Читаем без скачивания Око за око - Harry Turtledove

– Жарко, – проворчал он не к месту.

– Точно, – кивнул Берковиц. – Я размышлял о Работеве и Халессе. Хотелось бы что-нибудь для них сделать – ведь ящеры держат их в рабстве в течение тысяч лет.

– Я слышал, что они сохраняют верность Императору не хуже самих ящеров, – ответил Сэм. – Они стали почетными ящерами. И мне кажется, что ящеры хотят, чтобы мы разделили их участь.

– Наверное, ты прав, – кивнул Берковиц. – Хочешь услышать кое-что забавное? – Сэм кивнул. – Страха рассказал, что восемьсот лет назад ящеры отправили к Земле зонд. Он доставил целую серию фотографий и много чего еще на планету, которую ящеры называют Родина… и они решили, что мы будем лакомым кусочком, поскольку не сможем сильно измениться за столь короткое время.

Несколько секунд Сэм обдумывал слова Берковица. Потом оба принялись хохотать.

– Вы хотите сказать, что они думали, будто им придется сражаться с королем Артуром и Ричардом Львиное Сердце и… – Он сдался, больше в голову не пришло ни одного имени исторических деятелей прежних времен.

– Именно так они и думали, – подтвердил Берковиц. – Ящеры собирались сражаться при помощи танков и истребителей против конных рыцарей. Покорение Земли должно было занять двадцать минут, а что до потерь… ну, разве что кто-нибудь из ящеров споткнется и разобьет себе нос.

– Мы преподнесли им маленький сюрприз, верно? – сказал Сэм. – С тех пор многое произошло… – Он немного помолчал, пытаясь сосчитать. – С 1142 года или около того.

– Угу. И для нас это хорошо. Но знаешь, тут есть одна странная вещь: если бы они послали зонд в 342 году, а сами прилетели в 1142 году – им предстояла бы легкая прогулка. Или если бы ящеры отправили зонд… – теперь пришел черед Берковица считать в уме, – в 458 году до нашей эры, а сами явились бы в 342 году нашей эры, они бы не встретили почти никакого сопротивления. Их предположение относительно нашего развития оказалось бы правильным, и они легко расправились бы с землянами.

– Да, я об этом не думал, – признался Игер. Да ему и не хотелось размышлять о том, что случилось бы с Землей при таком раскладе. Тут ему в голову пришла другая мысль. – Однако они подготовились с большим запасом, если рассчитывали встретить здесь средневековых рыцарей.

– Немного странно, да? – Берковиц уныло покачал головой. – Я спросил об этом Страху. Он аж вскинулся – так они поступают, когда им кажется, что ты говоришь глупости, ну, ты понимаешь, что я имею в виду? А потом он сказал: «Не следует отправляться на войну, если у тебя нет достаточного запаса инструментов для победы. Мы считали, что у нас есть такой запас».

– Возможно, они сумеют одержать победу, несмотря на наше отчаянное сопротивление, – сказал Сэм.

– Все может быть. – Берковиц посмотрел на часы. – Мне нужно бежать, скоро я должен участвовать в допросе офицера бронетанковых войск ящеров относительно бронебойных снарядов. Всегда рад поговорить с тобой, сержант, у тебя правильный подход к ящерам. Люди, которые начинают общаться с ними, считая, что они все знают, плохо кончают, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Игер рассмеялся и отправился на четвертый этаж. Там он обнаружил возбужденных Ристина и Ульхасса.

– Послушайте, недосягаемый сержант Сэм, – сказал Ристин, державший в руках нечто, напоминающее набор бутылочек для маникюра. – Замечательный и великолепный капитан корабля Страха привез с собой большой запас красок для тела. Он поделился ими с нами. Теперь мы больше не будем ходить голыми.

– Хорошо, – спокойно ответил Сэм. – А как вы наносите раскраску: каждый красит себя сам, или вы помогаете друг другу?

– Мы раскрашиваем друг друга. – Ульхасс огорченно вздохнул. – Но мы потеряли свои звания и, следовательно, право на свою прежнюю раскраску. Теперь мы пленники.

– Тогда раскрасьте себя соответствующим образом, – посоветовал Игер.

– Но у нас принято раскрашивать только тех пленников, которые допустили ошибку и заслуживают наказания. А мы не сделали ничего плохого; вы, Большие Уроды, захватили нас в плен. А на такой случай у нас раскраски нет.

«Наверное, когда вы улетали с Родины, никто не предполагал, что такое может случиться», – подумал Игер.

– Но если у вас нет такой раскраски, придумайте ее, – предложил Игер.

Ристин и Ульхасс переглянулись. Очевидно, такая идея им в голову не приходила.

