Читаем без скачивания Новый Мир ( № 4 2011) - Новый Мир Новый Мир

Увидели плавучую церковь, причаленную на зимний покой в тихом заливе: обычная баржа с просторной надстройкой — храмом, конечно же с куполом и вовсе малой колоколенкой. Мы долго церквушку разглядывали, а уходя, попрощались: “Пока, пока…”

И в том же заливе — рыбацкие мостки, невеликие причалы для лодок. Шатучие, без перил. Но тем интереснее: боязно, но хорошо. Прозрачная осенняя вода под ногами, зеленые водоросли, а рыбок не видно и лягушек нет.

— Холодно. В норах спят, — объяснил мне Митя.

Потом мы долго сидели на стволе подмытого вешней водой, упавшего белокорого тополя. Глазам открывался просторный вид: вода и вода, небо и небо и очень далекий другой берег.

Говорили мы мало, не докучая друг другу.

— Туман… — сообщал малыш, глядя вдаль.

Я ему не перечил, хотя дальний берег был ясно виден.

— Туман… — соглашался я.

Грузовой теплоход, почти неслышно, проплыл мимо нас. Наверное, он был последним, как говорят, “закрывал навигацию”, и потому прогудел, прощаясь с поселком, долгим летом и, значит, с нами.

— Пока, пока… — ответили мы ему.

А потом пришли волны от прошедшего теплохода. Они долго шумели, набегая на берег, видно тоже прощаясь: “Пока, пока…”

Так мы ходили и бродили, а порою отдыхали.

Незаметно прошел час и другой, подступило время отъезда. Я сказал:

— Пошли, милый, на остановку. Скоро автобус придет.

Малыш перечить не стал, и, миновав тихую улочку, мы вышли к железному павильону автобусной остановки. Наш автобус уже погромыхивал где-то вдали, приближаясь.

И вот тогда, для меня совсем неожиданно, трехлетний малыш поднял голову и попросил:

— Давай здесь останемся жить.

Что я ответить мог этим светлым детским глазам? Я лишь грустно улыбнулся, вздохнул. Внук меня понял и тоже вздохнул, опуская глаза.

Мы поднялись в автобус, сели у окна и поехали. Прогулка кончилась.

Дыра

У соседа моего по дому и подъезду прохудилась крыша. Гаражная крыша. В зимнюю пору в городской жизни по утрам я гуляю: разминаюсь и, как говорят, “дышу”. А сосед по подъезду, с третьего этажа, собаку по утрам выгуливает. И тоже “дышит”. Иногда встречаемся: тары да бары, новости, сплетни, пока собаке не надоест. Или мне. Потому что, в основном, сосед вещает: “Вы слыхали по радио?.. Вы видели по телевизору?..”

А теперь вот прохудилась в гараже крыша. Конечно, беда с этими гаражными крышами. У меня тоже текла. Пришлось раскошелиться. Перекрыли. Но все равно подтекает.

Вот и у соседа течет. Встретились утром, он все теленовости позабыл, лишь о крыше речь: “Что делать... Что делать... Вот гады, вот гады...” Это он про строителей своего гаража.

И на другой день: “Что делать?! Что делать?!”

Сосед мой — он из тех, кто на гаражах немного помешан. Ездит туда чуть не каждый день, глядит, проверяет, хотя и машины давно нет. Теперь картошку хранит. И целый год колгота с этим гаражом. А может, просто забава. Народ у нас всякий. И гараж порою — это мужской клуб, в котором можно, от жены подальше, выпить в хорошей компании, поговорить, а то и с подругой встретиться. Недаром иные гаражи отделывают не хуже жилья: там и кафель, и плитка, там тепло-светло. И диван наготове.

Но сосед мой — человек пожилой, не больно пьющий, по бабам не ходок, и гараж для него — лишь средство от скуки. Он — бывший начальник, когда-то глава сельского района. “Равнялись по площади Голландии и Бельгии вместе взятыми, — порою гордится он. — Шестьдесят тысяч населения”.

Но это все давно позади, а теперь — телевизор, радио, утренние прогулки с собакой, вдовство, нелады с невесткой — вот и все дела. Газет он в руки не берет. “Там брешут все!” И книг не читает: “Жена-покойница натащила этих книжков, — пеняет он. — Теперь в гараж их тягаю”. Про какие-то, пусть и провинциальные, театры, музеи и вовсе речи нет. Вот и получается, что одна забота — гараж. Съездить, поглядеть, прибраться, при случае переброситься словом со сторожем. Туда да сюда, вот и время идет, и вроде при деле: “В гараж ездил”.

А теперь, конечно, беда: течет гараж, прохудилась крыша. Плохо, конечно. Но ведь — не смертельно. Можно ее залатать. Газета есть специальная, бесплатно ее в почтовый ящик бросают. Находишь раздел “Кровля”, там — целый десяток телефонов. Сам занимался этим скучным делом. Звонил, узнавал цены, какой материал да сроки. Одни мастера поглядели и отказались, другие просили цену немыслимую, но в конце концов нашел людей, и все они сделали.

