Читаем без скачивания Искусство видеть. Как понимать современное искусство - Лэнс Эсплунд

Многие говорят, что не знают, как смотреть на произведение искусства: они переживают из-за того, что недостаточно образованны, не увидят чего-то важного или сконцентрируются не на том; искусство (особенно современное и новейшее) вызывает в них неуверенность и неловкость. Люди боятся, что свидания с искусством не приблизят их к глубокому чувствованию и пониманию предмета, а только обнажат их невежество, и это будет способствовать дальнейшему отчуждению. И наоборот, некоторые не замедлят подчеркнуть: они-де сами знают, что им нравится, а что нет, и когда дело касается искусства, им не нужны эксперты или арт-критики, указывающие, на что и как смотреть. Все эти чувства обоснованны и в той или иной степени свойственны каждому из нас. При этом абсолютно необходимо понимать, что искусство – явление невероятно щедрое, гостеприимное и вдохновляющее. Искусство – это подарок. И к нему нужно подходить с детским любопытством.

Великое искусство открывает бесчисленные двери и приглашает войти в ту самую, заветную, созданную специально для вас. Великое искусство простым языком рассказывает то, что вам нужно знать, и ведет вас туда, куда вы стремитесь попасть. Важно помнить, что ваше понимание искусства, хотя оно может быть и близко к общепринятому, по своей сути – как и ваше понимание любви – принадлежит только вам.

Отправляя своих студентов в музей, я напоминаю им, что искусство предполагает в чем-то похожую на первое свидание встречу, во время которой нужно быть достаточно открытым, чтобы суметь воспринять то, что искусство хочет нам поведать. Для успешного свидания необходимы флирт, соблазнение и химия. Кроме того, важно создать атмосферу доверия и достичь определенного уровня самоосмысления и самоуверенности. Прежде чем узнавать чужую правду, нужно понять свою. Крайне важно не забывать о собственных предубеждениях. Погружение в искусство подобно свиданию, так что задавайте вопросы и внимательно слушайте ответы; будьте любопытны, терпеливы и наблюдательны. Не делайте скоропалительных выводов, с ходу решая, что произведение искусства «не в вашем вкусе». Иначе, как на свидании, вы можете упустить вашу родственную душу или любовь всей своей жизни.

Часть 1

Основы

Глава 1

Знакомство с искусством

Когда мне было тринадцать, родители подарили мне на Рождество огромную книгу об искусстве. Том с картинами, рисунками и изобретениями Леонардо да Винчи. В книге были большие цветные репродукции: «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом» (ил. 3), «Мона Лиза», «Иоанн Креститель», а также разворот с впечатляющим изображением Тайной вечери. Еще в моей книге были пейзажи, анатомические наброски, новаторское оружие и летающие машины – и всё это выглядело невероятно круто. Я восхищался деталями и внимательно их разглядывал. Но лучше всего я запомнил то, что все эти полотна и рисунки не вызвали во мне отклика, и это всколыхнуло волну тайного стыда, ведь я знал, что Леонардо считался одним из величайших художников всех времен. Как же это характеризовало меня, искусство и Леонардо, если его творчество меня нисколько не трогало?

Что мне в то время нравилось, так это боевые искусства, музыка, участие в спектаклях и рисование своих собственных картин. Я гордился четкими карандашными картинками, которые делал с черно-белых фотографий, тщательно прописанными портретами друзей и рок-звезд и изображениями машин. Но в глубине души я осознавал, что всё это – не искусство, хотя понятия не имел, что такое искусство на самом деле и чего не хватает моему творчеству. Тогда я чувствовал, что мои собственные картины выходили из-под моей руки с подозрительной легкостью, притом что для них требовалось много времени; что для создания настоящего искусства нужно нечто большее, нечто другое. Школьные учителя и преподаватели колледжа приветствовали мое желание создавать произведения искусства на любые интересующие меня темы. Но Леонардо – а на самом деле искусство как таковое – оставался для меня вне досягаемости. Теперь я знаю, чего не хватало моим ранним, пусть и столь тщательно прописанным, фотореалистичным картинам. Они были иллюстративными, плоскими и бесформенными. В них не было структуры, света, ритма и музыки. Им не хватало поэзии, порыва, жизни. Тогда я был скорее копиистом, чем художником.

На занятиях по искусствоведению я узнал о периодах и стилях, символах, мифологии, историческом контексте и инновациях в искусстве. Мне рассказали, что Леонардо знаменит, помимо всего прочего, тем, что усовершенствовал воздушную перспективу – метод изображения удаленных предметов, предполагающий смягчение очертаний, обобщение деталей, уменьшение яркости цвета и создание иллюзии глубины заднего плана в сравнении с передним. Я также узнал о голландском художнике-абстракционисте Пите Мондриане, который, через четыреста лет после Леонардо, стал известен благодаря тому, что свел живопись к первичным элементам – вертикали, горизонтали и основным цветам – красному, желтому и синему, а также черному и белому. Но в какой-то момент я понял, что выдающимися этих художников сделало не новаторское стремление к правдивой передаче окружающего мира и не радикальный порыв к абстракции.

Действительно великие художники являются таковыми не потому, что включают в свои работы все необходимые символы, и не потому, что создают невероятно точные изображения мужчин, женщин, растений и животных, и не потому, что их творчество радикально. Я понял, что величайшие представители фигуративного искусства, такие как Леонардо, не подражают природе, а скорее – как и величайшие художники-абстракционисты, такие как Мондриан, – перевоплощают свое понимание реальности. Именно умение художника трансформировать свой опыт отличает его или ее от других. Я понял, что художники – поэты, а не копиисты и что в их творчестве важно не что, а как.

Прошло много времени, прежде чем я построил настоящие отношения с самим произведением искусства, а не с его сюжетом. Я долго не мог сойти со своего собственного пути – чтобы докопаться до правды произведения искусства, увидеть ее и оценить. Меня не интересовала книга с картинами Леонардо, потому что я был равнодушен к его изображениям святых и ужина группы людей за длинным столом. Меня не впечатляли абстрактные, плоские и разноцветные прямоугольники Мондриана, потому что я не чувствовал с ними связи и разве что ассоциировал его искусство с цветными узорами на автобусе семьи Партридж. Я не понимал, что любой сюжет – будь то христианские святые, греческие боги, вазы с фруктами или модернистские абстракции – под рукой настоящего художника становится откровением.

Для меня всё изменила написанная в 1928 году абстрактная картина Пауля Клее «Воющая собака» (ил. 2). Я увидел ее на выездной экскурсии в колледже и был поражен. «Воющая собака» не была первой увиденной