонарь.

Скажи два слова. Нет, не надо.Я отлучен от этих слов.Густого лиственного садаДавно осыпался покров.А мне уроки листопадаСдвигают сроки, портят кровь,Напоминают эти лужи,Что я не тот, остыл, простужен.

И я один. Немудрено.Тебя я на ходу придумал,Случайно заглянул в окно,На свечку тоненькую дунулИ распустил веретеноВолшебных сказок, но колдунийУвидел розовый оскал,Смешался, съежился, сбежал.

Теперь прости. АдмиралтействоЗаконным лучиком горитСквозь городское лицедейство,Трамвайный грохот и гранит.Так просто совершить злодействоСредь кирпичей, бетонных плит,Подъемных кранов, труб и окон,Опутанных электротоком.

Так просто позабыть слова,Что были в детстве. Тише, дети!У каждого свои права,Свои потемки, доски, клети,Своя больная голова,Которой надоели сетиЕжеминутных перемен —Ни сна, ни отдыха взамен!

Не торопитесь, торопыги!Со вкусом сядьте на диван,Листая избранные книги —Монтеня, Пушкина. Ведь вам,Должно быть, надоели фиги,Упрятанные тут и тамВ томах дражайших драгомановИ фантастических романов.

А то махнем со мной в леса,В деревню тихую Коржово.Сейчас там осени глазаПечальны. Песню на два словаВыводят птичьи голоса,Поэты золота лесного,В краю, где счастья не видать,Оставшиеся зимовать.

Не спрашивай. Тебе понятно.Там дед Василий на печиКряхтит, ругается невнятноИ в чае мочит калачи.Поговорить бы с ним занятно,Но, знаешь, лучше помолчимИ посидим за самоваром,Окутанные важным паром.

А за окном дожди, дожди…Поля распаханы, раскисли.От девяти и до шестиДожди – ни проблеска и мыслиО том, чтоб выйти и дойтиДо той рябины, где повисли,Корявым пламенем горя,Глаза рябого октября.

Начнем застольную беседу.Ты мой герой, я твой слуга.Куда потянет непоседу,Туда летит моя строка.Я сам решил было – уеду,Да мне дорога нелегка.Бродить с котомкою по светуТеперь невесело поэту.

Что скажешь мне, товарищ мой?Каким поделишься секретом?Твой дом остался над Невой,Отпал, как пепел сигареты.Скривился некогда прямой,Как след ножа и свет ракеты,Твой путь от первого звонкаДо ящика гробовщика.

Тебя тогда не волновалиВопросы зла или добра.Стояла осень. НапевалиЧасы – пришла, пришла пораЗадуматься о карнавале,Где все всерьез и все – игра.Ты выбрал шаткую основу,Доверившись слепому слову

Как случаю. Из деревеньСтруились жилистые токи.Давай забросим дребедень:Морали мерзкие уроки,Хороший тон, воскресный деньПо магазинам, стиль эпохиИ мелочную кутерьмуЗабот – ни сердцу, ни уму.

Смотрите – скачет подстаканник,Высокий чин, мордоворот.Полковник или окаянник —Сам черт его не разберет.Мазурку пляшет, как посланник,Заморский обер-обормот.Несется вскачь, ведя по кругуСвою законную супругу.

За ним раскрашенный злодей,Фигляр в доносах и цитатах,Погрязший в патоке идейЗакоренелых супостатов.Куда бежать нам от блядей?В деревню к тетке? в глушь? в Саратов?Должно быть, там у наших дамНаступит полный Амстердам!

А вот еще – проныра, плут.Чего изволите? ЛакейскиИзогнут несколько минут,Потом разогнут компанейски.Марионетки там и тутВисят на ниточках житейских,Пока со стуком лба о лобНе упадут в открытый гроб.

Вот карнавал. Его героиСмешны, не более. ЗачемТы разлучился сам с собою,Меланхоличен стал и нем?Архангел прилетел с трубоюИ протрубил одну из темВ спектакле Страшного СудаВзамен смущенья и стыда.

Однако новые замашкиНедолго волновали ум.Давай сыграем лучше в шашкиИль шахматы – утеху дум.Там пешки, будто бы монашки,Идут гуськом, заслыша шумВеликой битвы королей,Прекрасных в трусости своей.

У легких лаковых фигурокСвои понятия о зле.Вот скачет конь, как старый турокС кинжалом в кожаном седле —Такой воинственный придурокПри благородном короле.Ваш ход, милейший! Сделан выбор.А христианство пахнет рыбой.

Бежав лампадок и свечей,Отдался ты литературе.Ты в услужении у ней.Апоплектической фигуреНе нужен новый грамотей,А равно мировые бури.Главой заслуженной скорбя,Она не приняла тебя.

Но волшебство родного слова,Его волнение и пыл,Ты, словно бы родившись снова,Почувствовал и полюбил.Боясь бесславного итога,Ты для себя установилКаноны, жесткие уроки,Наметил уровни и сроки.

И вот тогда твоя странаПришла к тебе всерьез, надолго.Ее святые имена,Герои пламени и долгаЯвляться стали, и темна,Уже звала куда-то Волга,Леса, овраги, родники,Амбары, горницы, замки,

Грибы, натопленные бани,Далекий перебор собак,«Зимой – телегу, летом – сани»,Ухваты, дедовский армяк,Бирюльки незлобивой брани,Мол, молод, так тебя и так! —Хватил бы прежнюю годину,Сам запросился б на осину.

А карнавал? Что карнавал?Он продолжается, клокочетСреди хлопушек и зеркал,Он крови жаждет, славы хочет,Притягивает – не узнал? —И на себя доносы строчит.А там, гляди, с морского днаВстает китайская стена.

Ты возмужал. Твои заслугиПора проверить. Стой, малыш!Уж я-то знаю все недугиНенапечатанных афиш,Твои сомнения, испуги,—Опасен, думаешь, молчишь,А крик о помощи ВселеннойНе слышен в музыке военной.

Теперь довольно. Наши сборыПора ускорить. Я – домой.Уже не радуют узорыОсины красной, золотой,Как мирные переговорыСредь передышки боевой,Когда убьют парламентера,Доказывая вечность спора.

Ты остаешься? Ах, прости,Ты мой двойник, поедем вместе.Мы параллельные путиПроходим. Козыри не крести,—Кресты, которые нестиЕсть дело совести и чести.Об этом стоит, так и быть,Читателя предупредить.

В разгар броженья, карнавалаЗакончу песню и строку.Судьба нести не перестала,Свистит и рубит на скаку.Ей дела нет, вернее, мало,Что стих повиснет на суку,Готовый с легкостью паяцаВзлететь над миром и сорваться.

Кленовый лист, мой талисман,Свернулся трубочкой к ненастью.Герой попался, как в капкан,В тиски обиднейшей напасти,Строки волосяной арканСдавил его. Не в нашей властиОсвободить, и ни к чему:Три карнавала, три предела —Войны, любви, мирского дела —Уж уготованы ему.

26—28 октября 1967 г.

II