Читаем без скачивания Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова) - Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska

Опросили остальных жильцов дома, а также дворника. Из их показаний стало известно, что погибшая женщина – хозяйка квартиры. Жила она не одна, а с племянницей, которую воспитывала чуть ли не с рождения, но уже года два как племянница куда-то выехала, тут не живет, но время от времени появляется. Хозяйка квартиры – жуткая баба, такой скупердяйки свет не видел. И характер имела на редкость мерзкий, ну да что теперь об этом говорить…

А так особа тихая, спокойная, никогда никаких скандалов, никакого шума, гости приходили к ней очень редко, и тоже люди спокойные. Чаще всего одна такая немолодая женщина, раз с ней даже соседка с пятого этажа ехала в лифте, так перекинулись парой слов, а кто эта женщина – никто не знает. Крупная такая, довольно полная, крашеная блондинка. Вот и все, что о ней известно. Хуже всего, что и о племяннице немногое узнали. Даже ее фамилия неизвестна, сомнительно, чтобы она носила фамилию покойной.

Где живет племянница – никто из жильцов дома не знал. Ее называли по фамилии тетки, если была нужда как-то девушку назвать. «Молодая Наймова» говорили, потому что теткина фамилия Наймова. Нет, никаких подружек у племянницы не было…

– Пока это все, что знает Болек, – уже за чаем рассказывал Януш, – но, согласись, и этого достаточно. Он позвонил мне, а я знал, что ты собиралась на Вилловую, помню все адреса, которые ты мне называла. Ничего не поделаешь, плащ тебя выдал, ну и еще та девочка, что подглядывала в глазок. Она тебя точно опознала. Болек посоветовал тебе самой явиться в полицию, еще до того, как начнут тебя разыскивать. Иначе приведут силой. У них есть основания подозревать тебя в том, что именно ты свистнула золото и сбежала с ним…

Я была шокирована.

– Это твой дружок Болек выдал такую гениальную идею?

– Мой дружок Болек вообще не признался, что узнал тебя по описаниям свидетелей, – терпеливо пояснил Януш. – Следствие ведет не он, а Тиран.

И Тиран уже разослал своих людей на поиски двух подозрительных баб, одна из которых – ты. Тебя наверняка отыщут, и что тогда?

– Нечего драматизировать. Насколько мне известно, Тиран – мужик неглупый, разберется. Не думаю, что они пришьют мне убийства и кражу…

А в полиции появиться надо, сама понимаю. Вот только покончу с этими теткиными квартирами и явлюсь сама. Может, уже завтра и явлюсь.

– Болеку хотелось бы, чтобы ты сделала это сегодня. Он даже выразил желание самому прийти к нам.

– Очень хорошо, пусть приходит.

– Так я ему позвоню?

Переждав, пока Януш звонил Болеку Пегже, я вернулась к разговору об убийствах.

– А убитый мужчина, что лежал на куче кирпича и штукатурки? Известно, кто он?

– Некто Ярослав Райчик. В доме никто его не знает, никто никогда не видел. Это он принес коньяк и пил кофе, так считает Яцусь. Пока лабораторные анализы еще не сделаны, но вряд ли чертов щенок ошибается. Видимо, Райчик – знакомый Наймовой, но она скрывала это знакомство, во всяком случае соседям по дому о нем ничего не известно.

– А может, просто редко бывал у нее, вот никто из соседей и не знал о нем? – предположила я. – Возможно, у них были какие-то общие дела. Чем, собственно, эта Наймова занималась?

– Да ничем, она была уже старой женщиной, впрочем, ты и сама ведь ее видела… Но тут такое дело. Все убеждены, что там еще кто-то был и что-то искал.

Хотя, чтобы быть точным, не столько все убеждены, сколько убежден в этом Яцусь, а ведь он никогда не ошибается. Все знают об этом и всех это страшно раздражает. Вот и собираются исследовать все следы с лупой и микроскопом, надеясь хоть раз доказать этому чертову щенку, что он дал маху: слишком уж тот уверен в собственной непогрешимости. Меня бы тоже раздражала такая его безапелляционная манера высказываться. Так вот, Яцусь утверждает, что в момент убийства там были две женщины, и одна из них в страшной спешке что-то искала, перевернув всю квартиру вверх дном. Это его личное мнение, так ему представляется развитие событий, посмотрим, что скажут эксперты. Ведь с таким же успехом перерыть всю квартиру в поисках каких-то вещей могли и раньше, за день, за два до убийства, похоже, хозяйка вообще никогда не наводила там порядок. Но, если верить Яцусю, столпотворение могла учинить и ты…

– Вот уж нет! – оскорбление заявила я. – Делать мне нечего! Не трогала я там ничего, ничего не искала. Хотя нет, искала телефон. Но при этом не переворачивала все вверх дном, за это я ручаюсь.

