Читаем без скачивания Снегурочка и космополитизм - Вениамин Каверин

— Я часто задумываюсь над тем, чем отличается современная молодежь от своих ровесников 20—30-х годов. И удивляюсь: откуда берется у иных подростков и юношей черствость и циничное равнодушие, высокомерие, а то и невежество и ханжество? На эти вопросы я попытался ответить в этих повестях.

На мой взгляд, не все подростки получают в наши дни в семье и школе должное нравственное воспитание. Беда начинается с детства. Родители много заняты на работе, на домашнее же воспитание часто не хватает времени, а ведь благоприятная семейная атмосфера для подрастающего человека бесценна. К сожалению, она часто отсутствует. Благополучная семья, которая чтит традиции своих предков, — залог нормального развития целого поколения. Не следует никогда забывать: хорошие дети — наша радость и гордость, плохие — это возмездие за наши ошибки воспитания. И школа именно в этом случае должна и обязана играть особую роль, но часто она ее не играет.

Знаете, старая гимназия, хотя и имела ряд серьезных недостатков, тем не менее давала образование несравненно более высокое, чем современная школа. Чем объяснить этот парадокс? Тем, что нас учили более подготовленные преподаватели, отлично знающие свое дело. Не было Академии педагогических наук, не было бесконечных, каждые пять лет, перемен в системе школьного преподавания, которые не дают возможности упрочить славные школьные традиции.

Хороший учитель, на мой взгляд, должен понимать ученика как человека прежде всего, потом уже как подчиненное ему лицо, судьба которого в определенном смысле зависит от него. Незнание учеников, непонимание их, психологическая глухота — это большое зло. Надо постараться, чтобы учителя были людьми не просто с высшим образованием, но и интеллигентами в истинном значении этого слова. Настоящий педагог, любящий и глубоко знающий свой предмет может дать школьнику то, что он не всегда получает в семье: научить широко мыслить, показать историческое значение прошлого, привить интерес и любовь к своему предмету, искусству, наконец любовь к Родине. Я знал таких учителей — ялтинских педагогов Саньковых.

Надеюсь, нынешняя школьная реформа в этом смысле должна изменить существующее положение. Ее цели совпадают с давнишними моими взглядами на необходимость воспитания у юношества долга, чести и мужества. Я однажды писал, что нужно ввести еще один предмет — «Совесть». Человек должен быть воспитан с детства на необходимости слышать и говорить правду. И школа должна играть первостепенную роль в этом деле. Я хотел бы, чтобы сегодняшние молодые люди, в которых мы верим и на которых надеемся, были самими собой, чтобы в них победили чувства доброты, совести и правды.

— …Как у вашего героя недавней повести «Летящий почерк»?

— Да, в этой повести я рассказал о юноше, который отказался поступать в институт и нашел свое призвание на производстве. Он по характеру близок своему деду, который во имя любви отказался от собственного благополучия, блестящей карьеры. Мой герой не выдуманный. Несколько лет назад он сам пришел ко мне за литературной консультацией и рассказал о своей судьбе. Сейчас ему тридцать восемь лет, работает слесарем-монтажником и пишет талантливую публицистику.

— Что вы вкладываете в понятие — культурный человек?

— На мой взгляд, бесспорными признаками подлинно культурного, интеллигентного человека являются: умение вести себя с достоинством в любых ситуациях жизни; самосознание, здоровая оценка своих возможностей и умение привести в соответствие с ними свои намерения; умение сохранить профессиональное отношение к делу, которому ты служишь; умение держаться своей нравственной позиции, верить своим нравственным принципам; умение поставить себя на место другого человека; умение поддерживать и сохранять дружбу,

К сожалению, за последние годы это понятие девальвировалось, а должно быть наоборот!

— Карамзин как-то заметил: «История, завет предков потомству, дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего». Насколько важно сегодня знание своего исторического прошлого?

— Убежден — движение вперед невозможно без знания прошлого. Надеяться на будущее, не понимая и не ощущая прошлого, — большая ошибка.

