Читаем без скачивания Кот баюн и чудь белоглазая - Александр Ладейщиков

— Славно его делает стряпуха, надо её попросить поделиться секретом.

— Из чёрных сухариков, — скромно промолвил Аминта.

Чудес несколько мгновений смотрел на него, потом захохотал, — Ты, я вижу, времени зря не терял. Ещё, какой секрет выведал?

Богатырь потупился, заулыбался — Ирма вдова, а когда баба незамужняя — боги глаза закрывают. Да, и под одеялом мы, не снаружи…

Последнее замечание привело воеводу в самое весёлое расположение духа. Он поставил ковш на полку, прошёл по зимним сеням к двери, что вела в горницу.

Служивые вошли в комнату, освещая её слабым огоньком свечи, направились к лавкам возле печи, слева от входа. Наверху, на полатях, храпел Яхха — старому нравилось тепло, да и под потолком воздух был свежее, чище.

Осветив лавку, Аминта огромной ладонью прихватил обе руки Радима, сложенные на груди, тот во сне замычал, попытался вывернуться. Воевода, в свою очередь, наклонился к мальчишке, двумя пальцами слегка зажал его нос. Ари, так, кажется, его звали, вскрикнул, открыл сонные глаза. Чудес шлёпнул парня по щеке, потом по другой, просыпайся, мол, скорее, дело важное.

Взгляд мальчика стал осмысленным, тревожным.

— Расскажи мне, где ты с Котом Баюном расстался? — тихим, каким-то нежным голосом спросил воевода мальчишку.

— У нас дома кота нет, — ответил Ари. — Хотели здесь котёнка попросить…

— Смышлён, нечего сказать. Тебе привет от отца, от Скилура.

Мальчик смотрел блестящими глазами, молчал. Радим попытался что-то сказать, но богатырь навалился сильнее, вторая ладонь закрыла рот.

— У меня плохие вести. Крепись, малыш. Мамка твоя осенью померла.

— Как? — сглотнул слюну Ари, — Почему?

— Родами померла, это часто бывает. Боги забрали её в лучший мир.

Ариант продолжал молчать, но предательская слеза заблестела в уголке глаза, потекла по щеке.

— Не печалься, малыш, тризну справили, похоронили в семейной домовине. Батька твой новую мамку ещё не привёл — дочки, да старухи ему по хозяйству помогают. Давай-ка собирайся, поедем с нами в Белозерск, до княжьего двора, там всё и расскажешь.

Радим попытался укусить ладонь богатыря, но тот неожиданно отнял руки. Парень вскочил, хотел что-то сказать, но всё понял, махнул рукой.

— Иди с ними, названый брат. Зла они тебе не сделают. Я же побегу домой, боюсь за отца, да и за матушку…

— Ну, беги, беги! А что, старший ваш, Стефан, разве сам не позаботится о родителях? Или он подался из дома? Куда он пошёл, в стольный град? Он уже взрослый, ему жениться пора.

Радим хмуро смотрел в пол, потом поднял глаза, неожиданно улыбнулся.

— Куда нам против вас, служивых людей! Вы насквозь всё видите! Ушёл в Белозерск, посмотреть на мир, да послужить, если удастся — в дружину проситься.

— Мы его встретим, привет от тебя передадим! О парнишке не беспокойся, он с нами не пропадёт! Аминта, иди, запрягай! Поедем помаленьку, путь неблизкий!

… Пока в один проклятый небом день не случилась беда, — продолжал Коттин. — Земля под ногами затряслась — дрожь огромной черепахи, на которой покоится земной диск, не утихала, а всё усиливалась.

Люди выбежали из землянок, крыши начали обваливаться. Собаки страшно залаяли, потом завыли, собачий вожак оборвал ремень и убежал на капище. Жар с учениками приготовленные припасы. Вождь народа, Брама спускался к берегу, окружённый своим родом. Старшие дети — Кром и Рам, несли на руках старую ведьму Карну, рядом с ней бежала молоденькая девушка, Славуня, недавно взятая в ученицы. Женщины тащили клетки с козлятами, одна девочка несла пару кошек. Мальчишки весело, со свистом, гнали поросят, подгоняя их хлыстами. Свинята визжали, хрюкали, но бежали к морю. Там их уронили на песок, связали ноги ремнями, закинули в лодки, в большие корзины. Мужчины вставили вёсла в уключины, подняли паруса, пошитые из тонких кож.

Земля вздрогнула особенно сильно, с вершины горы в небо полетели искры, немного не достигая низких облаков, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Огромное белое облако с шипением взмыло над священной горой Хараити. Люди, забравшиеся в лодки, с ужасом наблюдали, как в небо полетели уже не искры, а огромные валуны. Жар несколько раз вскакивал, пытаясь выпрыгнуть на берег, ведь до сих пор на борт не явился молодой страж пещеры Коттин, но Брама строго поглядывал на кузнеца, держась за кнут. Оглушительный грохот потряс остров, по поверхности моря пробежала мелкая рябь, ледяная вода зашелестела плавающими кусочками льда. С вершины Хараити медленно пополз огненный язык лавы, разделился на два, потом на четыре — подземный огонь стекал по каменным складкам священной горы.

Брама поднял рог, протрубил три раза, вслушался в грозный шум извержения. Сквозь белый пар, вырывающийся из открывшихся гейзеров, сквозь серый дым не доносилось ни человеческого крика, ни ответного звука рожка. Только бешено трубили мамонты, яки и туры с мычанием метались по берегу, выли хищные звери. С дальних берегов острова взмыли стаи чаек, гагар, они тревожно кричали, временами погружаясь в тучи дыма. Вдруг потемнело, с небес на головы людей посыпался чёрный пепел, он слепил глаза, забивал нос, горло. Брама тревожно ходил по песку, карбасы стояли в полосе прибоя, люди готовились оттолкнуть лодки от опасного берега.

Время истекло, и Брама хлестнул кнутом по сапогам, готовясь зайти в волны, чтобы покинуть Землю предков. Внезапно, в последний момент, вождь услышал звук рога, и, через минуту из клубов пепла показался Коттин. На его плече лежала стрела небесного бога и его клинок. К груди Коттин прижимал чакру — оружие из серебра. Волосы Коттина обгорели, лицо покрылось коростой, сквозь которую сочились капли крови. Глаза были воспалены от горячего дыма, из них катились мутные слёзы. Походка юноши была неровной, он шёл, запинаясь за раскалённые камни.

Брама поспешил навстречу молодому человеку, увидев, что тот зашатался, подхватил падающего стража. Коттин опёрся на широкое плечо вождя, вошёл в прибой. Десятки рук втащили их в лодку, кормчий оттолкнулся шестом, и последняя лодка отчалила от гибнущей земли в покрытое льдинами море.

— Быстрей! — закричал Брама могучим голосом. — Гребите дружно! Уходим поперёк течения!

На фоне кровавого заката перед изумлёнными взорами открылась ужасная картина — чёрная гора окуталась дымом, реки огненной лавы стекали в море. Там, где огонь соприкасался с водой, в небо взмывали белые столбы пара. Остров продолжал дрожать, по морю шла крупная зыбь, поэтому Брама стремился уйти как можно дальше от земли. Если море прорвётся в жерло горы, то огромной волной смоет не только жалкие скорлупки с людьми, но и все окрестные земли. В преданиях ариев сохранились упоминания о погибшей Атлантиде…