Читаем без скачивания Друзья и возлюбленные (сборник) - Джером Джером

Но разбудили его не без причины. Не говоря ни слова, Артур Раффлтон огляделся так настороженно, словно скрывал если не преступление, то по меньшей мере тайну, и все так же молча повел кузена Кристофера за руку в дальний конец сада. Там на сломанной ветке грецкого ореха кузен Кристофер увидел брошенный плащ цвета хаки, который при их появлении поднялся.

Но совсем не высоко. Плащ стоял спиной к мужчинам, его воротник выделялся на фоне неба, но головы над воротником не наблюдалось. Выпрямившись, плащ обернулся, и кузен Кристофер увидел детское личико. А потом пригляделся и понял, что перед ним вовсе не дитя. Так и не выяснив, что именно он видит, кузен Кристофер застыл как вкопанный и перевел взгляд вытаращенных глаз с существа в плаще на коммандера авиазвена Раффлтона.

Раффлтон обратился к Мальвине:

– Это профессор Литлчерри, мой кузен Кристофер, о котором я вам говорил.

Видимо, Мальвина приняла профессора за важную персону, потому и попыталась присесть в реверансе, однако в плотном плаще с волочащимися полами это оказалось не только трудноосуществимым, но и опасным делом, о чем профессор сразу догадался.

– С вашего позволения… – произнес он, намереваясь избавить ее от коммандерского плаща, и Мальвина охотно согласилась принять помощь.

Коммандер Раффлтон едва успел вмешаться:

– Пожалуй, не стоит. Если не возражаешь, лучше поручим это миссис Малдун.

Профессор оставил плащ в покое, к некоторому разочарованию Мальвины: вероятно, она не без оснований полагала, что без плаща произведет более выгодное впечатление, – но, судя по всему, одним из секретов ее обаяния было умение с улыбкой принимать все, что ни делалось ради ее блага.

– Пожалуй, – обратился коммандер Раффлтон к Мальвине, вновь застегивая на плаще самые существенные пуговицы, – я попрошу вас представиться моему кузену Кристоферу и объяснить, кто вы, – у вас это получится лучше, чем у меня.

(Мысленно коммандер Раффлтон добавил: «Если старик услышит такое от меня, то решит, что я морочу ему голову. А из ее уст рассказ прозвучит совсем иначе».)

– Вы не против?

Мальвина ничуть не возражала. Она наконец исполнила реверанс; точнее – все выглядело так, словно в реверансе присел плащ, вдобавок с неожиданными для него грацией и достоинством.

– Я фея Мальвина, – объяснила она профессору. – Вы, наверное, слышали обо мне. Я была фавориткой Гарбундии, королевы бретонских дам в белом, только давным-давно.

Друг-волшебник устремил на нее взгляд вытаращенных глаз, несмотря на изумление, добрый и понимающий. Потому Мальвина и продолжила свою краткую и печальную исповедь:

– Это случилось в те времена, когда Ирландией правил король Эремон. За один дурацкий и злой поступок меня наказали, лишив привычного общества. С тех пор… – плащ попытался трогательно развести руками, – я странствую одна.

Ее объяснение просто не могло не показаться абсурдным на английской земле, в 1914 году, изложенное в присутствии умного и образованного молодого офицера из инженеров и пожилого профессора Оксфорда. Через дорогу работник доктора отпирал гараж, через всю деревню с грохотом прокатилась тележка молочника, припозднившегося к лондонскому поезду, в саду витал слабый аромат яичницы с беконом, смешиваясь с благоуханием лаванды и гвоздики. Коммандеру Раффлтону еще можно найти оправдание, свидетельство чему – весь предыдущий рассказ. Но профессор! Ему следовало взорваться гомерическим хохотом или хотя бы покачать головой и объяснить, что такое поведение не сулит девочкам ничего хорошего.

Однако он лишь перевел взгляд с коммандера Раффлтона на Мальвину, потом обратно, и глаза у него при этом были выпученными и круглыми как по циркулю.

– Господи помилуй! – выдохнул профессор. – Уму непостижимо!

– А разве в Ирландии был король Эремон? – спросил коммандер Раффлтон. Авторитет профессора в подобных вопросах был общеизвестен.

– Ну разумеется, был, – отозвался профессор с таким негодованием, словно коммандер пожелал узнать, действительно ли существовал Юлий Цезарь или Наполеон. – Как и королева Гарбундия. О Мальвине всегда упоминают в связи с ней.

– Что же она натворила? – допытывался коммандер Раффлтон. Оба словно забыли о присутствии Мальвины.

– Запамятовал, – сознался профессор, – надо уточнить. Насколько мне помнится, там было что-то насчет дочери короля Данкрата. Он еще основал нормандскую династию. С Вильгельмом Завоевателем и прочей компанией. Господи Боже!