Свой опыт я тут же соседу передал, но он его, скучно выслушав, вроде и не расслышал.

А свою эпопею с гаражной крышей изображал мне художественно, за разом раз.

— Договорился. Прихожу. А к нему еще доберись, там охрана. Такие морды... Позвонил снизу, а секретарша чего-то мурыжит. Я ей говорю: “Вчера договаривался”. Кое-как пропустили. Спрашивается, чего они охраняют? У нас, бывало, никаких охранников, любой проходи. — Это он пошел к одному из областных начальников, как говорят, на прием.

— Сидит, гад, рожу, наел... В приемной, в кабинете — везде импорт блестит. Секретарша как королева. Но встретил меня нормально. Я же сто лет его знаю. Он в районе у меня начинал работать. От нас уже дальше пошел. Ну, поздоровались, то да се, и я ему напрямую: помоги, мол, с крышей. Течет гараж, там — картошка. Это ж не дело. У тебя же есть, говорю, свои службы: ремонт и прочее. Дай команду. А он — гад... Ох и рожа... Он мне начинает заливать: мол, да что ты, да сейчас другое время, и мы не занимаемся... Пел, пел... И я все понял: зажрался, гад, и мне не поможет. А ведь у меня в районе начинал: зоотехником, потом в сельхозуправлении, директором. И я на него характеристики писал. Все забыл, гад. Сидит, рожу наел...

Через какое-то время встречаемся, еще одна повесть.

— Какие гады пошли... Просто слов нет. Ну и гады... Бизнесмен, миллионами ворочает. Слыхали, наверное... — и называет фамилию. — Земли у него, элеватор, нахапался под завяз. В контору к нему еле пробился, спасибо, дали ребята прямой телефон. А то секретарша ни в какую... А ведь я его выдвигал, в совхозе он был, потом в комсомол, потом дальше, в область пошел. И всегда он такой уважительный. А теперь — бизнесмен! Зажрались, гады. Пробиться к нему — задача. А охрана... Такие мордовороты. Спецназ. Мимо них и идти-то боязно. Чего у них в голове? Но прошел. Правда, встретил он меня хорошо. Научились языком болтать. Чаю предлагает, коньячку. Я ему говорю, мол, не надо мне чаю, ты мне помоги с крышей, с гаражом. А он, гад такой, сразу дураком прикинулся. Мол, мы такими делами не занимаемся, у нас другой профиль. Ну это разве не гад? Профиль у него, видите ли, другой. Ох и гад... Вроде я не понимаю, вроде я не был руководителем. При чем тут профиль?.. Дал распоряжение — и все дела. А он мне про профиль. Это они в комсомоле научились мутотень разводить. Профиль, видите ли, не тот. Ну и гад... Я ведь такого гада сам выдвигал, подписывал на него характеристики, представления... А он теперь в люди вышел и мне говорит, что профиль не тот...

Сосед мой негодовал всерьез: ну прямо пена на губах, и глаза, как у снулого судака, побелели. Обычно он — человек спокойный, улыбчивый, а тут — словно самовар кипит. В такие-то годы... Того и гляди, кондрашка хватит. Я уж его, как могу, успокаиваю: и снова рассказываю про газетные объявления, про свой опыт. Но он будто и не слышит, в нем другое бурлит.

Проходит еще время, снова встречаемся на прогулке. На лице соседа моего какое-то светлое утреннее умиление. “Ну, — думаю. — слава тебе господи, то ли забыл о крыше, то ли починил ее”.

— Утро какое хорошее, — начинаю разговор.

Сосед мой произносит с улыбкой:

— Я понял. Они ведь все — гады. Гады и больше никто.

Тут уж не спрашивать, тут слушать надо.

— Пошел я... — называет сосед человека известного, возглавляющего, как нынче говорят, одну из структур серьезных. — Ведь он, этот гад, начинал у меня в районе. И он у нас прогорел, но мы не стали все это раздувать, биографию портить, мы его на учебу пихнули. И он ведь, гад, все забыл. Пропуск пришлось выписывать, паспорт предъявлять, как в Кремле. А у него одних секретарей ли, помощников трое. Сидят в приемной, мыкаются туда-сюда. Ну, я недолго ждал, пригласили. Как всегда, про здоровье, то да се, вспомнили, как работали. И я ему говорю: помоги мне с крышей. Он сначала вроде не въехал: “Какая крыша? Бизнес какой?.. Кто крышует?..” Еле втолковал ему. И этот гад, он тоже сразу завертелся, змеюка склизкая: не можем... не занимаемся... Про этот самый профиль... С тем проводил. Ведь какие гады продуманные... Ему лишь пальцем шевельнуть, и все будет. Для себя, гады, дворцы строят, а помочь... сразу профиль не тот...