Читаем без скачивания В плену нашей тайны (СИ) - Сью Ники

К походу в кино готовилась тщательно: вытянула волосы, подкрасилась, надела новую юбку мятного цвета и светлую тонкую кофточку с принтом бабочки на груди. Возле уха заколола заколку с белыми бусинами, мне показалось, она дополняла милый образ.

— Мне начинать ревновать? — спросил папа, заприметив меня на кухне в обед. Я спустилась на первый этаж нашего двухэтажного дома, и подошла к холодильнику. Хотелось молока с коржиком перед тем, как ускользну из гнездышка.

— А что я настолько хорошо выгляжу? — я улыбнулась, усаживаясь на барный стул. Папа задумчиво провел пальцем по подбородку, а потом одобрительно кивнул. Я очень любила отца, наверное, потому что он никогда ничего не требовал и не ждал. Просто радовался за своих дочек, позволял им быть самими собой.

— Будь я моложе, приударил бы за тобой, — засмеялся папа. Обычно он пропадал сутками в университете, где преподавал философию. Но сегодня остался дома.

— Ты бы сбежал от меня, когда узнал о моих тараканах, — я покрутила пальцем у виска, правда, с улыбкой. Шутить над собой это нормально, пожалуй, это единственное, что привил мне Вишневский. Хотя в его шутках нет ничего хорошего. Только желчь.

— Милая, — отец вздохнул и поднялся со стула. Он подошел и положил руки мне на плечи, развернув к себе. От света папины глаза орехового цвета переливаются бликами, в них отражаюсь я и моя печальная улыбка. — У тебя нет таких проблем, которые невозможно принять любящему человеку. Пойми, ты не должна этого стыдиться. Ты не хуже других, а то и лучше. И я говорю это не как твой папа, а как мужчина. Если человек уйдет от тебя из-за подобного, грош цена такой любви. Запомнила?

— Надеюсь, что кто-то на этой планете думает так же как и ты, пап, — с грустью в голосе произнесла я. Хотелось и плакать, и улыбаться. Я потянулась к родителю, уткнувшись носом в его горячую грудь. Ощутила, как шершавые пальцы отца прошлись по моим распущенным волосам, касаясь спины. Быть маленькой девочкой в его объятиях — лучшее, что мог подарить Господь за мои страдания. Когда ты не один, пройти сквозь бурю не кажется таким уж невозможным.

Мы простояли так пару минут, а потом мой телефон начал настойчиво намекать, что пора бы уходить. Налив стакан молока, я выпила его за один раз и помчалась на свидание, мысленно надеясь, что вечер пройдет успешно: без происшествий. Это безумно важно.

Демин ждал у ворот дома, сидя в салоне, и разглядывая экран на панельке машины. Видимо переключал музыку. Жаль, что не вышел. Этот наряд, макияж и прическа — мне хотелось, чтобы он оценил. Ведь парни должны замечать, когда девушки прихорашиваются ради них. Однако Макс не замечает. Он не делает комплиментов, лишь чмокает меня в щечку и дает по газам.

По пути мы заехали за Оксаной с Мишей, друзьями Демина. Оказывается, у нас не свидание, а групповой поход. Возле кинотеатра к компании присоединились еще Антон, Лева и Марина. Растем одним словом.

Маринка болтала без умолку, даже не слушая ответы остальных. Лева же поглядывал на прохожих девчонок, словно пришел сюда не в кино, а подцепить новую подружку. Макс отпускал шуточки в сторону Оксаны, меня и Левы. Наверное, со стороны мы походили на дружную шестерку, но это не так. По крайне мере, я точно выбивалась из этой дружной веселой группы.

— На какой фильм идем? — спросила, когда мы вошли в прозрачные двери огромного торгового центра. Прозрачные двери для меня никогда не были проблемой, как и переступить порог того, что уже открыто.

Светлое помещение переливалось от блеска плит и ламп. Приглушенная музыка, звуки фонтана на нулевом этаже, разговоры прохожих, яркие витрины с красивыми манекенами — все это заставляет ощутить себя нормальным человеком. Я — нормальная, как и все здесь.

— На триллер, — ответила Оксана, накручивая локон волос на палец. Она была высокой, с округлыми бердами и пышной грудью. Красивая, без доли преувеличения. Мы с Маринкой терялись на ее фоне, слишком маленькие и худые.

