Читаем без скачивания Ниндзя - Эрик Ластбадер

Когда Николас вернулся домой, дверь ему открыла не служанка и даже не Цзон... Это была Юкио.

Николас видел ее в последний раз три года назад, да и то мельком, на похоронах кого-то из родственников. Он до сих пор отчетливо помнил их первую обжигающую встречу.

Юкио поклонилась.

— Добрый вечер, Николас.

На ней было серебристо-серое кимоно с узором из колес со спицами, напоминавшими символы средневековых дайме. Николас сделал ответный поклон.

— Добрый вечер, Юкио.

Она опустила глаза и отошла от двери, пропуская его в дом. — Ты не ожидал увидеть меня здесь?

Николас сбросил сумку, не сводя глаз с ее лица.

— Я не видел тебя много лет.

— Тетя Итами привела меня днем, когда ты был в додзё. Я собиралась остановиться у них, но часть дома — та, где спальня для гостей — теперь перестраивается.

Николас провел девушку через дом, раздвинул сёдзи, и они окунулись в вечернюю тишину дзэнского сада.

Небо было чистым; только несколько одиноких облачков, как кольца дыма, поднимались над горизонтом. Воздух в свете огромной полной луны казался жидким. Все было окутано синими тенями. Они словно оказались под водой. Николас смотрел на мягкие линии ее профиля: она могла бы быть изваянием в синтоистском храме, который прятался среди криптомерий.

Высоко в верхушках деревьев пропел соловей; издалека донеслось долгое печальное уханье белой совы.

— Я никогда не был в Киото, — сказал Николас. Там жила Юкио.

— Ты должен туда приехать когда-нибудь. — Она смотрела на камни, которые как живые существа поднимались над ровной галькой. Ее голос казался темным и бархатным. Они стояли неподвижно, не касаясь друг друга. — Здесь очень красиво.

“Ты еще красивее”, — подумал Николас. Он слышал, как бьется его сердце.

— Я все помню.

Юкио повернулась к нему, и луна отразилась в ее зрачках.

— О чем ты?

Николас почувствовал себя дураком.

— О том вечере. — Помолчав немного, он добавил: — Когда мы танцевали...

Юкио смущенно засмеялась.

— Ах, это. Я и забыла.

Николас был подавлен. Сначала ему показалось, что она пришла сюда отчасти из-за него. Но теперь он понял, как это было глупо. С какой стати она должна помнить то, что было три с половиной года назад?

— Сайго был сегодня в додзё?

— Да. Он давно уже там не показывался. Думаю, он теперь в другойрю.

— Наверное, поэтому он часто ездит на Кюсю. Николас удивленно посмотрел на нее.

— На Кюсю? Она кивнула.

— Не сомневаюсь, что это затеял мой дядя. Они всегда что-то вместе придумывают. Не могу представить, чтобы Сайго сам решил ездить в такую даль. Во всяком случае, они держат это в тайне.

— Откуда ты знаешь?

— Однажды я спросила тетю, и она сделала вид, что впервые об этом слышит.

— Значит, все это пустяки.

Юкио молча пожала плечами и скрестила руки на груди.

— Может, пойдем в дом? Я проголодалась.

Николас извинился и оставил ее одну. У себя в комнате он сбросил одежду и прошел в ванную. Он встал под душ и открыл воду. Более консервативные люди, вроде Итами, предпочли бы глубокую японскую ванну, но Николасу больше нравился душ.

Было приятно почувствовать прикосновение горячих струй. Николас принялся намыливаться, вернувшись в мыслях к тому, что произошло сегодня в додзё. Он хотел поговорить с Кансацу после поединка с Сайго, но сделать это ему не удалось. Почему он не сказал Юкио об этом поединке? У него ведь был удобный случай, когда она сама заговорила о Сайго. Николас пожал плечами и отогнал от себя эти мысли.

Повернув голову, он с удивлением увидел тень на матовом стекле. Тень становилась все более отчетливой: кто-то входил в ванную. Николас выключил воду и открыл дверь.

Он стоял совершенно неподвижно. Капли воды на его коже блестели в неоновом свете лампы. От ее кожи исходило молочное сияние.

— Ты красивый, — произнесла Юкио.

Она была нагая. Через руку у нее было перекинуто банное полотенце, но она не предложила его Николасу. Он думал о словах девушки и смотрел ей в глаза, пытаясь прочитать ее мысли.

Ему исполнилось семнадцать. Она была на два года старше. Эта небольшая разница в возрасте казалась теперь астрономической. Несмотря на воспитание, на свой холодный ум, Николас чувствовал себя рядом с ней растерянным, будто он стоял на пороге другого, незнакомого мира, к жизни в котором он был совсем не готов.

