Читаем без скачивания Закон мести - Дженнифер Блейк

Она вздернула подбородок, бесстрашно встретив темный блеск его глаз.

— Если вас это беспокоит, то мне это безразлично. Я уже скомпрометирована так, что лишние разговоры не в состоянии мне повредить… — Она быстро рассказала ему о происках своего отчима.

Рефухио не слишком внимательно слушал молодую женщину. Часть из того, о чем она рассказывала, ему было известно, а он достаточно хорошо знал дона Эстебана, чтобы догадаться, в чем было дело. Его гораздо больше интересовал ее чистый голос, прозрачность ее кожи в лунном свете и огонь, пылающий в черных, как ночь, глазах. Он держал ее тонкие руки в своих, и память о ее теле, прижатом к нему, затуманивала его мысли, порождая все усиливающееся желание узнать о ней больше. Рядом с этим чувством неизбежно возникало неприятное чувство жалости и раскаяния.

— Допустим, все будет так, как вы хотите, — предположил он. — Но поверит ли вам ваша тетка и согласится ли принять вас в свой дом?

— Надеюсь, что поверит, и молю об этом бога.

— Даже если она согласится предоставить вам убежище, сможет ли она в дальнейшем защитить вас от дона Эстебана?

— Мне остается только надеяться на это. У меня никого нет, кроме нее.

— А как насчет церкви? Может, монастырь?

Его тон, то, что он принял такое участие в ее судьбе, придали Пилар силы.

— Никогда. Я не создана для того, чтобы стать монахиней, и не желаю принять предложение дона Эстебана.

— Неужели вы удовольствуетесь участью старой девы, бесприданницы, женщины, которую мужчины, желающие жениться на девушках с незапятнанной репутацией, будут презирать?

— Если они столь глупы, что хотят взять меня в жены только из-за богатого приданого или готовы осудить на основании пустых сплетен, то невелика потеря.

— В вас говорит гордость, но она не согреет вас в зимние холода.

Сомнения, высказанные им, были более чем знакомы самой Пилар. Но как бы то ни было, она не испугается и не повернет назад. Она запрокинула голову, глядя прямо ему в лицо:

— Так вы поможете мне или нет?

— Да, конечно, — мягко ответил Рефухио де Карранса-и-Леон, глядя на застывшую в лунном свете Пилар. — Я помогу вам.

2.

Процессия, сопровождавшая Пилар в монастырь, была невелика. В громоздкой старой карете находилась Пилар вместе со своей дуэньей. Рядом с каретой ехал дон Эстебан на чистокровном арабском жеребце. Для охраны он взял восемь слуг, четверо из них ехали впереди и четверо — сзади. Пилар была уверена, что их могло бы быть и меньше. Дон Эстебан не был ни трусом, ни глупцом. Он пробормотал что-то насчет воров и бандитов, рыщущих по дорогам, и добавил, что беспокоится за золото. Сундук был надежно закреплен сзади, рядом со скромными пожитками Пилар. Пилар не обратила на него внимания, полагая, что охрана нанята для спасения от Рефухио Каррансы, ибо в холмах Эль-Леон был всесилен. Бдительность отчима беспокоила Пилар, но ей ничего не оставалось делать, кроме как уповать на то, что Рефухио знает привычки дона Эстебана и, готовясь атаковать, примет их во внимание.

Дон Эстебан настоял на том, чтобы они выехали пораньше, и не разрешал делать долгих остановок в пути. Он хотел, чтобы путешествие поскорей закончилось. Если повезет, они смогут добраться до деревушки, где расположен монастырь, до наступления темноты. Затем он проведет ночь на постоялом дворе и на следующий день вернется в Севилью. Даже если бы ему не нужно было осторожничать, пересекая территорию Эль-Леона, то тянуть время он все равно не мог. Он получил приказ от королевского министра немедленно прибыть в Кадис, где готовился к отплытию корабль в Луизиану.

Карета тряслась и подпрыгивала на ухабах. Летом в этой местности простирались нежно-зеленые поля, усеянные маками и желтой акацией. Теперь равнина была мрачной и голой. Низко нависало зимнее небо. Серые силуэты олив да серебристо-зеленый табак — вот и все, что можно было увидеть. На горизонте отливали лавандовой синевой холмы. Иногда навстречу попадался крестьянин, ведущий в поводу тяжело нагруженного дровами осла, или мальчонка, пасущий несколько овец и коз. Все было недвижно, лишь ветер гулял по вспаханным полям, крутя в воздухе пыль.

День был пасмурным. Они свернули с главной дороги на тропу, петляющую меж холмов. Вдали появился шпиль деревенской церкви, ближайшей к монастырю. Где же Эль-Леон?

Он дал слово, что придет. Пилар не хотела думать, что он может предать ее, но сдержать себя она не могла и поминутно выглядывала из окна, отдернув кожаную занавеску.

— В чем дело, сеньорита? — спросила в конце концов дуэнья. — Что там?

Пилар опустила занавеску.

— Ничего. Я только… горю желанием увидеть монастырь.

— Вы еще насмотритесь на него, — женщина даже не пыталась скрыть раздражение.

— Только изнутри, — грустно заметила Пилар.

Маска смирения и покорности начинала тяготить Пилар. Ей хотелось закричать, заявить этой женщине, что скоро она, Пилар, получит долгожданную свободу и избавится от ее надзора. Но она не могла позволить себе это. Она должна ждать, пока не избавится от дона Эстебана. Он будет потрясен. Его самомнение так велико, что он не в состоянии заподозрить ее. Ну и лицо будет у него, когда он поймет, что ему не удалось подчинить Пилар своей воле! Она с удовольствием посмотрела бы на него в этот момент.

Она сделала все, чтобы быть уверенной в успехе предприятия. Платье, которое она надела, было из серо-голубой ткани без рисунка и богатой отделки — так оно меньше привлекало внимание. Ее простая темно-коричневая накидка была украшена тесьмой. Девушка была одета, как приличествует послушнице, но одежда была удобной и теплой. Более того, она отказалась от корсажа и кринолина, так как они могли помешать ей ехать верхом. Ее башмаки были из грубой кожи, в расчете на то, что ей придется идти пешком по каменистой дороге. Ее волос не коснулась рука парикмахера. Она зачесала их назад и туго уложила. По крайней мере, эта прическа была удобна.

Сразу же за поворотом прямо перед процессией неожиданно появилось стадо овец. Кучер закричал и стал останавливать карету. Животные беспорядочно заметались и заблеяли в ужасе, когда карета врезалась в стадо. Собака непонятной породы кусала за ноги убегающих овец и возбужденно лаяла. Пастух, ее хозяин, согбенный старик, опиравшийся на изогнутый посох, был одет в выцветшие лохмотья и укутан в плащ с огромным капюшоном. Он стоял посреди разбегающегося стада, но, казалось, его не тревожили ни овцы, ни собака. Казалось, что он не слышит ни криков кучера, ни команд дона Эстебана, требующего очистить дорогу. С двух сторон возвышались холмы, и стадо увести было некуда.