– Но такая раскраска не будет официальной, – возразил Ульхасс, словно это ставило крест на идее Сэма. Однако Игер и не думал сдаваться.

– Вовсе нет. Ваша раскраска станет официальной для всех пленных ящеров в Хот-Спрингс. Ведь если вы – наши пленники, вам следует использовать нашу раскраску, верно?

Ящеры вновь переглянулись. Они очень серьезно относились к предложениям непосредственного начальства.

– Но какова официальная раскраска пленных ящеров в Хот-Спрингс? – спросил Ристин.

Игер собрался предложить им придумать что-нибудь самостоятельно, но в последний момент ему в голову пришла хорошая идея – как и большинство людей, ящеры предпочитали выполнять приказы.

– Вам следует покрасить себя в красно-белые полосы с синими звездами. Тогда все будут видеть, что вы носите американский флаг.

Ристин и Ульхасс принялись обсуждать его предложение на своем языке. Теперь Сэм понимал почти все, что они говорят. Он скрыл улыбку, слушая, с каким растущим энтузиазмом ящеры окунулись в новую проблему. Наконец Ристин сказал:

– Будет исполнено.

Когда они закончили, Игер подумал, что они выглядят слишком кричаще, но никто не нанимал его в качестве художественного критика, поэтому он оставил свое мнение при себе. Ульхасс и Ристин остались довольны, а он именно к этому и стремился. В течение следующих нескольких дней еще несколько лишенных раскраски ящеров последовали примеру Ристина и Ульхасса. Теперь предложение Сэма стало чуть ли не официальным приказом для пленных ящеров.

Однажды, когда он выходил из комнаты, где жили они с Барбарой, его остановило властное шипение.

– Ты тот тосевит, который изобрел эти… неприятные сочетания цветов для пленных? – резко спросил Страха.

– Совершенно верно, капитан, – ответил Сэм. – Что-то не так?

– Да, что-то не так. – Страха кашлянул, чтобы показать, насколько серьезно ошибся Сэм. Вообще Страха выглядел разгневанным и напомнил Игеру проповедника, который обличает зло в виде алкоголя и распутных женщин. – Ты неправильно выбрал цвета. Раса не использует такую раскраску. Ее нужно немедленно стереть с чешуи самцов. Это…

Он произнес незнакомое слово, но Сэм был готов съесть свою шляпу, если оно не означало «извращение».

– Но почему, капитан? – невинно спросил Игер.

– Потому что такая раскраска уничтожает всяческий порядок и дисциплину, – ответил Страха, словно разговаривал с умственно отсталым ребенком. – Раскраска тела показывает звание, назначение и старшинство; ее нельзя использовать для легкомысленного украшательства.

– Капитан, данная раскраска показывает: всякий, кто ее носит, является пленником Соединенных Штатов, – заявил Сэм. – А если вы хотите, чтобы она показывала старшинство, то те пленники, которые находятся в плену дольше, могут носить больше звезд. Так будет правильно?

Сэм старался говорить спокойно и убедительно. Тем не менее он ожидал, что Страха сейчас взорвется, как скороварка, у которой отказал предохранительный клапан. Однако капитан его порядком удивил.

– Когда общаешься с тосевитами, забываешь, что они иначе смотрят на мир. Ты меня понимаешь?

– Боюсь, что нет, капитан, – ответил Сэм. – Сожалею.

Страха зашипел, как вскипевший чайник.

– Тогда я объясню. У Расы редко что-либо меняется. Мы не изобретаем с такой легкостью новую раскраску для тела. Существует целая система раскраски, которую мы улучшали в течение более ста тысяч лет.

Игер знал достаточно, чтобы разделить это число на два и получить земные годы, но все равно результат вышел впечатляющий. Страха между тем продолжал:

– Вы, Большие Уроды, изобретаете все с поразительной легкостью. Вас не интересуют долгосрочные прогнозы, вам важно одно – быстро получить результат.

– Идет война, капитан. Мы воевали и до того, как Раса появилась на Земле, – сказал Игер. – И сделаем все необходимое для победы. Мы постоянно меняемся.

– Да, к нашему несчастью. Мы уже успели это заметить, – ответил Страха. – Оружие, которое вы используете сейчас, значительно лучше того, которым вы обладали, когда мы прилетели сюда. А наше остается неизменным. Вот что я имел в виду, когда говорил об изменяющейся перспективе. Если вас что-то устраивает на данный момент, вы совершенно не тревожитесь о том, согласуется ли оно с тем, что было раньше. Ты изобрел раскраску под влиянием момента. – Капитан вновь зашипел. – Наверное, мне следовало бы привыкнуть к такому положению вещей, но иногда меня это по-прежнему шокирует.