Читаем без скачивания Расколотое небо - Кори Маккарти

Чейз необходимо было это узнать. Сама она себя винила. Ей не следовало опускаться так низко с беспилотником на хвосте. Надо было позволить той ракете отстрелить им крыло и катапультироваться…

Спустя несколько долгих мгновений мать Пиппина сказала:

– Их атаковали жисюндинцы. Повезло, что хоть один из них выжил.

Казалось, репортер ее не услышал: он забросал их вопросами, ответы на которые эта семья явно знать не могла, в том числе и…

– А что вы можете сказать мне про тот самолет, на котором летел ваш сын? Источники сообщают нам, что это – новый тип истребителя, о котором официально пока не объявлялось.

Адриен отключила звук в тот момент, когда на экране возникли фотографии Чейз и Пиппина, сделанные в первый год их обучения в академии. Их поместили рядом. Чейз покачнулась и села. У нее от головы отхлынула вся кровь.

– Надеюсь, что за это интервью им дали целое состояние, – пробормотала она. – Достаточно, чтобы можно было купить настоящий дом.

На самом деле она надеялась совсем не на это. Она надеялась, что всего этого вообще не было. Не было никакого интервью, потому что Пиппин не умирал, потому что крушения не было. Ее мозги постоянно устраивали вот такую… перемотку. Она возвращалась обратно, выполняла другой маневр, не опускалась слишком низко, побеждала беспилотник. Приходила с испытания первой.

А потом они с Пиппином праздновали в столовой. Ели торт. То есть он снимал глазурь, а она съедала всю воздушную смесь под ней. Как обычно.

У Чейз во рту внезапно появилась горечь, и она вернулась в реальность так ураганно, как не возвращалась после сорокового крушения в тренажере. Она уставилась в пол и заставила себя дышать ровно, как ее научил Кейл вскоре после аварии. Его слова прозвучали у нее в голове очень громко – и она за них ухватилась.

«Сосредоточься, Харкорт. Дыши».

Может, это помогло бы, если бы ее взгляд не зацепился за лодочки Ритц: рядом с ними оказались капли крови Бунтаря, размазавшиеся на кафеле яркой полурадугой.

Чейз вспомнила, как капли крови Пиппина расцветали и блекли, растворяясь в озерной воде.

Она подавилась – и ее мощно вырвало. Ритц отскочила, а Адриен придвинулась ближе и держала Чейз за плечи.

Чейз вытерла губы и заставила себя вернуться к реальности. К боли.

– Бунтарь погибнет, – сказала она Ритц. – Они все погибнут. Сильф, Стрела и Ромео. Они слишком устали! Нам нужен на смену еще один пилот, а это значит, что вы должны вернуть мне «крылья». – Чейз наступала на Ритц. Она сама толком не поняла, когда именно рванулась вперед, но теперь стояла к ней вплотную, дыша на нее запахом рвоты. – Пожалуйста!

Прищуренные глаза психиатра, очки в металлической оправе и громадный узел волос вблизи выглядели по-другому. Чейз вдруг поняла, что Ритц не под пятьдесят, а только немного за тридцать.

– С момента аварии прошло всего пять дней, – осторожно проговорила психиатр.

– Ага. Уже пять дней! – парировала Чейз. – Пять дней войны «в любую минуту». Я им нужна. – Чейз удержалась и не добавила, что ей самой нужна высота. Скорость. Полет – это единственное, что не даст ей откатиться назад. – Вы видели новости. Люди психуют. Они боятся, что жисюндинцы в любой момент могут сбросить тысячу бомб. Нам надо что-то делать. – Она помотала головой. – Мне надо что-то делать.

– И что именно ты можешь сделать? – ласково спросила Адриен.

Чейз отвела взгляд.

– Соображу, когда взлечу. Я всегда так делаю.

Ритц переглянулась с Адриен.

– Ты пока не доказала, что сможешь нормально взаимодействовать с другим ОРП. Отправлять тебя в полет было бы опасно.

– Дайте мне попытаться с Ромео. Или, еще лучше, отпустите меня одну. Если я на десять минут попаду на «Пегаса», то точно смогу взлететь. Эта идиотская машина мешает мне сосредоточиться.

– Исключено, – заявила Ритц. – Ты слишком травмирована.

Адриен мягко взяла Чейз за локоть.

– «Стрикеры» не рассчитаны на одиночное управление. Ты смогла бы только взлететь и приземлиться. И даже в этом случае опасно лететь без указаний ОРП.

Грудь Чейз залило свинцом. Адриен пыталась ей помочь, но для Чейз это прозвучало как вызов. Как бы то ни было, она развернулась и ушла – помчалась в ангар так стремительно, что стены коридора смазались.

