Читаем без скачивания Кортик. Бронзовая птица (текст оригинала) - Анатолий Рыбаков

— Анархисты имеют отрицательное отношение к собственности, — витиевато проговорил Кондратий Степанович.— Почему лодка моя?

Миша пожал плечами:

— Говорят, что ваша.

— Зря говорят! Привыкли к собственности, вот и говорят. Все общее.

— Значит, нам можно взять лодку?

— Берите, — продолжая строгать, сказал Кондратий Степанович.

— Спасибо! — обрадовался Миша.— Мы ее вернем в целости и сохранности.

Жердяй тихонько толкнул его в бок:

— Ключ проси!

— Тогда дайте нам ключ от лодки,— сказал Миша.

Кондратий Степанович сокрушенно покачал головой:

— Ключ… Трудное дело…

— Почему? — обеспокоенно спросил Миша, начиная понимать, что получить лодку будет вовсе не так просто, как ему показалось.

— Ключ — это личная собственность.

— Ну и что же?

— Лодка — общественная собственность, пользуйтесь, а ключ — собственность личная, могу и не дать.

— Что же нам, замок взломать?

Кондратий Степанович скорбно покачал головой:

— Экс-про-при-ация! Нельзя без общества.

— А мы всем отрядом,— нашелся Миша.

Кондратий Степанович еще печальнее качнул головой:

— В милицию заберут.

— Ведь вы не признаете милиции, — ехидно заметил Миша.

Совсем упавшим голосом художник сказал:

— Мы не признаем. Она нас признает.

— Мы бы вам заплатили за лодку, но у нас нет денег, — признался Миша.

Кондратий Степанович отрицательно замотал головой:

— Анархисты-максималисты не признают денежных знаков. — И, подумав, добавил: — Обмен — это можно.

— Какой обмен?

— Ключ я дам, а вы взамен дадите мне подряд на оборудование клуба.

— Что за подряд? — удивился Миша.

— Клуб вы устраиваете? Украсить его надо? Вот я его и оформлю.

— Но ведь мы делаем его бесплатно.

— Плохо,— поник головой художник. — Труд должен вознаграждаться.

— Ведь анархисты не признают денег, — опять съехидничал Миша.

— Я не говорю — оплачиваться, а говорю — вознаграждаться, — пояснил анархист.

— Ребята вам за это картошку прополют, Кондратий Степанович, — сказал практичный Жердяй.

— Эксплуатация, — задумчиво пожевал губами художник.

— Какая же это эксплуатация! — возразил Миша.— Вы вложили в лодку свой труд, а мы вам поможем своим трудом.

— Разве что так, — размышлял вслух Кондратий Степанович. — А когда прополете? Время не ждет. — И он посмотрел в окно, через которое виднелся заросший бурьяном огород.

— Как только вернемся, — ответил Миша, — дня через два.

— Ладно уж, — согласился наконец художник, — и насчет клуба подумайте. Я его так оформлю, что и в Москве такого не найдется.

Он снял со стены и протянул Мише ржавый ключ.

— Хорошо, — радостно говорил Миша, пряча ключ в карман.— Мы обязательно подумаем насчет клуба.

Жердяй снова подтолкнул его:

— Весла!

— А где весла? — спросил Миша.

— Весла… — проговорил Кондратий Степанович печально.

Миша с испугом подумал, что он опять начнет рассуждать о собственности и не даст весел.

— Весла и уключины. Иначе как же мы на ней по-едем?! — решительно сказал Миша.

— И уключины… — вздохнул Кондратий Степанович.

Ему очень хотелось еще поговорить, но, вспомнив, видимо, и о прополке и о клубе, он еще раз вздохнул и сказал:

— Весла и уключины в сарае возьмете. А потом на место поставите.

Глава 14

ВСЕГДА ГОТОВЫ!

На время своей отлучки Миша решил оставить старшей в лагере Зину Круглову. Генка легкомыслен, Славка нерешителен, Зина же хоть и девочка, а ребята ее уважают и даже побаиваются.

Но чтобы Генка и Славка не обиделись, Миша решил их взять с собой в поездку. Значит, вместе с Жердяем их поедет четверо. Двое — на веслах, третий — за рулем, четвертый — дозорным, на носу.

Вернувшись в лагерь, Миша приказал Генке готовить снаряжение, а Славке — провизию.

— Рассчитывайте на два дня, — сказал Миша.— Ты, Генка, проверь лодку: нет ли течи, как сидят уключины и весла. Приготовь на всякий случай запасное весло и шест. Возьми пару удочек. Не забудь компас, топор, веревку, ведро, котелок, фонарик с батарейками. И свистки для каждого. И два флажка для сигнализации.

— А палатку?

— Не надо. И так переночуем. Да, спички не забудь. Все! Записал?

