Читаем без скачивания Звезды, которые мы гасим. Эхо любви - Иван Державин

Андрей не успел взглянуть на свою Броню, как увидел такси и побежал ему навстречу. Водитель скосил глаза в его сторону и проехал мимо. На помощь поспешил Борис.

– Я так, наверное, и не дождусь, когда они признают тебя, – извлек он, глядя на Андрея с высоты своих метр девяноста.

– Да, к сожалению, закон о количестве и качестве понимается иногда слишком однобоко, – согласился Андрей, наблюдая, как послушно останавливается машина по мановению руки Бориса.

Он сел рядом с водителем и, обернувшись, спросил Бориса:

– Как зачеты?

– Осечка вышла. Физик несговорчивый попался. Но меня это меньше всего сейчас волнует. Мой главный экзамен через час. – Борис обнял Галку. – Ты будешь за меня болеть?

– Если получится, – ответила Галка. – А это очень больно?

– В зависимости от того, как ты меня любишь.

Это Борису легче, чем моргнуть. Андрей взглянул на Броню. Блондинка. Круглые, темные глаза. Они встретились с его, и в них, ему показалось, мелькнул испуг.

– Сколько раз ты проигрывал Вернику? – опять спросил он.

– Не это главное, Ларик. Важно, что я разделаюсь сегодня со стариком, самое большое, за три минуты. Зрелище будет потрясное.

Андрей приоткрыл окно и помахал рукой, делая вид, что проветривает кабину от бахвальства Бориса.

– Да, я забыл вас предупредить, – заметил тот. – Ларик у нас большой проказник. Причем шутки он заимствует у трехлетнего соседа.

Такси остановилось. Счетчик показывал два двадцать. Андрей протянул водителю три рубля. Тот взял и стал ждать, когда Андрей уберется. Но восемьдесят копеек в то время были не то, что сейчас восемьдесят рублей, да и из принципа он продолжал сидеть, ожидая сдачу. Увидев, что он упорствует, водитель повернул к нему трапециевидное лицо и с усмешкой уставился на него. Андрей сразу понял, что запас нахальства у мужика не ограничен и поспешил ретироваться. Наверное, все-таки правы те, которые утверждают, что нахальство является вторым счастьем в жизни человека. Таким легче прожить.

Борис отправился в раздевалку, а Андрей с девчонками прошел в зал. Тотчас репродуктор оповестил, что соревнования по самбо на первенство Москвы и области объявляются открытыми. На помост вышли спортсмены для представления болельщикам. Борис был уже в тренировочном костюме. Он был выше и массивнее всех.

– С кем он будет драться? – спросила Галка. Она видела одного Бориса.

Андрей указал на Верника.

– Какой урод, – скривилась она. – Он же вдвое старше Борьки.

Андрей до боли захотел, чтобы Рита вот также хотя бы раз посмотрела на него.

– Эдик, делай из него клоуна! – завопил ему кто-то в ухо.

На ковре уже боролись. Эдик в голубой куртке жонглировал парнем в красной.

– Нравится? – спросил он.

– Прелесть! – воскликнула Галка. – И почему я не родилась мальчишкой?

Броня смущенно улыбнулась, – Андрей отметил, что улыбка ей шла, – и не ответила, а спросила:

– Почему они такие жестокие? – У нее был немного высокий голос.

Он пожал плечами и подумал, что странная она какая-то.

Красная куртка не только упорно сопротивлялась, но все чаще наступала, только получалось это у нее неуклюже и неэффектно.

– Какой противный этот в красном, – сказала Галка. – Не хочет сдаваться.

– Он выиграет, – возразил Андрей, потому что понимал кое-что в самбо.

Он оказался прав: красный выиграл. Галка надула губы, Броня, напротив, с удовольствием хлопала. Он вновь задержал на ней взгляд. При свете ее глаза оказались совсем кобальтовыми. Почувствовав, что он смотрит на нее, она вскинула голову и развернулась к нему всем телом. И опять в ее глазах ему почудился испуг.

Наконец появились Борис в голубой куртке и Верник в черной. Борис посмотрел в зал, поискал их, но не увидел.

Диктор представил борцов. У Верника схваток и побед было в два раза больше. Андрей с тревогой подумал о том, что Борису будет нелегко. Зато, если он выиграет, то получит мастера спорта.

Он не ошибся. Борису было чертовски трудно. Галка даже заплакала, когда Верник так швырнул ее любимого головой о мат, что зал ахнул, и даже Андрей подумал, что Борису крышка. Но тот резво вскочил, потряс очумело головой и, согнувшись по-медвежьи, пошел на Верника.

Победил он на последней минуте, поймав все-таки Верника на болевом приеме.

К ним он подошел бледный и счастливый. Они шумно его поздравили, при этом девчонки расцеловали.

– Ларик, деловой вопрос, – отвел он Андрея в сторону. – У тебя рэ есть?

Андрей достал все, что было. Борис подсчитал в уме, скривился.

