Читаем без скачивания Маугли - Георгий Эсаул

- Верю тебе, браток, верю, - мужчина задумался, почесал ноги до колена - ниже колен ног нет, безногий инвалид на деревянной тележке под решеткой похож на росток пшеницы. - Ты только намекнул об оборотне, а я вспомнил: служил с нами капитан Козлов, оказался оборотнем в погонах.

Он продавал врагам оружие, водку, нашу тушенку, менял на деньги из золота и на живых девушек, которых не употреблял в силу своей слабой половой функции, но заставлял плясать, говорил плясуньям, что окажет им протекцию в Москве, после войны, когда отрубленные руки и ноги прирастут к калекам.

Я не выслужил срока - ноги мне оторвало на мине, но капитана Козлова помню, верю что он - оборотень, а теперь знаю - живое он дерево, поэтому с бабами не мог.

Мысль вначале эфемерная получила после твоих слов подтверждение в крепости, как бетон заливает щели в автомашине "Тойота".

У меня пенсия по военной инвалидности - в два раза больше пенсий обычных москвичей, получаю тридцать две тысячи рублей в месяц - хоть упейся, хоть в художники подавайся с огромными деньгами.

Но скучно мне с деньгами, скучно и душно, словно в душе собака живет, - мужчина рванул ворот, крутил головой, будто змея вылезает из мангуста. - Я милостыню прошу, попрошайничаю не из-за бедности, а потому что люди кругом, весело, интересно - борьба за выживание, как на войне, когда в сортире мочат.

Без войны нет мужчины, без борьбы нет солдата.

Чтобы не было соблазна я каждый месяц получаю свою пенсию и посылаю в Фонд помощи кошкам Финляндии.

Нарочно выбрал самый потешный фонд, для смеха; послал бы защитникам ливневых лесов, но счет их потерял, о чем горевал, но сейчас не горюю, потому что ты рассказал о живых деревьях-убийцах.

Ты не конфузься, верь мне, калеке офицеру с заточкой в сапоге и кинжалом в зубах.

Напоминаю я тебе статую Венеры без рук?

Не напоминаю? Наверно потому я не похож на статую Венеры, что у меня - руки, а у неё руки отбиты и она голая - женщина, а я голый - мужчина, как военная труба для человечества.

Хочешь, покажу тебе своё тело, что я мужчина с ног до головы, и от макушки до пяток с остановкой в чреслах, как паровоз останавливается в музее.

На Рижском вокзале в Москве музей паровозов, как в Риге.

Потешно - ты, наверно, заметил, что я люблю шутки - в Москве Рижский вокзал, словно привезли его по камушкам из Латвии.

И еще, ты не очень внимателен, браток, а это равносильно гибели в каменных джунглях, где у всех рога, но рога спрятаны под волосами - так вьетнамцы прятали от американцев карликовые бананы.

Я минуту назад предложил, сказал, что покажу свое тело мужское от макушки до пяток, но у меня нет пяток, потому что нет ног ниже колен - помни это и слушай внимательно, иначе люди-деревья поймают тебя, а рогатые люди забодают, и назовут бодание не актом убийства, а актом социальной наипервейшей важности, Ленин называл - архиважность.

Мне кажется, что ты, браток, найдешь себя в каменных джунглях, и твой вопрос разрешится еще к Новому Году с плясками около елки и прыжками через костер: я уже через костер не прыгну, потому что нет ног; в кино безногие прыгают через костер, но поджигают волосы на мошонке и на лобке.

Мне мои волосы дОроги, потому что согревают гениталии и лобок в стужу, когда ветер воет, а снег летит ниже женских юбок.

- Воин, твой род не восходит к лапе тюленя? - Маугли с интересом рассматривал сложную систему веревок и палочек, с помощью которой мужчина начал выбираться из ямы - так паук по стенке ползет к окну тюремной камеры. - Я ночевал в чуме, в палатке у стены яранги, чуть не угорел от сального дыма - так морошка сгорает на Солнце.

Хозяина яранги я скушал - костлявый он, но без видимых болезней и без глистов - так чистое дерево никогда не вырастет в болоте.

В палатке я нашел лапу тюленя - иссохшую, подобно лицу старухи, но значимую, тотемную.

Сейчас лапа ударила меня в память, и я понял - она связана с тобой золотой нитью Удомли и Дерсу Узалы.

- Верь мне парень, верь! - калека солдат пожал Маугли руку, смотрел в глаза, не отпускал конечность, словно в болоте тонул, держался за молодую осину. - Я не пророк Илья, много не скажу, но чувствую, что ты пошел бы в разведку с Джоном Кеннеди.

Джон Кеннеди, АУ, ты где?

Нет его, нет Джона Кеннеди, а ты здесь и сейчас парень, как утка к обеду.

Утку я бы съел, и денег бы хватило, если бы на фонд помощи кошкам не отдавал, но в том и соль Земли, парень, что, если бы подали мне утку здесь и сейчас, как я заслуживаю после своих мытарств на войне, то утка мне не мила, потому что -легкодоступная, как балерина после сорока лет.

