Читаем без скачивания Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице - Александр Анатольевич Васькин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если у Галанкина стройка на Шаболовке отняла полжизни, то у Шухова она могла отнять жизнь. А все потому, что 29 июня 1921 года во время подъема четвертой секции весом более 21 тонны оборвался трос. Секция рухнула с высоты в 75 метров и повредила третью, вторую и первую секции. Авария на стройке сразу привлекла к себе внимание компетентных органов, расценивших произошедшее как вредительство и саботаж, что было ожидаемой реакцией, учитывая сложность, с которой доставали металл для стройки. Но арестовать Шухова, как, например, Станиславского, было нельзя – кто же тогда закончит его проект? Тем не менее нервы ему помотали в ГПУ изрядно. Наказание Шухову было обозначено весьма необычное – условный расстрел. То есть судьбу Шухова решили следующим образом: пока пусть строит, а затем посмотрим, может, и к стенке поставим, а может, и орденом наградим.
Хорошо еще, что специальную комиссию по расследованию причин аварии возглавил профессор и друг Владимира Григорьевича Петр Худяков – выводы ее звучали оптимистично для Шухова: во всем виновата усталость металла троса. Усталость металла – результат постоянного напряжения, испытываемого металлом, и как следствие – постепенное накопление повреждений и изъянов, приводящих к изменению его свойств, образованию трещин, их развитию и разрушению материала. Шухов был уверен, что ошибки в его расчетах нет, в доказательство чего при возобновлении монтажа новых секций он вставал непосредственно в центр самой башни, показывая, что находиться там вполне безопасно.
Случались и другие неприятности, грозившие Шухову самыми жуткими последствиями. В частности, 12 августа 1921 года с верхотуры упали двое рабочих, получив смертельные травмы, не совместимые с жизнью. Интересно, журнал «Строительство Москвы» в № 2 за 1927 называл иное число жертв: «Строительство Шаболовки было исключительным, геройским делом. Технические силы и рабочие жили впроголодь. Материалы удавалось доставать лишь благодаря помощи Владимира Ильича и Л. Б. Красина, лично следивших за ходом работ. Один раз произошло несчастие. Было воздвигнуто уже три звена башни и, когда стали поднимать четвертое, разорвалась цепь лебедки. Под железной фермой было похоронено трое рабочих».
Все это также можно было трактовать как диверсию, однако Шухова не тронули, ожидая от него скорейшего завершения работы над башней. Примечательно, что и Густав Эйфель также попадал в поле зрения криминальных репортеров. В 1893 году он был осужден к двум годам тюрьмы за фиктивные работы для Панамского общества на 19 миллионов франков. Лишь срок давности избавил его от отбывания тюремного наказания.
Авария на Шаболовке нагнала такого страху на всех ее участников, что Шухову приходилось не раз успокаивать их, уверяя, что подъем секций пройдет успешно. В успехе подъема третьей секции, начавшегося 27 октября 1921 года, сомневался Галанкин, боялись мастера и рабочие. 29 октября секцию подняли без сучка и задоринки.
По мере увеличения высотности работ свои требования о повышении оплаты стали выдвигать рабочие и верхолазы, обосновывая это тем, что работающие на Ходынской радиостанции получают 100 тысяч рублей в сутки. 27 октября они в подтверждение серьезности своих намерений устроили итальянскую забастовку, пришлось повысить им зарплату. В итоге в конце декабря верхолазы получали 250 тысяч в сутки, а мастера – 300 тысяч, что значительно превысило запланированные сметой расходы Радиоартели. Много ли получал сам Шухов и можно ли было прожить на эти деньги, учитывая инфляцию и цены со многими нулями (в среднем один пуд муки стоил 100 тысяч рублей)? В декабре его жалованье составило 2,5 миллиона рублей, а за проект он получил менее трех миллионов рублей. Так что с голоду Владимир Григорьевич не умер бы. На рынке можно было купить все – сахар 180 тысяч рублей за фунт, масло коровье – 200 тысяч, говядина – 50 тысяч, гречка – 25 тысяч, рыба свежая – 40 тысяч рублей и т. д.
2 декабря была поднята четвертая секция башни, 30 декабря пятая, а последняя, шестая, только 9 февраля, что было вызвано постоянной нехваткой болтов, заклепок и рабочих, которые время от времени опять принимались бастовать – в итоге к концу стройки верхолазы получали один миллион рублей в день. Сам же Шухов с трудом получил окончательный расчет 23 миллиона рублей, который выдал ему Григорий Исаевич Аронтрихер, инженер-механик и представитель «Электросвязи», финансировавшей стройку.
А инженер Галанкин решил в последний раз подняться на башню, взяв с собою дочь, что запомнилось ей на всю оставшуюся жизнь: «Мы залезли в какой-то деревянный ящик, – писала она, – отец махнул рукой, закрутились барабаны лебедок, и мы медленно поднялись вверх. Оба молчали. Я взглянула на отца и поняла, что не было у него минуты счастливей этой». 28 февраля 1919 года на башню была установлена деревянная мачта, что было обозначено Шуховым как окончание работы, а 19 марта 1922 заработал радиопередатчик с дальностью до 10 тысяч километров. Первая же прямая радиопередача с Шуховской башни на Шаболовке прозвучала 17 сентября 1922 года – это был концерт, начавшийся с выступления солистки Большого театра Надежды Обуховой, она исполнила романс «Не искушай меня без нужды». Затем выступили Антонина Нежданова, Ксения Держинская, Василий Качалов и другие известные артисты. Трансляцию радиоконцерта вели из Центральной радиотелефонной станции имени Коминтерна на Шаболовке.
Шуховская башня на Шаболовке и бывший Варваринский сиротский дом
За успешное окончание строительства, «героизм и сознательное отношение к своим обязанностям» Шухова в числе всех тридцати участников строительства в 1922 году «повесили» (то есть занесли) на «Красную доску» почета: «При постройке башни на Московской Шаболовской радиостанции в период 1919–1921 гг. рабочие-строители этой башни,