— Лева брал билеты, — кинул Макс. Он переплел наши пальцы, и выдал белозубую улыбку. Я тоже улыбнулась, хотя за ребрами было то еще цунами. И нет, это не от близости. Скоро мне предстоит войти в темное пространство. Со всеми вмести. Единственное, о чем я молюсь — лишь бы дверь была открыта, лишь бы горел свет.

— Круто, — кивнула, опуская голову. Опустив голову, я взглянула на свои розовые балетки, и ноги в телесных колготках. С каждой секундой мысли улетали куда-то вдаль, в конце концов, я потеряла нить разговора, уходя окончательно в себя.

Лишь бы дверь была открыта.

Лишь бы свет горел.

Ненавижу свои ритуалы, ненавижу страхи в голове, ненавижу притворяться нормальной. Почему мне нельзя быть как все? Почему нельзя открыто говорить о своих заморочках? Почему жизнь в школе научила стыдиться собственных недостатков? Кажется, на эти вопросы я никогда не найду ответа.

На четвертом этаже в воздухе витал запах жареного попкорна и колы. Я так и чувствовала его сладкий ванильный вкус во рту и звук хрустящей кукурузы. Однако внешне держалась оловянным молчаливым солдатиком: иногда кивала или издавала неприметные звуки, намекающие на мое присутствие. И только возле буфета, где уже столпилась скромная очередь, открыла рот, чтобы снова стать собой.

Выбирали не очень долго, зато громко, словно первый раз в буфете кинотеатра. Закончив с покупками, мы двинулись в сторону первого зала, крепко сжимая охапку боевого запаса вкусностей. Ноги у меня немного тряслись, пульс частил. Мне приходилось чаще дышать, чтобы подавить волнение, потому что рядом с тумбой, возле которой стояла женщина в форме, двери все-таки оказались закрыты. Я оглянулась, в третий зал очередь, там открыто, там что-то более интересное. У нас же билеты принимают перед закрытой дверью. Вот же невезение!

И что теперь делать?

— У кого билеты? — спросил Миша.

— Ну, у Левы же, — напомнил Макс.

— Доставай, Левчик. А то руки отвалятся.

Ребята смеются, Демин улыбается мне, поглядывая боковым зрением. Пальцы у меня начинают леденеть, покрываясь легкой влагой.

Что делать?

— Пожалуйста, — Лева ставит на тумбу начос и протягивает экран с кюар кодом женщине. Она наводит сверху камеру мобильного, в то время как у меня перед глазами начинает искрить. Грудь вздымается слишком быстро, легкие не насыщаются кислородом. Почему эта чертова дверь закрыта? Почему мы идем в первый зал?

Пальцы окончательно предают меня, и стакан с попкорном выскальзывает, оказываясь на полу. Маленькие попкоренки разлетаются по бокам, скатываясь к моим балеткам. Они кажутся такими беспомощными, я кажусь сама себе беспомощной. Наступи и исчезну.

— Эв, ты чего? — заботливым тоном говорит Макс.

— Ох, Эв, ты как? — интересуется любезно Маринка. Я не могу поднять голову, не могу посмотреть на них, проклятый голос в голове глумливо насмехается. Стены вокруг словно начинают сужаться.

Все кончено.

Мой секрет раскрыт.

Чувствую, как глаза наполняются влагой, как ком сжимается в горле. Я держусь из последних сил, чтобы не расплакаться.

— Какие люди! — знакомый голос будто вырывает из тумана, вытаскивает из бездны, в которую я успела провалиться. Поднимаю голову и практически сразу натыкаюсь на Яна. Он стоит слишком близко, чтобы не заметить проклятую ухмылку на его обаятельном лице.

— Вы знакомы? — спрашивает Максим.

— Нет, — лыбится Вишневский. Ему ничего не стоит соврать, обвести людей вокруг пальца. Чертов провокатор. — Вчера я заметил, как эта девушка потеряла свою тетрадь, — демон показывает на меня пальцем, продолжая свое шоу. — Она у меня как раз в рюкзаке. Вот подошел, чтобы вернуть находку.

— Тетрадь? — Демин переводит взгляд на меня, непонимающе хлопая ресницами. Я и сама не понимаю к чему этот цирк. Вишневский мог бы рассказать прямо сейчас мою тайну, создавать проблемы у него отлично получается.

— Ребят, сеанс начинается. Мы заходим? — напоминает Лева.