Читаем без скачивания Городской конструктор. Идеи и города - Витольд Рыбчинский

Годом позже главный редактор журнала Harper's Уильям Дин Хоуэллс предложил Робинсону написать о благоустройстве городов в Европе. Побывав в Париже, Брюсселе и Лондоне, Робинсон написал еще один цикл очерков{10}. Подобно многим другим американцам, посетившим Европу, он был восхищен красотой ее городов и осознал, что, несмотря на все богатство Америки и ее растущее влияние в мире, американские города не идут ни в какое сравнение с европейскими. В 1901 году он объединил свои урбанистические статьи в небольшой сборник «Благоустройство малых и больших городов», а два года спустя подготовил фундаментальное исследование по тому же вопросу – мастерски написанное «Современное гражданское искусство». Особую убедительность этой книге придает сочетание наблюдательности и здравого смысла; шестьдесят лет спустя даже такой взыскательный историк и критик, как Льюис Мамфорд, оценил труд Робинсона как «превосходную для своего времени книгу, с которой и сейчас стоит ознакомиться»{11}.

Робинсона интересовала эстетическая сторона, но его взгляд на город не был взглядом эстета. Он писал: «Города создаются не для того, чтобы на них смотреть, а для того, чтобы в них жить»{12}. И еще: «Желание видеть улицу красивой останется лишь мечтой, пока не появится потребность в том, чтобы она была удобной и чистой»{13}. Он говорил о том, как важен для города собственный архитектурный облик, и призывал уделять больше внимания зданиям мэрий и судов, которые называл «народными домами». Робинсон подчеркивал, что в окраинных районах должны быть «широкие улицы и узкие улицы, прямые и извилистые дороги, кварталы с регулярной застройкой, перемежающиеся открытыми пространствами, где можно оборудовать детские площадки или разбить сады, которыми будут наслаждаться все жители»{14}. Не забывал он и о тех районах, которые особенно нуждались в благоустройстве: «В богатых кварталах города могут появляться грандиозные площади и широкие проспекты, величественные пространства, увенчанные достойными строениями. Общественная архитектура может быть роскошной и демонстрировать отменный вкус, а жилая – выражать дух времени, становясь под руководством специалистов разнообразной и гармоничной, но пока дух эстетического возрождения не проникнет в трущобы, дав импульс творческому развитию и там, победу красоты в городе нельзя считать полной»{15}.

В статьях и книгах Робинсон впервые в Америке (и, несомненно, впервые для широкой аудитории) обосновывалась необходимость планового развития городов. Он подчеркивал: «Мы не сделаем наши города по-настоящему красивыми, пока не научимся творчески планировать их застройку»{16}. В этой фразе содержится косвенная критика «принципа невмешательства» (laissez-faire), взятого в XIX веке на вооружение американскими градостроителями, забывшими или не удостоившими внимания достижения предыдущих поколений. Даже великий Олмстед – автор идеи гигантских городских парковых зон – считал, что они будут окружены явно непривлекательной городской средой. Робинсона это не устраивало.

Он адресовал свои труды широкому кругу читателей, и это принесло свои плоды. Его идеи восприняли и начали пропагандировать самые разные общенациональные организации, в том числе Американская ассоциация городов, Американская лига за улучшение городской жизни и Американская ассоциация парков и уличного искусства (во всех трех этих структурах он был весьма активным членом правления). За благоустройство городов выступал и ряд профессиональных ассоциаций, в том числе недавно созданное Американское общество ландшафтных архитекторов, а также десятки местных организаций, ассоциаций предпринимателей, клубов бизнесменов и городских обществ. Некоторые из этих групп руководствовались чувством гражданского долга, других убедили робинсоновские аргументы экономического порядка (для наших современников они звучат знакомо) – благоустройство привлечет в город бизнесменов.

Интерес к городскому благоустройству, чье пробуждение Робинсон не только описал, но и активно ему способствовал, обычно называют движением «За красивый город»{17}. Хотя автором этого выражения является сам Робинсон, употреблял он его редко, предпочитая термин «гражданское искусство», вызывающий ассоциацию с гражданственностью[2]. Тем не менее в общественном сознании закрепился именно «красивый город», возможно, потому, что это словосочетание передавало один из важных аспектов гражданского искусства – красоту, которая стала популярна благодаря двум событиям общенационального масштаба, получившим широкую огласку.

