Читаем без скачивания Скорбь Гвиннеда - Кэтрин Куртц

Тем временем, солдаты пустили в ход ножи и щипцы, проливая реки крови; по счастью, Кверон был слишком далеко, чтобы видеть все подробности.

Но достаточно близко, чтобы понять, что происходит, когда к подножьям столбов стали сваливать вязанки хвороста. Часть из них тут же подпалили, и отчаянные крики наполнили округу, далеко разносясь в холодном зимнем воздухе.

- Боже, это невозможно, - всхлипывал Кверон. - Реван, мы должны остановить этот кошмар!

Но молодой человек, не Дерини, необученный, и даже не благородного происхождения, лишь покачал головой в ответ, ибо здравый смысл, который часто утрачивают люди более образованные, говорил, что вдвоем они здесь совершенно бессильны.

- Мы ничем не сможем им помочь, сударь, - прошептал Реван. - Если мы пойдем туда, то только зря жизни положим. Вы, может, и хотите умереть, но на мне долг перед лордом Райсом и леди Ивейн.

Ради них я готов всю кровь отдать, но не думаю, что они бы велели мне сделать это здесь, в Лолбане.

Кверон, однако, не желал его слушать, ибо нечто сродни безумию охватило его при виде бесчинств, творящихся внизу.

- Я могу помочь! - шептал он. - Я испепелю их магией! Я дам им отведать гнева святого Камбера, из рук его слуги. Магия способна...

- Ну примените вы магию против них, и что тогда? - возразил Реван, хватая аббата за рукав и притягивая к себе. - Разве вы не понимаете, что тогда вы сделаете именно то, о чем твердят регенты? В чем они обвиняют Дерини?.. Вы этого хотите?

- Да как ты смеешь указывать мне? - рявкнул Кверон ледяным голосом. Руки прочь от меня, Реван, и отойди с дороги. Ну же!

Молодой человек без лишних слов повиновался, словно испугавшись. Но когда Кверон взмахнул руками, готовясь сотворить магическое заклятье, Реван поднял деревянный посох, который до сих пор держал под мышкой, и ловко огрел им Кверона, словно дубинкой, как раз за левым ухом. В глазах у аббата помутилось, и он беззвучно рухнул в снег, так что голос Ревана донесся до него словно из невообразимой дали.

- Простите, сударь, но это глупо - так жертвовать своей жизнью! прошептал юноша, роясь в вещах Кверона в поисках целительских снадобий. Гавриилит вы или нет, но я вам этого не позволю.

На этом спор и завершился. Благодаря успокоительному средству, что Реван дал ему с талым снегом, Кверон хоть и оставался в сознании, но был не в силах оказывать сопротивление. Тогда-то впервые к нему и пришли видения он видел, как мучают и убивают его собратьев; красок и жизни этому кошмару добавляли крики, доносившиеся из аббатства.

Постепенно удлинялись зимние тени... Через какое-то время душераздирающие вопли затихли, и слышалось лишь потрескивание сучьев в кострах, потом смолкло и оно, сменившись шелестом ветра и шепотом падающего снега, милосердно прикрывшего ужасное зрелище.

Сейчас ветер тоже завывал где-то снаружи, и Кверон, ворочаясь в стогу, едва слышно застонал. Он вновь попытался вырваться из цепких когтей кошмара, но тот крепко держал свою жертву. Он даже захныкал, словно ребенок, когда ужасный сон вновь увлек его в свои глубины, заставляя вспоминать то, что он узнал от Ревана, когда очнулся под вечер, на холме у аббатства.

- Все кончено, - произнес Реван негромко, тяжело опираясь на свой посох и озирая мир вокруг, подобно новоявленному Иоанну Крестителю. Кверон неожиданно поймал себя на мысли, что ничего не понимает в происходящем.

- Верно, это кажется нелепым, - согласился Реван, так, словно читал мысли аббата - хотя Целитель был уверен, что это невозможно. - Какой смысл, какой хотя бы намек на правосудие может быть в том, чтобы замучить до смерти шестьдесят мужчин и женщин, лишь за то, что они поклонялись памяти человека, которого считали святым?

- И все же они сделали это, и именно по этой причине, - прошептал Кверон, и в глазах его вновь помутилось при виде почерневших столбов во дворе и солдат, что невозмутимо расхаживали между ними.

- Именно так. - Реван обернулся и в упор взглянул на аббата, - Пока вы спали, я говорил кое с кем из моих "братьев" - виллимитов. А они, в свою очередь, разговаривали с солдатами внизу. Судя по всему, приказ исходил от собрания епископов в Рамосе. Впрочем, вы сами можете узнать все подробности. Давайте, я не боюсь.

Реван, и правда, не испытывал страха, хотя любой другой на его месте испугался бы, ведь он напал на Дерини! Кверон легонько коснулся запястья молодого человека и, сосредоточившись, поразился его безоглядному доверию. Хотя в этот миг Реван, даже если бы пожелал, не смог бы воспротивиться ментальному вторжению, снитслватс, податливый разум всегда было легче.

Впрочем, Кверон быстро забыл свое удивление, когда узнал основное: что сам святой покровитель аббатства оказался невольно повинен в сегодняшней катастрофе. Ибо люди, что пришли к власти в Гвиннеде, регенты двенадцатилетнего короля Алроя, первым делом поспешили объявить, что покровитель Долбанского аббатства, Дерини Камбер - вовсе не святой, а еретик и предатель.., именно тогда судьба обители была решена.

Отныне имя Камбера Мак-Рори было запрещено произносить в Гвиннеде, под страхом ужасающей кары. На первый раз виновного ожидало публичное бичевание, на второй раз - ему вырывали язык.., отсюда ножи и щипцы в руках солдат, виденные Квероном. На третий же раз преступника ожидала казнь как худшего из еретиков.

Несчастные служители святого Камбера в Долбане никак не могли знать, что нарушают закон - впрочем, если бы и знали, это бы их не остановило, ибо их вера в своего святого покровителя была тверда и не знала сомнений вот уже десять лет. Эдикт, отменявший канонизацию Камбера и грозивший наказаниями за нарушение указа, был провозглашен лишь накануне, за много миль от аббатства, в Рамосе. Враги и не собирались предупреждать их заранее.

Епископские солдаты немедленно устремились в обитель и стали захватывать пленных.

Несчастным, без сомнения, зачитали эдикт, начиная бичевания, и те успели в полной мере осознать грозившие им ужасы, когда палачи взялись за ножи и щипцы. Безъязыкие, осужденные не в силах были даже молить о пощаде, отречься или покаяться, когда солдаты принялись подносить вязанки хвороста к столбам и поджигать костры факелами.

Эта насмешка над правосудием, прикрывавшая самое изощренное варварство, так поразила Кверона, что он, покинув сознание Ревана, залился слезами, прикрывая лицо руками.

- Прости, что я так вел себя, - промолвил он наконец. Им повезло, что ветер дул в другую сторону и не мог донести звуки голосов до солдат под холмом.., и, по счастью, не доносил больше запаха горящей плоти. - Ты был совершенно прав - магией тут не поможешь.

Утирая слезы тыльной стороной ладони, он набрался мужества смиренно поднять глаза на Ревана.