– Ты не против, если она побудет у тебя, пока я не разберусь с делами? – спросил коммандер Раффлтон. – Если бы ты согласился, я был бы тебе чрезвычайно признателен.

Неизвестно, каким бы стал ответ, будь у профессора возможность призвать на помощь свой недюжинный ум. Безусловно, он был заинтересован, даже, если угодно, взбудоражен. Он всю жизнь увлекался фольклором, легендами, традициями. И вот теперь перед ним единомышленница, чтобы не сказать большего. Похоже, кое-какие знания у нее имеются. Но откуда они взялись? Неужели ему, профессору, известны не все источники?

Но поселить ее у себя! Предоставить ей единственную свободную спальню! Ввести в местное общество – в каком качестве? Представить новым жильцам Мэнор-Хауса. Члену парламента и его наивной молодой жене, которые этим летом поселились в доме викария, академику Доусону и Карлторпам!

Если бы он решил, что игра стоит свеч, то мог бы подыскать ей жилье в какой-нибудь приличной французской семье: был у него знакомый еще по Оксфорду, столяр; жена его в высшей степени достойная женщина, – а он, профессор, мог бы навещать их время от времени с блокнотом в кармане и расспрашивать Мальвину.

Предоставленный себе, он был способен действовать как здравомыслящий и разумный гражданин, но не всегда. Существуют свидетельства, подтверждающие второе. Так что полной определенности тут нет. Но что касается данного конкретного случая, профессор заслуживает прощения: решение приняли за него.

Во время первой посадки в Англии коммандер Раффлтон сообщил Мальвине о своем намерении оставить ее временно на попечение мудрого ученого Кристофера. С точки зрения Мальвины, считавшей коммандера даром богов, вопрос был решен. Разумеется, мудрый ученый Кристофер знал, что его ждет. По всей вероятности, он по велению и под руководством богов и выстроил эту цепь событий. От Мальвины требовалось лишь выразить ему признательность. Ждать, когда профессор ответит, она не стала. Плащ, который немного сковывал ее движения, внушал умиление. Взяв руку мудрого ученого Кристофера, Мальвина преклонила колено и поцеловала ее.

И добавила на своем затейливом и старомодном французском, который профессор понял благодаря многолетнему изучению хроник Фруассара:

– Благодарю вас за великодушие и гостеприимство.

Происходящее каким-то загадочным образом вдруг приобрело значимость исторического события. Профессор вдруг возомнил себя – и продолжал мнить в присутствии Мальвины – высокопоставленной и могущественной особой. Его владетельная сестра – между прочим (хотя, разумеется, для высокой политики это несущественно), самое изумительно прекрасное создание, какое он когда-либо видел – милостиво согласилась стать его гостьей. Поклоном, которому он мог бы научиться при дворе короля Рене, профессор продемонстрировал, что понимает оказанную ему честь. А что еще оставалось уважающему себя суверену? Инцидент был исчерпан.

Коммандер авиазвена Раффлтон ничего не предпринял, чтобы вновь создать его. Наоборот, именно в этот момент он объяснил профессору, насколько необходимо ему, Раффлтону, незамедлительно отбыть в Фарнборо. Коммандер Раффлтон добавил, что «наведается к ним обоим» сразу же, как только получит отпуск, и посоветовал профессору убедить Мальвину говорить помедленнее, чтобы ее французский стал понятным.

Профессор сообразил спросить у коммандера Раффлтона, где тот нашел Мальвину, – если, конечно, помнит. А еще – как он намерен поступить с ней в дальнейшем, если, конечно, ему это известно. С сожалением напомнив, что он страшно спешит, коммандер Раффлтон наскоро объяснил, что нашел Мальвину спящей под менгиром неподалеку от Уэльгоа в Бретани и, увы, разбудил. Не затруднит ли профессора выяснить детали у самой Мальвины? А лично он, Раффлтон, вряд ли когда-либо сумеет должным образом отблагодарить профессора.

Решительно пресекая любые попытки продолжить беседу, коммандер с воодушевлением пожал кузену Кристоферу руку, а потом повернулся к Мальвине. Она стояла не шелохнувшись и не сводя с него глаз. Коммандер медленно шагнул к ней и, не сказав ни слова, поцеловал в губы.

– Ты поцеловал меня уже во второй раз, – произнесла Мальвина, и на ее губах заиграла загадочная улыбка. – В третий раз я стану женщиной.

IV. Как скрывали тайну от миссис Арлингтон

Профессор и сам не понимал, почему наедине с Мальвиной, вопреки всем обстоятельствам, не чувствует ни замешательства, ни смущения. Когда речь шла только о них двоих, все было просто и почти забавно. Забеспокоиться могли окружающие.