Читаем без скачивания Юконский ворон - Сергей Марков

Он поднялся наверх и отыскал комнату, где продавали гербовую бумагу. В круглом зале Загоскин написал прошение в главное правление Российско-Американской компании о дозволении вдове ремесленного Таисье Головлевой оставить пределы колоний за выслугой лет и престарелостью. Средства для пропитания Головлевой, так же как и плату за проезд ее в Россию на кругосветном корабле, обязывается предоставить он, не имеющий чина, бывший лейтенант Загоскин.

Правитель канцелярии, подняв брови, прочитал прошение, посмотрел с удивлением на Загоскина и поставил в углу бумаги какую-то длинную закорючку.

? Я думал, вы опять насчет золота изъясняете! ? облегченно вздохнул чиновник. ? А вдова что! Это можно… Все равно ? к вам или в богадельню… Вносите деньги… Бумага будет отправлена в Ново-Архангельск, в апреле пойдет из Охотска.

На следующий день Загоскин зашел в редакцию и смущенно изложил просьбу о деньгах человеку во фланелевой куртке.

? Так я вам вчера же предлагал! ? удивился тот. ? А вы не брали.

Загоскин объяснил, на что ему теперь нужны деньги, и добавил, что еще вчера он не был уверен в том, отпустят ли Таисью в Россию, а теперь все уладилось.

? Извольте, извольте! Благое дело затеяли, ? редактор придвинул гостю пачку ассигнаций. ? Здесь ровно половина гонорара. По выходе книжки в свет я вам немедленно выплачу остальное. Да идите скорее в Компанию, а то они еще раздумают. Зачем вы меня благодарите ? вы получили за свой труд. Давно бы так…

И редактор снова склонился над столом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Пылающий ружейный пыж падает на сырую землю. Он горит, дымится и не скоро гаснет. Добыча трепещет в кустах. На шее птицы блестит, как красная слеза, густая капля крови, а другая капля виснет на конце раскрытого клюва. Утренний туман припал к корням деревьев, от кустов тянет сыростью и тленом, а ноги скользят по сгнившей листве. Сверху она еще морщинистая и желтая, а внутри ? жирная и черная, как сажа. Кругом ? такие просторы, что выстрел долго не может их обежать. А тишина! Кажется, будто от звука выстрела вдребезги разлетится стекло озер: так недвижна их поверхность. Она все время меняет цвета; озерная гладь представляется человеку то темно-голубой, то розовой, то вдруг покрывается жемчужной пеленой, как будто невидимый великан склонил уста над водными зеркалами и затуманил их своим дыханьем! Человек идет по лесам, топким низинам, холодным берегам озер. Он раздвигает руками ветви лозняка, на которых, как железные свечи, горят готовые раскрыться почки. Первый утренний ветер чуть затрагивает верхушки ветвей, и они свистят, колышутся. Загоскин бредет тропинкой вдоль рощи молодых деревьев, едва передвигая ноги ? сапоги его облеплены глиной и прошлогодними листьями. Рязанские леса обступают его, мещерские озера плывут в розовом дыму, и алое солнце торжественно поднимается над зубчатой стеной леса. Он входит в высокие и безмолвные дебри, где чешуйчатые сосны поднимаются до самых облаков.

Загоскин оглядывает огромные деревья. Они станут когда-нибудь кораблями, и соленая вода морей будет тяжело биться о корабельную грудь. Сейчас они живут своей сокровенной жизнью; в огромных деревьях бродит сладкий сок, по толстым стволам струятся горбатые потоки смолы, и муравьи осторожно обходят их. Сейчас лишь зеленые вымпелы хвои трепещут на вершинах деревьев, но настанет день, когда паруса, наполнившись ветром, зашумят на скрипучих мачтах.

Деревья стояли вокруг сумрачным и торжественным хороводом. Проворные векши шумели на зеленых ветвях, нарушая безмолвие леса. Сюда часто забредали лоси. Загоскин не раз замечал обитые их рогами ветки и клочья лосиной шерсти на цепких кустарниках. Загоскину не нужна была карта для того, чтобы знать новые места. Лишь только сошел снег ? он отправился в первые странствия. Он узнал, где берет начало Пра ? лесная река с водой, красноватой от болотного железа. Он видел семь братьев-озер, соединенных между собой протоками, тонул в Радовицких болотах, проходил на легкой лодке по мелким лесным речкам. На юге ? Спасск, на востоке ? Касимов, Елатьма, Ерахтур, к западу ? древняя Рязань. Между ними раскинулась Мещерская страна ? вся в легких туманах и свечении озер. И Егорьевск, и Касимов, и Темников жили добычей корабельного леса. Недаром в гербе касимовском были изображены судовые кокоры; Елатьма издревле славилась парусной холстиной. По Оке на больших баржах-гусянках вывозили отсюда мачтовый лес.

По ночам в Мещерских лесах светятся сгнившие деревья; черная вода утомленно лепечет, льнет к огромным корягам; большие рыбы плещутся в озерах так громко, что кажется, будто кто-то ударяет по воде серебряной лопатой. Бесшумные совы носятся над темными соснами, выпь гулко стонет в болотной трясине. По глухой тропе, спотыкаясь об узловатые корни, пробирается Филатка, сбежавший от злого барина. Железное яблоко кистеня тускло блестит в его руке… Деревенский колдун с белой бородой, раскрыв ведовскую книгу, написанную на бересте, бормочет заклятья и отсчитывает шаги.

Двадцать, тридцать, сорок… Через пятьдесят шагов от белого камня в земле должна лежать ржавая плита, а под ней ? котел с золотом. Тонкая свеча в руках старца освещает бороду, исступленные глаза, берестяные листы.

Такими предстали перед Загоскиным дикие Мещерские леса.

Он поселился в большом казенном доме в лесу. Высокие горницы с некрашеными полами, сосны за окнами, студеный родник на опушке леса. Чего еще надо вечному страннику? Из Пензы он перевез все свои пожитки ? книги, коллекции, собранные в Русской Америке. Рабочий кабинет он устроил в самой большой и светлой горнице с видом на проселочную дорогу. В этой комнате на стенах висели морские карты, большая карта Аляски, которую Загоскин сам чертил, планы Ново-Архангельска и форта Росс. В углу стояли длинный индейский лук с тетивой из сухожилий оленя, копье и ружье с привязанными к стволу высушенными вороновыми когтями. Праздничные маски индейцев и пестро раскрашенный шлем воина с Кускоквима, одежда с узором из игл дикобраза ? целый музей разместился в кабинете по соседству с книгами, чертежами и рукописями.

Однажды Загоскин вынес из амбара какой-то длинный предмет, обшитый старой парусиной, распорол ее и с волнением осмотрел резной столб ? подарок Кузьмы. Не повредился ли он во время долгих перевозок? Но краски были по-прежнему ярки, дерево высохло, стало еще крепче, чем раньше. Загоскин поставил столб в правый угол горницы. Теперь Великий Ворон оглядывал комнату багряными глазами. Загоскин хотел сохранить в своей памяти все, что касалось его похода на Квихпак. Из шкуры убитой им рыси он сделал чучело, утвердив его в другом углу кабинета. Письмо ? рисунок на бересте, которое прислала ему Ке-ли-лын, он заботливо заключил в рамку и повесил над огромным некрашеным столом, за которым работал.