Читаем без скачивания Венгрия-1956: другой взгляд - Артём Иванович Кирпичёнок

Бесспорно, подобная вариация на тему «приходи и владей нами» заслуживает своего места в истории, но не стоит преувеличивать уникальность происходившего в Будапештской тюрьме. Здесь можно напомнить о Корниловском мятеже в августе 1917 года, когда меньшевистские и эсеровские лидеры Советов были вынуждены освободить большевиков из тюрем для организации отпора контрреволюции. Но в событиях 21 марта 1919 года было ещё два интересных момента.

Во-первых, коммунисты получили власть в Венгрии в полном соответствии со всеми канонами буржуазной демократии, через приглашение войти в коалиционное правительство. Это произошло задолго до победы правительства Сальвадора Альенды в Чили и в первый раз опровергло пропагандистский тезис, что большевики способны захватить власть только силой.

Во-вторых, в сложившейся ситуации коммунистам предстояло прежде всего защитить Венгрию от угрозы со стороны Антанты и её сателлитов. Расчёт правящих классов страны был прост: реализация большевистской программы коммунистов — это дело будущего, пусть и недалёкого, а оккупация венгерских земель должна была начаться уже в ближайшие дни. Венгерские большевики и их союзник, Советская Россия, могли своими лозунгами мобилизовать массы на революционную войну и отразить внешнюю угрозу. Ну а после этого радикалов можно было снова отодвинуть от кормила власти.

Как писал Павел Гайду, «большинством голосов ЦК социал-демократической партии — против голосов нескольких правых, высказавшись за создание чисто буржуазного правительства, — решило заключить соглашение с коммунистами и требовать их поддержки для образования чисто социал-демократического правительства, которое заключит союз с Советской Россией и повернётся против держав Антанты. Этим шагом они хотели убить сразу двух зайцев: обеспечить себе поддержку как рабочих, так и буржуазных и мелкобуржуазных слоёв, стоящих на почве шовинистического лозунга „территориальной неприкосновенности“»14. Будущий председатель совнаркома, социал-демократ Александр Гарбай 21 марта заявил в Будапештском совете рабочих депутатов:

«Мы должны переменить ориентацию, чтобы получить от Востока то, что отказывает дать нам Запад. Войска русского пролетариата приближаются. Мы должны стать на точку зрения образования социалистического правительства и провозглашения диктатуры пролетариата»15.

Но как бы то ни было, в результате давления революционных масс снизу и неспособности верхов править страной и отстоять государственный суверенитет, на карте мира появилась вторая диктатура пролетариата — Венгерская советская республика.

133 дня

21 марта 1919 года в Будапеште был создан Совет народных комиссаров, который сразу же развил бурную законодательную деятельность. Как и их российским товарищам, венгерским революционерам пришлось решать задачи не только социалистической, но и буржуазной революции.

Были отменены дворянские титулы и ранги, женщины и незаконнорождённые дети уравнены в правах, запрещено изготовлять и потреблять алкогольные напитки. От государства была отделена церковь.

Немедленная национализация коснулась банков, торговли, недвижимости и промышленных предприятий. На первый взгляд, обобществление собственности проводилось в Венгрии гораздо более радикально, чем в России. Так, в руки государства были переданы все предприятия, где работало более 20 человек. При этом новая власть подчеркивала необходимость сохранения «преемственности производства», и во многих хозяйственных структурах прежние владельцы или администрация остались на своих постах уже в качестве директоров16.

Еще более примечательной была аграрная политика советского правительства Венгрии. Если большевики издали свой Декрет о земле немедленно после взятия власти, венгерский аграрный закон был опубликован достаточно поздно — 4 апреля 1919 года. Он предусматривал национализацию всех земельных владений больше 100 иохов (55 гектаров), но эти земли не делились между крестьянами, а служили основой для организации кооперативов, сельскохозяйственных производственных товариществ.

Политика советской Венгрии в аграрном вопросе очень напоминала то, что в своё время предлагала Роза Люксембург, жёстко критиковавшая большевиков за раздачу земель крестьянам. Немецкая революционерка полагала, что такой политикой большевики разрушают крупные эффективные хозяйства и идут на поводу мелкобуржуазных инстинктов селян17.

Забегая вперёд, заметим, что практика показала правоту Ленина. Положение крестьян и батраков, работавших в крупных усадьбах, не изменилось. Во многих местах помещики и старые управляющие остались на прежних постах уже в качестве производственных комиссаров. Крестьяне, не получив земли, не спешили идти навстречу новой власти, более того, деревня довольно легко поддавалась влиянию пропаганды контрреволюционеров, утверждавших, что за национализацией крупных поместий последует и обобществление мелких собственников18. В отличие от Советской России, Советская Венгрия так и не смогла заручиться лояльностью крестьянства. Венгерский коммунист Ласло Рудаш писал, что селянин «в лучшем случае безразличен к судьбе диктатуры пролетариата»19.

Результатом этой стратегической ошибки стало то, что советская республика не только потеряла несколько сот тысяч потенциальных бойцов, но и к концу своего существования столкнулась с острой продовольственной проблемой, когда деревня отказалась кормить революционный город.

Примечательно, что в Венгрии коммунисты и социал-демократы объединились в одну организацию, причём именно коммунистическая партия была распущена и поглощена социал-демократами. Только четыре человека из тринадцати членов правительства народных комиссаров были коммунистами. Это вызвало известное недовольство в России, и спустя два дня после провозглашения диктатуры пролетариата в Венгрии Ленин запросил у Белы Куна подтверждение того, что социал-демократы не предадут революцию. Конечно, таких гарантий никто дать не мог. Как писал английский историк-марксист Алан Вудс, «венгерские коммунисты фактически растворили свою партию в ВСП, лидеры которой получили львиную долю руководящих должностей в единой парторганизации, профсоюзах и правительстве. Из-за действий Белы Куна и его товарищей наиболее передовые и революционные элементы рабочего класса растворились в политически отсталой массе»20.

Ещё одной важной чертой Красной Венгрии было желание во всём подражать Советской России и одновременно стремиться её превзойти. Среди революционеров в Будапеште «считалось, что, поскольку Венгрия была страной более развитой, чем Россия, ей не нужны такие промежуточные шаги и меры, как, например, первоначальная раздача земли крестьянству»21. Одновременно с этим Ленин был избран «почётным президентом Будапештского совета». За 133 дня советской республики было издано не менее 531 указа. Как верно отметил Алан Вудс, если бы войны выигрывались на бумаге, то победа венгерских рабочих была бы обеспечена. Непропорционально большое внимание уделялось культурно-массовым мероприятиям. За это Ленин жёстко критиковал венгерских товарищей:

«Что это сейчас у вас за диктатура, которая занимается социализацией театров и музыкальных обществ? Неужели вы действительно думаете, что это ваша самая главная задача сегодня?»22

Впрочем, на культурном фронте действительно имелись серьёзные достижения. Частные коллекции картин национализировались и выставлялись на обозрение публики. Были приняты меры для обеспечения доступности театров, где шли не только классические постановки, но и авангардные пьесы.

Число напечатанных к июню 1919 года книг и брошюр на венгерском и немецком языках составило 3 783 000 экземпляров. Ещё 6 миллионов книг было издано на хорватском, румынском,