– Не густо. Ну, скажи, разве это жизнь? Имею я право хотя бы сегодня после двухлетнего поста сводить вас в ресторан? Вот помяни, что эти вшивые бумаги доведут меня до ручки.

Вернулся он, показывая несколько бумажек.

– Порядок, Ларик. Спасибо тому, кто придумал мансипацию баб.

– Эмансипацию.

– А, какая разница? Главное, что полезная для нас, мужиков, вещь.

2. Они отыскали столик неподалеку от оркестра. Командовали парадом Борис и Галка. Андрей с интересом смотрел по сторонам, так как до этого лишь два раза был в ресторане: на практике и после защиты диплома. Он был уверен, что в рестораны люди ходят лишь в исключительных случаях. Например, как они сейчас.

– Первое слово на правах моего наставника Ларику, – объявил Борис.

Андрей взял рюмку, посмотрел на друга. Ему захотелось обнять этого динозавра.

– Боря, – растроганно сказал он и замолчал, глядя в рюмку…

…Борис стоял тогда в стороне, не слышал, но догадывался, о чем говорил Андрею тренер «Кометы».

– Значит, в воскресенье уже не будешь стоять за нас? – спросил он, когда Андрей подошел, с трудом сдерживая радость на лице.

– Может, еще раздумает ставить меня, – попытался успокоить его

Андрей и тоже вздохнул.

– Ха, раздумает! Он что, идиот? Где он найдет лучше вратаря для задрипанной «Кометы», если тебя даже в «Торпедо» брали? Ха! Ищи дурака.

Они долго шли молча. Борис сказал с завистью:

– Счастливый ты, Ларик. Наградил тебя бог талантом. А меня обидел. Кроме роста и животной силы, ничего не дал. А кому они, кроме драки, нужны?

– Вот и иди в самбо.

– Пошел ты со своим самбо. Я футбол люблю, понял?

И вот сейчас, через пять лет, Борис – мастер спорта, а он…

– Боря, – повторил Андрей. – Поздравляю и завидую.

– Спасибо, Ларик. Ух и отодрал бы я тебя. Такой талант загубил.

Выпив, Андрей сразу закурил. Хотелось как-то оправдать себя институтом, мол, и учиться было нелегко и стипендию нужно было обязательно получать, потому что без нее не смог бы учиться. А еще хотелось поддеть Бориса его институтом, куда они поступили вместе, Андрей уже давно работает, а Борис до сих пор сидит на четвертом курсе.

Оркестр: рояль, сакс, ударник, контрабас и труба, – заиграли, сначала застонал сакс в сопровождении рояля, потом вступили и остальные инструменты. Приятный мужской голос запел грустную незнакомую песню:

Листья желтые медленно падаютВ нашем старом забытом пруду.Пусть они тебя больше не радуют,Все равно я к тебе не приду.

Андрей взглянул на Броню. Вначале она сидела, как семиклассница в президиуме, а сейчас посветлела, словно осветилась изнутри.

Ему часто говорили, что он умеет танцевать. Во время танца он весь отдавался музыке, поэтому танцевал сосредоточенно и молча. Вот и сейчас, танцуя с Броней, он только под конец подумал, что надо было бы сказать ей хоть что-нибудь, хотя бы для приличия.

Зато язык Бориса работал, как вентилятор. Андрей завидовал его беспечности. Сегодня Галка, завтра Броня, и никаких тебе переживаний.

Девушки куда-то исчезли. Борис сел верхом на Бронин стул, налил в стаканы, стукнул своим по Андрееву, расплескивая водку.

– Поверь, Ларик, в Броньке что-то есть зажигательное, уж я-то знаю, поверь. Чувствую, что она сможет вывести тебя из сна, в котором ты пребываешь. – Он придвинулся к Андрею и зашептал на ухо. – Галка мне шепнула, что ты понравился Броньке, понял? Я бы такую девку не упустил.

3. Андрей слушал и наблюдал за четверкой подвыпивших парней пижонистого вида, которые слишком нахально вели себя по отношению к одной паре, очевидно, приезжим колхозникам. Те, наверное, пробегали весь день по магазинам и перед поездом решили поужинать в столичном ресторане. Пижоны уставились на них, словно это были не люди, а, по крайней мере, пара пингвинов. И когда к паре подошел официант принять заказ, один из пижонов, маленький, пухлый очкарик, делал рупором руки и громко зашептал:

– Щи… щи закажите, – и, подмигнув остальным, добавил, – лаптей хлебать.

Парни заржали. Вдруг очкарику пришла мысль, от которой стол, зашелся от смеха.

Андрей начал заводиться.

Очкарик, поправил очки, одернул пиджак и, изобразив на лице кротость, подошел к девушке с приглашением на танец. Она покраснела, вопросительно взглянула на своего напарника, который изучал меню, и, не дождавшись его согласия, нерешительно встала. Очкарик изогнулся, взял ее под руку и повел на площадку. Во время танца он ей что-то говорил, извиваясь и подмигивая парням. Они жадно ловили каждое его движение и хохотали.