«Звезда» оказалась странно пустынной. Кадеты были заперты в казармах, занятия отменили. Она пронеслась по Парку, заглянула в рекреацию. Там было пусто и пахло, как это ни странно, грязным бельем.

Ярко-красный тревожный сигнал мигал на потолке. Несмотря на создаваемую им мрачную атмосферу, само его наличие приносило облегчение. Если красные беспилотники уже вылетели бы, если бы всю «Звезду» вот-вот должны были бы разнести на кусочки, свет потушили бы полностью. Арктический мрак способен защитить их только в том случае, если они не будут испускать ни единого лучика – и если программа противоракетной защиты будет работать.

У Чейз пересохло во рту: она вспомнила, как пылала МАВС, и в десятый раз за один только этот день поняла, насколько мало у них надежды выстоять против Жи Сюнди. Со стороны Торна было идиотизмом мечтать о войне. Что способно помешать Новому восточному блоку включить США в свою империю? Вторая холодная война и началась-то из-за смелого ядерного удара по Филиппинам, который нанес Торн. Жисюндинцы не ожидали, что Америка так быстро начнет эскалацию – и это их немного отпугнуло. Но сейчас? Что способно отпугнуть красные беспилотники, пока ситуация не перейдет в стадию «до последнего человека»?

Чейз подавила свои сомнения и опасения и побежала в ангар. Надо думать о главном – а ей необходимо подняться в небо и очистить мысли… и сердце. Однако у дверей ее остановила военная полиция.

– Кадетам в ангаре находиться запрещено, – заявили оба полисмена хором.

– Я иду к Кейлу, – соврала она. Они переглянулись. – Он в диспетчерской, – придумала она. – Он за мной послал.

– Предъяви пропуск, – потребовал более низкий из полисменов.

– Может, я его забыла. – Она начала копаться в карманах, просто чтобы потянуть время – и в этот момент заметила в нескольких шагах от них парня Сильф. – Штаб-сержант Мастерс! – позвала она. Он остановился и настороженно посмотрел на нее. В руках у него была масса каких-то бумаг. – Скажите им, что Кейл меня вызвал!

Она увидела по его лицу, что он прикидывает «за» и «против». Мастерс понимал, что Чейз хочет пройти – и что она знает его важный секрет.

– Кейл хотел ее видеть, – сказал он наконец.

Он быстро повернулся и зашагал по холодному бетонному помещению.

– Видите? – сказала Чейз.

Полисмены ее пропустили, но один из них следил за ней, пока она не завернула за какой-то из более старых истребителей. Она залезла под брезент и привалилась к металлическому боку Ф-14.

Что она делает? Она действительно собралась залезть в «Пегас» без разрешения?

– Когда ты был здесь, нарушать правила было легче, Пип, – призналась она вслух. – Это не так весело, когда ты не говоришь мне, как плохо все может закончиться.

Она прижала ладони к самолету, а ее мысли разлетелись. Если честно, то без Пиппина все стало плохо. Плохо на тренажерах. Плохо, когда Тристан пытался с ней разговаривать. Плохо, когда Кейл смотрел на нее, как на разбившуюся статуэтку. Плохо, когда она после крушения попросила о встрече с отцом.

Плохо, когда Торн отказался.

Пальцы Чейз зацепились за дыру в самолете. Их оказалось несколько. Она отодвинула брезент и посмотрела на сыпь пулевых отверстий в металле. Обшивка истончилась и прогнулась. Эти разрушения стали для нее символом охватившего всю страну страха, который возник задолго до ее собственного. Ей надо что-то делать!

Глаза у нее защипало от слез, но она справилась с ними и побежала к «Пегасу». Она дождалась момента, когда ее никто не видит, забралась на крыло и нырнула в кабину. В ней пахло Сильф, и кресло пилота было слишком далеко отодвинуто.

– Журавлиные ноги. – Чейз привела в действие рычаг, который обнаружила той ночью в кабине у Тристана, и установила нужное положение кресла. – У этой девицы журавлиные ноги.

Она потерла щеки, отгоняя воспоминание о том, как они с Тристаном каким-то образом уместились на одном кресле.

Ей казалось, что это было несколько лет назад, а на самом деле прошло всего шесть дней. Шесть!

Она сторонилась Тристана после аварии, и он не навязывался – хотя у него и времени-то не было: он по половине суток проводил в воздухе. У нее вспыхнули щеки, когда она представила себе, как он, вымотанный, летает вдоль демаркационной линии. Это ей следовало бы там выкладываться. Не ему.

Это она облажалась при столкновении с тем беспилотником.

Чейз включила механизм, закрывающий фонарь, – и кто-то из наземной команды это заметил.

– Эй! – заорал женский голос. – Убирайся оттуда!

Начался хаос. Все кричали. Она это игнорировала.