Искала глазами, не прилагая рук.

– Так они же этого не знают! Характер поисков свидетельствует о том, что человек не имел понятия, где находится искомое, значит, искал кто-то посторонний. Ты же достаточно посторонняя…

Я энергично запротестовала.

– Не только я! А тот, Ярослав… как его? Тоже достаточно посторонний! Ведь сам же сказал – никто из соседей его никогда не видел у Наймовой.

– Яцусь уверяет – беспорядок производила дама…

– Чтоб его черт побрал, этого вашего Яцуся! Ясно же, покойный Ярослав тоже искал. Еще как искал, даже стену проломил! Ага, кстати, о стене. Что там с ней?

– Яцусь утверждает…

– Холера! Кажется, я начинаю понимать его коллег.

– Спокойно. Так вот, Яцусь утверждает, что в стене еще до войны был устроен тайник. Кто-то замуровал там железный ящичек с золотыми монетами и так и оставил, умер, наверное. Не исключено, что замуровал один из предков покойного Ярослава Райчика.

– А он сам не мог?

– Не мог, возраст не тот. Слишком молод. Когда закончилась война, ему было не больше десяти лет.

– Денежки могла припрятать покойница Наймова. Возможно, уже после войны с помощью Райчика припрятала там свои сбережения… А это он стукнул ее молотком?

– Пока неизвестно. Установлено, что молотком стену разбивал. И еще установлено – к этому инструменту прикасалась и дамская ручка.

– Эта дамская ручка у меня уже в печенках сидит. Неужели ты думаешь, у меня не хватило бы ума убивать в перчатках?

Наш милый разговор прервало появление Болека Пегжи. Пан поручик был чрезвычайно озабочен. Похоже, и в самом деле я оказалась подозреваемой номер один, для Болека же я всегда была обожаемым кумиром, а нет ничего хуже, чем подозреваемый кумир…

Вдобавок я связала свою судьбу с Янушем, Януша же Болек чтил и уважал, можно сказать, с самых первых своих шагов в службе порядка, и уважение это ничуть не уменьшилось после того, как десять лет назад Януша выгнали из уголовного розыска за характер.

И вот теперь… На парня было больно смотреть: столь явно бушевал в нем конфликт между личными пристрастиями и служебными обязанностями. Да что там конфликт – прямо-таки ожесточенная борьба…

По просьбе Болека я честно и во всех подробностях рассказала обо всем, что видела в проклятой квартире на улице Вилловой, и поведала о причинах, в силу которых оттуда сбежала до приезда полиции.

Вовремя вспомнив, что разговариваю не в частном порядке, а даю официальные показания, предъявила квитанцию оплаченного мною аванса хозяевам квартиры, куда поехала сразу после Вилловой.

Предложила Болеку сразу уж снять с меня отпечатки пальцев, но он не захотел. Сказал, нет у него с собой необходимых для этого причиндалов, да и все равно завтра мне так и так необходимо явиться в комендатуру полиции. Тиран желает лично побеседовать со мной, грустно сказал он. И еще сказал:

– Лично я уверен, что вы чисты, как слеза ребенка, но Тиран уперся и ни в какую. У него, Тирана, бзик на почве шишек и разных знаменитостей.

Он, Тиран, заявил – с ним такие штучки не пройдут, он, Тиран, самого премьер-министра вызовет на допрос, коли потребуется, так что никакого понимания вы у него не встретите. А вы можете точно назвать время, когда были в той квартире?

– Конечно, могу, ведь я же носилась по городу с часами в руках, заранее договорилась с хозяевами квартир на определенное время. В последнюю квартиру, где заплатила аванс, я договорилась приехать в шестнадцать десять и прибыла пунктуально. Отнимем десять минут на дорогу… десять я пробыла в проклятой квартире, получится двадцать минут.

Минут пять прикинем на всякие непредвиденные обстоятельства… Получается, на Вилловую я приехала в пятнадцать сорок пять. Ошибиться могу на полминуты, не больше.

Болек испустил тяжкий вздох.

– А они оба умерли в пределах четырнадцати тридцати – пятнадцати тридцати. Мы приехали в шестнадцать пятнадцать, врач на пять минут позже, в шестнадцать двадцать. По мнению Тирана, вы могли их поубивать собственными руками, и даже мотив у него имеется. Золото. Вы видели золото?

– Одну штуку. Осмотрела монету без помощи рук. Просто нагнулась и посмотрела, руками не прикасалась к ней, не такая уж я дура. Двадцать долларов в очень хорошем состоянии.

– Мы нашли еще одну штуку, закатилась к стене. Этот подонок Яцусь утверждает, что покойник выронил раскрытую шкатулку и из нее все вывалилось. Монеты круглые, вот и раскатились по комнате. Утверждает, что она была полнехонькая.