Юкио приблизилась к нему. Ее губы открылись и она что-то прошептала, но Николас не разобрал ее слов. Девушка слегка выставила одну ногу вперед, словно готовясь к атаке в додзё. Ее тонкая лодыжка, круглое колено, длинное бедро...

Николас чувствовал, как что-то в нем поднимается и взмывает вверх, будто обрываются последние канаты, удерживающие его на земле.

— Иди ко мне, — сказал он хрипло и протянул к ней руку, отбрасывая в сторону полотенце. Оно ярким пятном растеклось по сверкающему кафельному поду.

Темные длинные соски на ее круглых грудях набухли. Узкая талия, матовый живот... Ее руки упади к нему на плечи, и их губы соединились. Юкио прижималась к нему, ласкала его своим телом. Ее губы приблизились к его уху, и он услышал шепот:

— Открой воду.

Николас немного отвернулся, отвел руку назад и нащупал краны у себя за спиной. Горячие струи окутали их, и он вдруг понял, что уже глубоко вошел в нее. У него перехватило дыхание. Как она смогла это сделать?

Николас видел, как голова Юкио вместе с черным потоком мокрых волос откинулась назад. Лицо ее было залито водой, и из широко открытого рта вырывался сдавленный стон. Николас слышал ее учащенное дыхание. Юкио подняла руки над их головами и нащупала сверкающую хромированную трубу. Ее бедра поднялись, и ноги сомкнулись у него за спиной. Живот девушки яростно содрогался, и, чтобы удержать ее, Николас положил руки ей на талию. Судорожные рывки усиливались, словно она пыталась удержаться на диком, необъезженном жеребце.

Юкио качала кричать, и тогда Николас понял, зачем она просила включить воду. Удовольствие становилось непереносимым, и его ноги задрожали от напряжения. Сквозь туман до него донеслись слова.

— Ударь меня, — стонала Юкио. — Ударь меня. Николас подумал, что ослышался, но она повторяла это снова и снова, как заклинание. Ее спина выгнулась назад, руки судорожно вцепились в хромированную трубу. Она продолжала стонать, и Николасу показалось, что он уже не сможет выдержать ее тяжесть.

— Прошу тебя! — кричала Юкио. — Пожалуйста! Но он не мог поднять, на нее руку.

— Я знаю, — выдохнула она, снова приблизив губы к его уху. Горячие потоки воды ударялись об их тела, ее твердые соски терлись о его грудь. — Я знаю, что было сегодня в додзё. — Ее слова звучали глухо и отрывисто. — Я знаю... Ударь меня, дорогой, прошу тебя! — И потом, с яростью: — Я трахалась с Сайго так же, как теперь с тобой.

И тогда Николас ударил ее, как она того просила.

— О! — выкрикнула Юкио, — О! Дорогой!

В эту минуту Николас почувствовал, как глубоко внутри нее плотное кольцо охватило его плоть, и он тоже закричал, и его ноги, не выдержав, подогнулись. Пальцы Юкио разжались и выпустили трубу. Они оба упали на пол.

Облака пылали.

Солнце, опускаясь вдоль своей дуги, зацепило склон горы Фудзи, и небо стало малиновым. Это продолжалось недолго; как только солнце скрылось, от него остались лишь розовые блики на краях облаков. Вскоре и они стали серыми, и все погрузилось в полумрак.

Кансацу сидел, скрестив ноги, посреди додзё, Николас — напротив него. Оба молчали. В зале было слышно только их дыхание. Остальные ученики и инструкторы уже ушли.

— Скажи мне, — заговорил наконец Кансацу, — что ты узнал из Горин-но сё?

— В этой книге есть добро, — ответил Николас. — И зло.

— Это странно, Николас.

— Напротив, сэнсэй.

— Разве?

— В жизни не бывает черного и белого. Кансацу открыл глаза и кивнул.

— Ты правильно понял, Николас. Ты проницательный ученик. Никогда не стоит слишком, полагаться на одну школу, на одну стратегию. Это очень быстро ведет к застою. Исходи только из самой ситуации. Если ты полностью подчинишь себя одной идее, то наверняка проиграешь. — Он снова закрыл глаза. — Ты не представляешь, Николас, как много учеников делают эту ошибку. И не только учеников...

Снова наступила тишина. С улицы доносился глухой шум мотора. Машина отъехала, и за окнами мелькнули отблески ее фар. Вернулась темнота. Ржанка что-то прощебетала и взлетела с легким шумом.

Николас прокашлялся.

— Я прочитал всю книгу.

— И что ты о ней думаешь?

— Честно говори, не знаю.

— Тебя интересуют ниндзя, Николас?

— Да.

— Что же тебя останавливает?

— Я не думал об этом.

— Ты должен разобраться в себе, Николас. Николас задумался.

— Мне кажется, я должен был сказать “нет”.

— Вот как?

— Ниндзюцу, похоже, запретная тема.