Читаем без скачивания Чёрный, как тайна, синий, как смерть - Елена Бриолле

– Лепин хочет поручить нам какое-то новое дело? – снова догадался Ленуар.

– Какое-то дело? Да, только не просто какое-то дело! А дело государственной важности, Ленуар! Дело чести Франции и французской полиции! Сегодня ночью один тип в Буживале вытащил из Сены лодку с мёртвой девушкой. А местный полицейский ничего умнее не придумал, как притащить её на своей кляче в наш морг.

– Разве этим не должны заниматься местные комиссариаты?

– Оказалось, что это София, дочь Вильгельма фон Шёна. Знаешь его?

В ответ Ленуар только пожал плечами.

– Вильгельм фон Шён, – продолжил Пизон, – служит в Париже послом Германской империи. Его сын Вильгельм тоже метит в дипломаты, дочь приехала в Париж учиться в пансион мисс Дженкинс, а сегодня утром при непонятных обстоятельствах найдена мёртвой.

– Так её убили или нет?

– Вот это тебе и предстоит выяснить. Лепин хочет, чтобы этим делом занялся именно ты. Тут надо крестиком вышивать, иначе придётся ставить жирные крестики на нас самих! Ты только представь, какой будет скандал, если барышню укокошил француз.

Ленуар отлично мог себе это представить. После того как Франция потеряла в войне с Пруссией Эльзас и Лотарингию, в стране теплились реваншистские настроения. Люди не хотели войны, но и забывать об аннексии французских провинций отказывались. Президенту Арману Фальеру ещё удавалось сглаживать углы, но его окружение и парижская пресса были настроены к соседям далеко не так дружелюбно. Быстрый экономический рост Германии и строительство немецкого флота настораживали не только французов, но и англичан, которым в ответ тоже приходилось строить новые корабли. Соперничество между странами нарастало. В колониях уже начались первые столкновения, и этот огонь в любой момент мог перекинуться на Европу. Франция была вынуждена заключить союзнический договор с далекой Российской империей и даже со своими историческими врагами – англичанами. Никто об этом открыто не заявлял, но вся Европа сидела на пороховой бочке.

– Я уже не говорю о репутации нашего отдела и самого Лепина! Если не разгребём эту навозную кучу, журналисты нас линчуют! И никакой успех по захвату и расправе с Бонно не спасёт. Бонно был местным, а тут международная политика! Понимаешь, к чему я клоню? – продолжал волноваться Пизон.

– Понимаю, шеф. Тело девушки сейчас в морге? Что известно об обстоятельствах её смерти?

– Её же только утром обнаружили! Ничего толком не известно. Слушай, Ленуар, если понадобится, я дам тебе людей, но ты должен разобраться, что там с ней случилось, причём вне зависимости от того, будет ли её отец на этом настаивать или нет. На тебя рассчитывает Лепин, на тебя рассчитываем я и вся Франция! Выручай, чертяка!

Глава 5

Печать смерти

Ленуар вышел из здания префектуры и зашагал вдоль набережной. Сыщик был рад, что у острова Сите, с его судом, полицией и казармами жандармов, ещё оставалось сердце. Оно билось в стенах собора Парижской Богоматери. Однако за лепным фасадом и разноцветными витражами собора возвышалось ещё одно массивное казённое здание. На Архиепископской набережной находился городской морг.

Всего каких-то пять лет назад морг был открыт для посетителей и соперничал по популярности с собором Парижской Богоматери. После каждой газетной статьи о совершённом преступлении люди и в снег, и в дождь приходили сюда стоять в очереди, чтобы хоть одним глазком посмотреть на жертву. Рабочие отпрашивались с заводов, жены – у мужей, школьники прогуливали школу – только бы первыми успеть на вернисаж смерти.

Выставочный зал на тридцать трупов находился прямо у входа. Сначала мёртвые тела выкладывали на мраморные лавки. Потом мраморные лавки заменили на железные, с приподнятой спинкой, чтобы посетители лучше видели лица покойных. От крови и влаги железо быстро покрывалось ржавчиной. Одежду представленных на обозрение публики экспонатов вешали рядом. При входе в зал чувствовался резкий запах карболовой кислоты, кое-как пытавшейся перекрыть трупный смрад. Люди зажимали носы платочками, продолжая глазеть через стеклянную витрину на мёртвые тела. Все при этом шумели, болтали и делали важные замечания по поводу неподвижных соотечественников. Если морг был забит телами, то посетители считали, что выставка удалась.

«Хорошо, что Лепин прекратил это безобразие!» – подумал Ленуар. В жизни он мало кого уважал, но Луи Лепин был одним из самых дельных начальников парижской префектуры полиции. Именно он издал декрет о закрытии морга для праздных посетителей. Раньше, чтобы полицейскому осмотреть труп, приходилось пробираться через толпу и звать сторожа, чтобы тот зашторил выставочный зал для посетителей. Конечно, публика протестовала, все нервничали и ругались… Теперь совсем другое дело. Если личность трупа не была установлена, труп фотографировали и вывешивали фотографию снаружи. А в сам морг толпу уже не пускали.

Ленуар вошёл в обитель смерти и направился к местному Аиду – секретарю суда, который, кроме названия своей должности, никакого отношения к суду не имел. Господин Мёнье был здесь главным распорядителем. Он вел реестры, переписывался с официальными лицами, вёл статистику умерших, заказывал вскрытия трупов, принимал поступившие тела и выдавал их родственникам.

– Значит, дело о гибели девицы фон Шён поручили тебе? – спросил Мёнье.

– Да, надо же кому-то повышать статистику раскрытых дел.

– Ты не сыщик, а самодовольный болван, Ленуар! Вся работа за тебя уже сделана. Её опознали, и к завтрашнему дню, когда все бумаги будут заполнены, я передам останки семье, – при этом Мёнье пошёл к одному из своих шкафов, вытащил тяжёлый реестр и положил его перед Ленуаром на стол.

– Значит, я вовремя! Надо хотя бы для отчётности взглянуть на тело, пока её не забрал достопочтенный фатер, – сказал Ленуар.

– Габриэль, там и дела-то нет. Наш врач её ещё утром осмотрел: никаких следов насилия. Вот, сам почитай.

Ленуар открыл реестр. Запись была сделана врачом-инспектором Антуаном Шуано, его другом: «Вид смерти: внезапная смерть, следов насилия нет. Вещи: платье, подъюбник, панталоны и лента для волос. Место нахождения трупа: лодка на Сене близ Буживаля». Графа «Вскрытие» оставалась пустой.

– Мне сказали, что её нашёл шкипер прибрежной барки. Почему его не задержали? – полюбопытствовал агент Безопасности.

– Так ясно же сказано: следов насилия нет. За что прикажешь его арестовывать? За то, что он дамочку из Сены вытащил?

– А имя и адрес у него есть? Как девушку доставили в морг? Кажется, полиция на водах к этому рук не прикладывала, или я ошибаюсь?

– Нет, эти лишний раз надрываться не будут, – ответил Мёнье. – Её местный полицейский на телегу повалил, прикрыл одеялом, да так из Буживаля на лошадке и доставил. Сказал, мол, ясно же, что не местная фифа. Местные «таких платьев не носють». А буживальского шкипера,