Читаем без скачивания «За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова - Константин Кромиади

2) в 1940 году, к столетию рождения П.И. Чайковского, все витрины музыкальных и больших магазинов были завалены его произведениями и портретами;

3) во время войны на Курфюрстендамме долго шел в кино старый фильм «Бисмарк», построенный на союзе России и Германии и на том, как вступивший на престол Вильгельм Второй порвал с Россией и заключил союз с Австро-Венгрией и тем самым толкнул Россию в объятия Франции. (Кстати, этот союз в 1914 году вызвал казус: перед Первой мировой войной в Петербург приехал французский президент Пуанкаре, и для его встречи оркестр должен был в спешном порядке разучить французский гимн — запрещенную в России «Марсельезу». Во время встречи не только войска должны были взять на караул, но и сам Государь должен был взять под козырек при исполнении «Марсельезы».)

4) в Берлине во всех ресторанах и кафе музыканты продолжали играть запрещенные русские мелодии, называя их то болгарскими, то румынскими, а на фронте немецкие солдаты довольно часто и с удовольствием, с трудом произнося русские слова, пели русские песни;

5) в 1942 году в Осинторфе немецкая команда связи видела, что, как правило, мы опять отпускаем на волю пойманных партизан (это было нашей тактикой), и никогда этого вопроса не поднимала; значит, так нужно было;

6) во время войны в Берлине было очень много восточных рабочих и пленных, работавших в разных мастерских. По субботам или вообще вечером они шли в магазины что-нибудь купить, и, несмотря на то что все отпускалось по карточкам, им давали и хозяева магазинов и покупатели — еду и одежду. Население относилось к ним по-человечески в отличие от нацистов.

Такова была картина германской общественности, когда генерал Власов пытался организовать на стороне Германии Русское освободительное движение.

Характерно и то, что в середине июля 1942 года генерал Власов попал в плен, а осенью того же года сторонники идеи создания Русской освободительной армии из Среднего участка[30] фронта организовали его посещение их участка, и Власов на положении свободного человека в сопровождении немецких офицеров выехал из Берлина через Белосток и Минск в Смоленск. Там, торжественно, тепло и приветливо принял его командовавший тылом этого участка генерал фон Шенкендорф и распорядился организовать его встречи как с местным населением, так и с русскими добровольческими формированиями, а он в своих речах говорил совершенно открыто о своих и их чаяниях, о задачах, предстоящих им на пути освобождения от коммунистов. В Смоленске было обнародовано и формирование первого власовского комитета[31]. Казалось, произошло полное понимание между русскими и немцами. Шенкендорф распорядился предоставить в распоряжение Власова радиостанцию Бобруйска для его выступлений. В это время информированный о происходящем в Смоленске Гитлер приказал немедленно вернуть Власова в Берлин, и чтобы ноги его в оккупированной зоне не было. Даже при таком строгом приказе бобруйская радиостанция не удержалась от того, чтобы объявить, что сегодня у нее в гостях русский генерал-лейтенант Власов.

А надежды были большие… Полагали, что на Среднем участке фронта русские добровольческие формирования поступят в распоряжение Власова и послужат началом создания Освободительной Армии как таковой. Инициаторы этой поездки должны были выполнить приказ фюрера, но, чтобы не разочаровывать Власова, скрыли от него истинное положение вещей. Таким образом, Власов вернулся из этой поездки весьма удовлетворенный и стал строить дальнейшие планы на будущее. Его непосредственные помощники — генерал Малышкин, генерал Жиленков и Зыков воспламенились и стали интенсивно работать как над выработкой текста Смоленского манифеста, так и над изданием газет для добровольцев и листовок для населения оккупированных областей и солдат Красной Армии. А в это время фельдмаршал фон Клюге, который перед тем дал разрешение на посещение Власовым Среднего участка фронта, перепуганный угрозами фюрера, в спешном порядке ликвидировал добровольческие части, над которыми уже приняли командование ставленники Власова.

А время шло, успехи немцев на фронте все больше ослабевали, в тылу партизанское движение прогрессивно развивалось и создавало угрожающее положение; фронтовые командиры проявляли все большую нервность и настойчивость, пытаясь убедить Гитлера в неизбежной необходимости изменить его восточную политику и, пока не поздно, дать разрешение на формирование Русской освободительной армии, но у Гитлера на все домогания фельдмаршала фон Клюге, генерала фон Шенкендорфа, генерала Линдеманна, адмирала Канариса, полковника Гелена и других был один ответ. «Политика — не дело военных».

Но оппозиционеры не унимались и в апреле 1943 года сделали вторую вылазку. Фельдмаршал Кюхлер и генерал Линдеманн, несмотря на прошлогодний запрет Гитлера, пригласили Власова посетить северный участок[32] фронта. 19 апреля ген. Власов в сопровождении ротмистра Деллингсхаузена и адъютанта капитана Антонова выехал в Псков через Ригу. По дороге посетил знаменитый Печерский монастырь и получил благословение игумена. В Пскове население и официальные лица встретили Власова, как своего защитника, с радостью и почетом. Особенно тепло и преданно отнеслась к нему редакция газеты «За Родину» (ее главный редактор Хоменко стал потом членом КОНРа). Очень сильное впечатление на слушателей произвело выступление Власова, организованное в переполненном людьми из местного населения и деревень театре. Много позже я попал в Псков, и псковичи все еще вспоминали про выступление Власова как о начале возрождения России. А потом генерал Линдеманн встретил своего гостя, как старого друга, и дал в его честь обед. На этой встрече состоялась договоренность между командующим северным участком фронта фельдмаршалом Кюхлером и Власовым, что ему, Власову, будет отведен участок фронта, еще не занятый немецкими войсками: Ораниенбаум, Петергоф и Кронштадт, для чего в спешном порядке нужно было дать Власову иметь свой отдельный боевой участок на фронте добровольческих частей — их мечта. За обедом растроганный Власов поднял бокал, поблагодарил хозяев, принявших его в Гатчине, и выразил надежду принять их своими почетными гостями в освобожденном Ленинграде. Видимо, кто-то среди присутствовавших шпионил и донес об этом в ставку Гитлера (см.: Штрик-Штрикфельдт. Между Сталиным и Гитлером). Там пришли в бешенство от такой наглости Власова (точные слова Кейтеля), возомнившего себя будущим вождем, и Кейтель дал приказ о запрещении какой бы то ни было деятельности Власова вследствие его наглых выступлений. В случае же нарушения приказа посадить Власова обратно за проволоку. А если он и там не успокоится, передать его гестапо на усмирение.