Утка с помойки, обглоданная частично, полупротухшая - вот экстаз эстетический, наивысшее наслаждение, о котором Достоевский и не мечтал.

ХА-ХА-ХА!

Парень, я сразу понял, что ты не парень, а - волк, как люди вокруг тебя не люди, а - деревья и букашки.

Но ты не волк позорный, не с кичи откинулся, и не чеченский волк, который убивает, а ты волк скрытый в душе, заученный ненужным, и панацея от всех лесных бед, как Афродита - лекарство от старости. - Солдат усмехнулся, поправил голубой берет, плюнул в сторону урны, но не попал, словно забыл мастерство снайпера. Взгляд калеки затвердел льдом на морозе в Антарктиде: - Скажу я тебе правду, парень, скажу, потому что без правды ноги не ходят, если ноги не отрубили.

Под танком я лежал и думал об Афродите, о которой только что обмолвился, будто государственную тайну выдал Кремлевских подземелий, по которым узников водили на поклон к Сталину.

Афродита в розовой ночной рубашке живет в гигантской раковине, а появляется из пены морской, словно луч заката!

Вот то-то и оно, парень, то-то и оно! - Солдат опустил голову, но затем резко дернулся, для бодрости ударил себя кулаком в подбородок. На руке воина татуировка - Бастилия и Курица с рогами (Маугли никогда не сидел в Бастилии, не хлебал баланду с французским рыцарем в шкуре попугая, и не видел в Тунгусии курицу с рогами, но проникся, даже слезу пустил - то ли от умиления, то ли от жалости к себе). - Люблю я Афродит, покупаю в месяц по две штуки - пятьдесят долларов в час - расценка за Афродиту в Москве.

Кого обманываю, конченный я человек?

Себя обманываю, когда мну белое тело с темными сосками грудей очередной Афродиты, похожей больше на цаплю, чем на жемчужину.

В моде Афродиты высокие, худые, с длинными болотными ногами, а настоящая Афродита, греческая - невысокая, крутобедрая, с маленькой грудью и умильным выражением личика, словно только что получила в наследство кровать с розовым балдахином.

Эй, вали отсюда, промокашка! - солдат резко свистнул, показал невзрачному мужику в армяке и лаптях кулак, а затем повернулся к Маугли, и лицо калеки вспыхнуло медовым светом доброты: - Ты, парень, держись меня - не пропадешь, хотя я много знаю о разврате и о погребении.

Никто на меня не наезжает, а, если я возьму над кем-нибудь шефство, то и его не тронут, как атомную бомбу на взводе.

Солдат, он и без ног в Москве солдат, а все, потому что нет во мне страха никакого, словно мне страх с ногами отрезали.

Ученые люди на войне говорят, что страх солдату необходим, как утке кормушка с клевером.

Без страха солдат совершает безрассудное, а безрассудное часто доводит до трибунала, потому что солдат стреляет в своих начальников, как в тире по консервным банкам.

Начальники очень боятся бунта и солдата с ружьем, как зубной боли крокодила боятся.

Знаешь, когда и где я страх потерял, а, волк?

Плохо знаешь, но ты смотри на меня, учи жизнь по моим ушам, они двигаются, как у генерала.

Заплатил я на войне за все свои счета и за глупости, что до войны совершил, за все расплатился, словно в чистилище на Земле попал.

Удар, взрыв, волна, и я под вражеским танком, как под чужой женой.

По огромному счету заплатил, чувствую, что нет во мне прежнего движения, и в танке нет движения, словно заморозили танкистов в холодильнике "ЗИЛ".

Танк не подбит, готов к ходу, а если поедет - так мне - полная смерть под днищем - так кошка прячется под машиной от дождя, а затем корчится раздавленная в луже.

Люблю кошек, обожаю кошек, всегда их подкармливаю, потому что они мяукают, а люди не мяукают.

Пустобрехи из театральных институтов подражают голосам зверей и птиц, но подражание - кривляние; нечего подражать, если в кармане нет золотых червонцев.

Люблю золото, но все золото, что добываю честным трудом, отдаю в финский фонд кошек, словно меня заколдовали на последнем съезде Испанской Инквизиции.

Прежней Испании нет, инквизиции нет, но заколдовали, жезл Гарри Поттера между ягодиц будто засунули.

Эгегей, парень, ты не думай, никто в меня жезл Гарри Поттера, его волшебную палочку не засовывал, потому что я - правильный пацан, как напильник.

Под танком я о многом думал, но не вылезал, потому что чувствовал, что не сумею вылезти, нет во мне силы, и тело не двигается, будто меня гвоздями прибили к фанере под танком.

На войне всякое случается, и я даже подумал, что шутки ради враги приколотили меня гвоздями и под танк засунули для потехи - так развлекаются слабые люди, а сильные люди пьют водку.