Первым из них стала Всемирная выставка («Колумбовская»), проходившая в Чикаго летом 1893 года. Хотя в выставочном городке, чьей планировкой занимался Фредерик Лоу Олмстед, был и парк развлечений, и искусственное озеро с островом, его «гвоздем» стал парадный двор с большим рукотворным водоемом, окруженным монументальными зданиями, которые спроектировали шесть ведущих архитекторов страны. Этот ансамбль, прозванный «Белым городом» из-за белого цвета построек, напоминал городской административный центр. Роберт А.М. Стерн назвал его «первым эффективно спланированным комплексом общественных зданий, построенным в Америке со времен Джефферсона» (он имел в виду кампус Вирджинского университета, спроектированный Джефферсоном), а для 27 миллионов посетителей выставки она стала настоящим откровением{18}. «Белый город» недвусмысленно свидетельствовал о том, что американские города можно планировать красиво и величественно. Робинсон написал для выставки иллюстрированный путеводитель, в котором говорилось о ее значении для страны. Он отмечал, что Америка становится все богаче, благодаря путешествиям кругозор людей расширяется, а обеспечение широких слоев населения «предметами первой необходимости» чрезвычайно улучшилось{19}. Все эти перемены не могут не отразиться на городе.

Хотя выставочный городок был эклектичным набором павильонов – от псевдоколониального здания Пенсильвании, напоминавшего филадельфийский Индепенденс-холл, до пестрого павильона «Транспорт», построенного Льюисом Салливаном, – архитектура Белого города отличалась единообразием. Здания, окружавшие водоем, были выполнены в духе итальянского ренессанса. Некоторые из их архитекторов: Ричард Моррис Хант, Чарльз Макким и Роберт Пибоди, а также скульпторы Огастес Сент-Годенс и Фредерик Макмоннис учились в парижской Школе изящных искусств – ведущем мировом центре преподавания классицизма. Они, как и главный архитектор выставки Дэниел Бернхэм, считали, что именно классический стиль, адаптированный к американским реалиям, наиболее подходит городам бурно развивающейся республики. Подобно многим американским архитекторам и художникам, Бернхэм и его коллеги видели в выходе США на мировую арену аналогию с возрождением европейской культуры в эпоху Ренессанса. В любом случае, как отмечает историк Винсент Скалли, не удивительно, что американские архитекторы взяли на вооружение величественный стиль beaux arts, поскольку он представлял собой «единственный образец завершенной или почти завершенной урбанистической формы», который был им доступен{20}. Будущие поколения сочли архитектуру в стиле beaux arts, преобладавшую на выставке, отсталой, забывая при этом, что Чикагская выставка убедительно продемонстрировала публике преимущества городского планирования и благоустройства, что по тогдашним временам было абсолютно инновационным.

Всемирная «Колумбовская» выставка 1893 года показала американцам, каким может стать будущее их городов. Brown Brothers. Находится в общественном достоянии.

Эпоха величественных общественных зданий: вокзал Юнион-Стейшн в Вашингтоне. Находится в общественном достоянии в США (согласно условиям Title 17, Chapter 1, Section 105, of the U.S. Code).

Второе событие, подготовившее почву для движения «За красивый город», произошло семью годами позже. В 1900 году сенат США создал комиссию по подготовке генерального плана монументального ансамбля в центре Вашингтона. Все члены этой комиссии, названной Комиссией Макмиллана, поскольку она отчитывалась перед сенатором Джеймсом Макмилланом: Дэниел Бернхэм, Фредерик Лоу Олмстед-младший (сын знаменитого ландшафтного архитектора, уже ушедшего на покой), Чарльз Макким и Огастес Сент-Годенс – в свое время работали на Чикагской всемирной выставке. В 1902 году они обнародовали новый план столицы в виде серии выразительных акварелей и двух гигантских макетов центра Вашингтона, иллюстрирующих ситуацию «до» и «после». План Макмиллана предусматривал изменение конфигурации Молла и его расширение, дополнительную застройку правительственного квартала («федерального треугольника»); были намечены места расположения будущего вокзала Юнион-Стейшн, а также мемориалов Линкольна и Джефферсона{21}. Хотя Бернхэм, Олмстед и Макким утверждали, что взяли за основу план Ланфана, их проект был выполнен в традиции beaux arts – геометрические оси, симметричное расположение зданий, монументальные скульптуры и стилистическая целостность. Новый центр Вашингтона, который теперь по праву можно было назвать Белым городом, – самое выдающееся достижение архитектурной эпохи, получившей название «американского ренессанса».