Читаем без скачивания Без видимых повреждений - Рэйчел Луиза Снайдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И после всего этого нам хватает дерзости спрашивать, почему жертвы не уходят от своих мучителей. В действительности многие жертвы, подобные Мишель Монсон Мозур и ее детям, втайне активно пытаются уйти, шаг за шагом, с предельной осторожностью делая всё возможное, чтобы достичь цели. Во многих случаях, включая и этот, мы судим поверхностно, считая, что остаться с обидчиком – выбор женщины, хотя в действительности мы просто не знаем, как выглядит жертва, которая уходит медленно, осторожно просчитывая каждый шаг. Это неудивительно, если учесть, что большую часть истории человечества домашнее насилие не считалось злом. Еврейская, исламская, христианская и католическая религии традиционно считали, что муж вправе воспитывать жену, как и всех, кто ему принадлежит, включая слуг, рабов и животных. Конечно, всё это проистекает из трактовки святых писаний – Корана, Библии, Талмуда[17]. Некоторые из этих трактовок даже содержат инструкции, как именно бить жену: например, избегать прямых ударов в лицо, или же бить так, чтобы не наносить серьезные травмы. В девятом веке Гаон из Суры утверждал, что насилие со стороны мужа менее травматично, чем со стороны незнакомца, поскольку по закону жена находится в подчинении мужа[18]. В США у пуритан существовали законы, запрещающие избиение жены, хотя по большей части они были символическими, и следовали им крайне редко. Напротив, избитые жены считались виновницами происшедшего, так как спровоцировали мужей, это убеждение стойко присутствует во всех письменных свидетельствах домашнего насилия, по сути во всем, что написано об этом до 1960–70-х годов. В тех редких случаях, когда дело доходило до суда, судьи принимали сторону мужчин, если ущерб, нанесенный женщинам, не повлек за собой полную потерю трудоспособности[19].
Лишь в прошлом столетии в США были созданы законы против избиения жен, но даже те штаты, которые первыми стали вносить их в законодательство в конце девятнадцатого века, – Алабама, Мэриленд, Орегон, Делавер и Массачусетс, – редко обеспечивали их исполнение[20]. Американское Общество против жестокости в отношении животных появилось на несколько десятилетий раньше, чем законы против жестокости в отношении жен; это позволяет предположить, что животных мы ставим гораздо выше, чем жен (в 1990-е годы количество приютов для животных втрое превышало число приютов для жертв домашнего насилия)[21]. Сейчас, осенью 2018 года, когда я пишу эти строки, в мире существует больше десятка стран, где насилие против супруга или члена семьи абсолютно законно, то есть конкретных законов, направленных против домашнего насилия, там просто не существует. Среди этих государств – Египет, Гаити, Латвия, Узбекистан, Конго и другие[22]. Есть еще Россия, где в 2017 году домашнее насилие, не приведшее к телесным повреждениям, было выведено из списка правонарушений[23]. И, конечно, Соединенные Штаты, где первый генеральный прокурор при Администрации Трампа не счел домашнее насилие поводом для предоставления убежища, поскольку «иностранному гражданину», попавшему в такую ситуацию, просто «не повезло»[24]. Иными словами, если в наши дни вам «повезет», и правительство родной страны подвергнет вас преследованиям, то вы сможете ходатайствовать о предоставлении убежища, но как быть, если насилие происходит за закрытыми дверями? Ну что ж, значит вам не повезло, и вы остаетесь с этой проблемой наедине.
Многое из того, что стало юридическим прецедентом в отношении домашнего насилия в США, появилось совсем недавно. Только в 1984 году Конгресс наконец принял закон в пользу женщин и детей, ставших жертвами насилия; он получил название Акта о предотвращении и преодолении последствий семейного насилия и обеспечил финансирование убежищ и других ресурсов для жертв[25]. Только в начале 90-х сталкинг стал классифицироваться как преступление, но и по сей день его часто не рассматривают как угрозу, каковой он является; причем угрозу в нем не видят ни правоохранительные органы, ни агрессоры, ни даже сами жертвы, несмотря на то, что три четверти женщин, убитых в Америке, подвергались сталкингу их же партнерами, бывшими или настоящими[26]. Почти 90 % погибших в результате домашнего насилия в течение года до смерти подвергались преследованию и избиениям[27]. Общенациональная горячая линия для жертв домашнего насилия появилась только в 1996 году[28].
Сьюзанн Дубус рассказала мне, что в стране существовало три течения, благодаря которым наше отношение к домашнему насилию радикально трансформировалось. Одно из них появилось вместе с ее программой в 2003 году – организация Команд Высокого Риска в агентствах против домашнего насилия, которые ставят целью количественную оценку опасности любой конкретной ситуации домашнего насилия и обеспечивают защиту жертвам. Еще одно направление – открытие в 2002 году первого центра семейного правосудия; его основателем в Сан-Диего стал Кейси Гвинн, бывший адвокат, такие центры объединяют услуги для жертв под одной крышей: полиция, адвокаты, компенсации жертвам, психологическая помощь, образование и множество других (в Сан-Диего движение объединяло пять разных агентств. В других регионах количество партнеров разнилось). Третье течение – Программа оценки летальности, возникшая в Мэриленде в 2005 году по инициативе Дейва Сарджента, бывшего полицейского, сосредоточена на действиях правоохранительных органов в сфере домашнего насилия[29].
Возникновение этих трех программ примерно в одно время – не просто совпадение. Женское движение 1970–80-х годов привлекло внимание всей страны, только начавшей сживаться с идеей равноправия, к проблеме домашнего насилия. В тот период больше всего внимания уделялось созданию убежищ – их строительству, финансированию, укрытию жертв от преследователей. В 90-х всё изменилось. В беседе со мной юристы, адвокаты, полицейские, судьи со всех уголков Америки говорили о двух значимых событиях, лежавших в основе проблемы. Первым из них стало дело Симпсона.
Для многих Николь Браун Симпсон стала воплощением нового типа жертвы. Она была красива, богата и знаменита. Если с ней случилось