— Записал! — Генка подвел под списком жирную черту.

Миша повернулся к Славке:

— Теперь ты, Славка! Продукты возьмешь в двух мешках — на случай, если разделимся попарно. Каждому — кружку, ложку, нож. Продукты: одну буханку хлеба, лапши на две варки, крупы какой-нибудь тоже на две варки, немного масла, чай, восемь штук конфет. Все!

Генка зароптал:

— Голодать будем! А яйца, сало?

— Надо здесь ребятам побольше оставить. А мы наловим рыбы. Не забудь соль.

— Можно картошки взять, — предложил Славка.

— Верно, — согласился Миша. — И учти: никаких бумажных пакетов, только из материи. Вообще все снаряжение надо подогнать так, чтобы ничего не скрипело, не болталось, а главное, не звякало и не брякало. Понятно? Ты, Генка, смажь уключины и возьми с собой кусок холстины: может быть, придется обвязать весла для бесшумности.

— Не беспокойся, Миша, — заверил Генка, — все будет сделано как нельзя лучше.

— Мы, конечно, всё сделаем, — сказал рассудительный Славка, — но, честно говоря, я сомневаюсь в успехе нашей поездки.

— Ты всегда во всем сомневаешься! — разозлился Генка.

— Сева и Игорь имеют перед нами преимущество двух суток,— продолжал Славка,— и мы их никогда не догоним.

— Мы не догоним таких пентюхов? — закричал Генка.

Миша сказал:

— Во-первых, они плывут на плоту, а мы на лодке, это втрое быстрее. Во-вторых, они делают много остановок: и продукты им надо купить, и маршрут они плохо знают, и дрыхнут, наверно, до полудня. И, наконец, в-третьих, не вечно же они собираются плыть по реке! Где-то они должны остановиться и пересесть на железную дорогу. Значит, в этом месте они оставят плот. Мы этот плот увидим. И по этому следу будем их искать.

— Понятно теперь? — насмешливо заключил Генка.— А если непонятно, то сиди здесь и вари с Китом кашу.

К вечеру все было готово. Снаряжение и продукты сложены в лодку, а сама она, проверенная и смазанная, подведена ближе к лагерю, и возле нее поставлены часовые. Отплытие было назначено на четыре часа утра. Чтобы не опоздать, Жердяй остался ночевать в лагере.

Вечером у костра Миша, взывая к сознательности ребят, убеждал их слушаться Зину.

— Положение очень серьезное. Я уже не говорю о международной обстановке, это все знают. Но даже здесь тревожно. Сева и Игорь убежали. А тут загадочное убийство. Может быть, рядом бродят бандиты. И помещичья усадьба со старухой тоже очень подозрительна. Так что нам надо быть настороже. Дисциплина прежде всего.

Зина Круглова, чтобы усилить впечатление, добавила:

— Это старорежимная графиня возьмет и сожжет усадьбу, чтобы коммуне не досталась.

— Даже очень просто, — подтвердил Миша, единственно для поддержки Зининого авторитета. В то, что старуха сожжет усадьбу, он, конечно, не верил.

— Подумать только, — закричал Генка, — один человек занимает такую домину! Двести ребят можно разместить. Безобразие, честное слово!

— Безобразие, — согласился Славка. — Но какое это имеет отношение к Игорю и Севе? Усадьба, убийство Кузьмина — при чем тут Игорь и Сева?

— А при том, что идет классовая борьба, — назидательно проговорил Миша, — понял? Зря людей не убивают. И графиня, наверно, тоже ждет, когда вернутся всякие там помещики и князья. Вот и стережет для них усадьбу.

Славка в знак сомнения покачал головой:

— Вряд ли есть люди, которые надеются, что вернется старый режим.

— Не беспокойся, есть,— заверил его Миша.

Жердяй сказал:

— Кулаки у нас на деревне говорят… Теперь лорд этот самый английский…

— Лорд Керзон, — подсказал Миша.

— Вот-вот… Керзон этот самый… Написал Ленину письмо.

— Ультиматум.

— Так говорят, теперь советской власти конец.

Все рассмеялись.

— Эх ты, Жердяйчик! — закричал Генка. — Не дождутся ваши кулаки конца советской власти. И графиня тоже не дождется. И граф ее, белоэмигрант, тоже не дождется!

— Керзон нам предъявил наглые требования, — сказал Миша, — совсем заврался. Требует, чтобы мы отозвали своих представителей из Ирана и Афганистана. Видали его? Английские капиталисты боятся, что их колонии не захотят больше быть колониями. Понятно? Народы Востока! А ну-ка, Славка, прочитай газету, которую Генка сегодня из Москвы привез.

Славка развернул газету. Вверху, слева, было написано: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а справа: «Берегите газеты, у нас их мало!»