Прошлое всегда раскрыто не до конца. Знание истории помогает избежать многих негативных явлений быстротекущей современности. Что греха таить, мы часто забываем об уроках прошлого, оглядываемся на него с опаской. Как легко подчас мы предаем забвению события, имена, обстоятельства — то, что было когда-то частью нашей культуры, символом наших достижений? Мы не задумываемся о том, что любой из нас не случайный гость мироздания, а звено великой непрерывной цепи бытия. И в этом смысле все мы — творцы истории. Да, каждый по-своему, но — каждый! Всем нам, писателям или неписателям, надо обладать историческим взглядом. Мы должны понимать, что над нами — знак истории, что мы не только от нее в зависимости, но и ее творцы. «Вхождение в историю» — это не только знание конкретных событий и имен, но и умение «дела давно минувших дней» осмыслить, понять. Думаю, в этом нашему читателю помогут выход в свет долгожданные собрания сочинений Карамзина («История государства Российского»), Соловьева («История России с древнейших времен») и Ключевского («Курс русской истории»).

Мы должны учиться у прошлого, познавать его. И в этом отношении вы, дорогой Юрий Борисович, как руководитель и создатель всесоюзной комплексной экспедиции «Нево» по пути «из варяг в греки» вместе с единомышленниками и учеными сделали большое патриотическое дело, обратив взгляд многих молодых людей на нашу древнюю историю, на наши корни. Такие историко-патриотические походы надо всегда поощрять, приветствовать, знание истории нашей Родины необходимо каждому культурному человеку — гражданину и патриоту.

— Начиная с автобиографической трилогии «Освещенные окна» (позже — книг «Вечерний день» и «Письменный стол»), в вашем творчестве и в общественной деятельности одним из ключевых слов становится — память…

— Память — это ключ от былого. Иногда этот ключ тяжелее замка. Если прежде я пользовался ключом воображения, то теперь в моих руках другой ключ — память. Я прожил большую жизнь, многое видел, пережил, многих знал. Вспоминая в этих книгах детство и юность, разочарования и успех, друзей и врагов — прожитые годы, я ощущаю необходимость вглядеться в прошлое, понять, что сделано и чего не сделано в жизни. Для людей моего возраста стремительность потока истории особенно ощутима.

— Вениамин Александрович, во многих ваших книгах вы размышляете об ответственности, нравственности и, достоинстве ученого. Если я не ошибаюсь, в «Открытой книге» впервые в художественной литературе один из ваших героев — Дмитрий Львов — на научной конференции выступил с парадоксальной для того времени идеей о вирусной природе злокачественных опухолей…

— Люди науки, с которыми я в жизни много общался и дружил, стали героями многих моих книг по очень простой причине: они вынуждены говорить правду, так как их работа всегда может быть проверена другими исследователями.

В молодости, в Ленинграде, я был близок с Абрамом Федоровичем Иоффе, Николаем Николаевичем Семеновым и другими — они активно участвовали в нашем научно-литературном обществе, созданном в то время при Союзе писателей. Позже, живя в Москве, общался с физиком Петром Леонидовичем Капицей, геологом Александром Леонидовичем Яншиным. Это были не только выдающиеся ученые, но в высшей степени интеллигентные люди, прекрасно разбирающиеся в литературе и искусстве. Они не раз помогали мне — консультировали в сложных вопросах науки.

Прообразом ученого-медика Львова в романе «Открытая книга» стал мой старший брат Лев Александрович Зильбер, академик АМН СССР, известный микробиолог и иммунолог, один из создателей вирусной теории рака. В молодые годы он оказал на меня большое влияние своим целеустремленным характером, широким кругом интересов и друзей, среди которых был Юрий Тынянов, ставший впоследствии моим учителем в литературе и другом. Вообще профессиональная деятельность старшего брата и его коллег послужила материалом для многих моих произведений.

А вот прототипом моей героини Тани Власенковой была создательница первого советского пенициллина профессор Зинаида Виссарионовна Ермольева, с которой мы дружили много лет.

— Перечитывая эти книги, особо выделяешь те мысли и суждения, которые так созвучны сегодняшнему дню: обличающие косность и авантюризм, бюрократизм и приспособленчество в науке. В «Двойном портрете», создавая образ биолога Снегирева, вы имели в виду противоречивую фигуру академика Лысенко и его клан? Сейчас ваш роман во многом перекликается с произведением Владимира Дудинцева — романом «Белые одежды».